Опьяненный страстью - Бэссо (Бассо) Адриенна

Как ни трудно в это поверить, намерения лорда Розена, должно быть, были честными. И все же она с ним тоже не обручилась. Может, ей просто нравится целоваться с джентльменами?

Было бы легко отнести ее к безнравственным женщинам, но это почему-то не походило на правду. Она заявила, что не сведуща ни в любви, ни в страсти, – и он ей поверил. Она говорила о желании найти в браке страсть прежде, чем любовь. Подобное суждение свойственно больше мужчинам, чем женщинам.

Ее слова заставили Картера задуматься. Скорее всего эти юные невинные девушки, которых отец настойчиво подсовывал ему в невесты, повлияли на формирование его взглядов на брак, сделав эти взгляды узкими и жесткими. Джентльмен может жениться из чувства долга, руководствуясь исключительно здравым смыслом при выборе пары. Или может пасть жертвой всепоглощающей романтической любви, которую воспевают поэты и жаждут испытать все женщины. Ну или, скажем, многие из них.

По правде говоря, ни тот ни другой подход его не привлекал, что, вполне возможно, и объясняло, почему ему было так трудно остановить свой выбор на одной конкретной женщине. Вероятно, пришло время взглянуть на брак в совершенно ином свете.

С Доротеей Аллингем? Картер улыбнулся. Она не походила на других женщин, а он всегда испытывал тягу к необычному. Как еще можно было объяснить его давнюю дружбу с Бентоном и Даусоном? С этими двумя джентльменами, почти диаметрально противоположными во всем, от жизненной позиции до характера?

Идея мисс Аллингем о страстном союзе, не осложненном любовью, превращала брак в весьма заманчивое соглашение. Довольный неожиданно сделанным открытием, Картер свернул с садовой тропинки и направился в бальный зал.

Да, его изменившееся отношение к браку может стать решением, которое он так долго искал. Картер мысленно исследовал эту идею и в конце концов уверился, что союз с восхитительной Доротеей Аллингем может и в самом деле оказаться необычайно приятным.

Доротея проскользнула в зал незамеченной, страшась продолжения бала. Ей удалось этим вечером выставить себя полной дурой: сначала перед лордом Розеном, а затем перед маркизом Атвудом, – а теперь ей предстояло ради гостей изобразить на лице счастливую улыбку и сделать вид, что все идет как надо и она превосходно проводит время.

К счастью, следующий танец был обещан мистеру Браунингу, приятному мужчине, скромному и неразговорчивому. Он был уверенным, искусным танцором, и это избавляло Доротею от необходимости поддерживать учтивую беседу. Все, что от нее требовалось, это послушно следовать за своим партнером, позволив себе мысленно возвратиться к разговору с маркизом.

Она была совершенно откровенна, когда говорила Атвуду, что не ищет мужчину, в которого могла бы влюбиться или попытаться влюбить его в себя. Брак слишком серьезное и ответственное дело, чтобы доверить столь важный вопрос переменчивому сердцу.

Доротея уже тщательно продумала, каким образом будет приближать этот жизненно важный, поворотный момент в своей жизни. Для выбора мужа она станет использовать здравый смысл и – как последнее испытание – поцелуй. Если все эти условия будут четко соблюдены, Доротея искренне полагала, что, вполне возможно, возникнет и любовь между ней и ее будущим супругом.

Для нее простой возможности любви будет достаточно для вступления в брак. А если любовь так и не возникнет, она это переживет – не озлобится, не ожесточится, не станет возмущаться. Она будет жить полной жизнью, невзирая на обстоятельства.

– Не хотите ли пунша, мисс Аллингем?

Внезапно отвлеченная от раздумий, Доротея удивленно воззрилась на мистера Браунинга.

– Это было бы весьма кстати, – сказала она с виноватой улыбкой.

Он поспешно отошел, чтобы принести ей пунш. Но побыть в одиночестве Доротее не удалось. В считаные секунды после ухода мистера Браунинга рядом с ней появился сэр Перри. Доротея сделала глубокий вдох, готовясь вытерпеть его нудные разглагольствования с приятным выражением лица.

Возвратился мистер Браунинг. Доротея сделала глоток пунша, продолжая кивать мистеру Перри с притворным интересом к его пустой болтовне. Затем грациозно ускользнула, как только следующий джентльмен подошел востребовать свой танец.

И так продолжалось в течение нескольких следующих часов.

Хотя и старалась изо всех сил контролировать свои побуждения, в конце каждого танца Доротея ловила себя на том, что оглядывает зал в поисках маркиза Атвуда. И всякий раз, когда она находила его, взгляды их встречались, потому что он не пытался скрывать, что тоже наблюдает за ней.

Почему же тогда не подходит к ней и не приглашает танцевать? Наверняка его не испугал круг ее разношерстных воздыхателей. Вряд ли маркиз Атвуд относился к типу мужчин, опасающихся соперничества. Нет, он уверен в себе и, несомненно, всегда получает желаемое.

Жаль только, что он не захотел ее. Или его оттолкнули ее распутные наклонности? Доротея застонала, все еще не в силах поверить, что повела себя как идиотка и наговорила такого. Без сомнения, он счел ее безнравственной женщиной, недостойной быть герцогиней.

– Боже мой, надеюсь, этот хмурый вид не свидетельство неудовлетворенности? – спросила леди Мередит, застав Доротею в редкую минуту, когда девушка оказалась одна.

Леди Мередит взяла Доротею под руку, и они начали прогуливаться вокруг танцевальной площадки.

Дороти попыталась улыбнуться. Леди Мередит немало потрудилась, чтобы обеспечить успех этого бала. Девушка не могла допустить, чтобы ее попечительница подумала, будто ее усилия пропали даром.

– Я просто устала, – ответила Доротея. – И немного ошеломлена всем этим великолепием.

Леди Мередит похлопала свою подопечную по руке.

– Естественно, вы порядком утомились. Наверное, перетанцевали здесь почти с каждым холостяком?

– Почти со всеми, – ответила Доротея, высматривая в зале маркиза Атвуда.

Маркиз разговаривал с майором Роллингсоном и еще с одним джентльменом, имени которого она не помнила. Все трое повернулись, приветствуя четвертого джентльмена, и компания направилась к распахнутой двери. Очевидно, они собрались уходить. Доротея вздохнула.

Леди Мередит внимательно посмотрела на Доротею, затем глаза ее проследили за потухшим взглядом девушки.

– Хм, не могу даже предположить, который из этих четырех джентльменов поверг вас в такое уныние, – прошептала леди Мередит.

Доротея покачала головой, даже не пытаясь скрыть свой интерес. Вряд ли имеет значение, узнает ли леди Мередит о ее безрассудном влечении к маркизу Атвуду. Все равно это кончится ничем.

– До того как вы с лордом Дарлингтоном поженились, случалось ли вам когда-либо сказать джентльмену что-то, о чем вы потом пожалели? – спросила Доротея.

– Много раз. – Голубые глаза леди Мередит сверкнули. – Хотя, сказать по правде, мне не часто выпадал случай говорить с джентльменами. Видите ли, я была в некотором роде неудачницей, не участвовавшей в светской жизни.

– Вы? – Доротея не могла поверить, что такая уравновешенная, уверенная в себе женщина, как леди Мередит, могла когда-то испытывать подобные затруднения.

– О да. Моя семья, известная своей эксцентричностью, тоже не особо могла мне помочь. Я не очень стремилась к замужеству и не скрывала этого. Я была слишком озабочена тем, чтобы уберечь от беды моих необузданных братьев близнецов и иметь возможность предаваться своей тайной страсти.

– У вас была тайная страсть? – Доротея оглянулась через плечо, чтобы удостовериться, что никого нет достаточно близко, чтобы подслушать их разговор. – Лорд Дарлингтон знает об этом?

– Знает. И хотя этого не одобряет, он понимает, что не может остановить меня, так что я предаюсь этой страсти и сейчас.

Доротея изумленно открыла рот и отвела взгляд.

– Я не ожидала, что лорд Дарлингтон способен проявлять такую терпимость.

Леди Мередит остановилась и удивленно подняла голову.

– Ах, Доротея Аллингем, у вас определенно греховные мысли!