Татары и русские в едином строю - Александр Широкора

Тана и Азак стали крупнейшим центром торговли. Знаменитый купец и географ XIV в. Франческо Бальдуччи Пеголотти в своем трактате о торговле приводит длинный список товаров, проходивших через Азак и Тану. Основным товаром были привозимые из Азии пряности: перец, имбирь, шафран, мускат и различные масла, применявшиеся в медицине. Затем шли различные ткани: шелк, парча, хлопковое и льняное полотно. Барборо пишет, что в XIV в. «только из одной Венеции в Тану посылали шесть-семь больших галей, чтобы забирать эти специи и шелк»[81]. С Руси же экспортировалась пушнина: шкурки соболя, куницы, бобра, горностая, лисы, рыси, белки и др., а также мед, воск и кожи.

Из Азака (Таны) шел вывоз донской рыбы. Рыбные базары работали там с апреля по июнь, то есть во время хода азовских осетров на нерест в Дон, а также в сентябре, когда в Дон шла севрюга. В это время из Таны в Византию и Италию поступало огромное количество соленой рыбы и черной икры.

Увы, Тана (Азак) была и крупнейшим рынком рабов, большинство из которых составляли славяне.

Города Золотой Орды были в основном административно-торговыми центрами. В каждом из них функционировали и сотни различных ремесленных мастерских. Однако именно торговля способствовала процветанию приволжских городов.

Ханы Золотой Орды, как, впрочем, и другие монгольские ханы, поощряли торговлю и старались обезопасить водные и караванные пути. Так, итальянец Пегологги утверждал: «Путь из Таны в Китай вполне безопасен и днем, и ночью; только если купец по дороге туда и обратно умрет, то все его имущество передают государю страны, в которой он умер, и будет взято его чиновниками… но если вместе с ним там окажется его брат или близкий друг, который скажет, что он брат умершего, то ему и будет отдано имущество умершего, и оно, таким образом, будет сохранено».

Новгородские купцы получали особые грамоты от золотоордынских ханов, позволявшие им свободно торговать по всей Орде.

С Волги товары шли или караванным путем в Китай и Среднюю Азию, или на запад — в Крым. Кроме того, в XIV–XV вв. периодически использовался волок между Доном и Волгой («сухой путь» составлял около 60 км). Так, сохранились сведения о плавании генуэзского купца Лучиано Тариго (Luchiano Tarigo), который в 1374 г. вышел на барке из Кафы (Феодосии), поднялся по Дону к Переволоке и там волоком перетащил барку на Волгу. Затем он спустился до Хаджи-Тархана (Астрахани). Тем же путем купцу удалось вернуться в Кафу.

Об интенсивности товарообмена между Венецией и татарским Крымом свидетельствуют данные о регулярных рейсах венецианских галей (крупных торговых судов) в порты Крыма и в устье Днепра и Дона. Число галей в XIV веке колебалось от двух до двадцати в год.[82]

К сожалению, наших историков и археологов практически не интересовали булгарские и золотоордынские торговые и военные суда, тысячи которых плавали по Волге, Каме и Каспийскому морю. Любопытно, что даже в целом интересной 350-страничной книге «Великий Волжский путь»[83] нет ни слова о булгарских и золотоордынских судах.

До нас дошли лишь случайные упоминания о таких судах. Так, арабские писатели называли грузовые суда булгар, плававшие по Волге, просто «большими». Русская летопись о них упоминает только однажды под 1366 годом, описывая набег на Волгу новгородских ушкуйников. По словам Новгородской летописи, ушкуйники избили под Нижним Новгородом множество татар, бесермен и ормен и уничтожили их суда — кербаты, мишаны, бафты и пабусы.

Исследователь вопроса о русских водных путях и судовом деле в допетровской России профессор Н.П. Загоскин, приведя этот летописный рассказ, делает на основании его вывод о «весьма видной роли», которая «выпала в судьбах русского водоходного дела на долю элемента булгарского и, вообще, восточно-мусульманского»: «Восточная торговля, — говорит он, — оставила по себе в истории волжского судоходства следы и в некоторых названиях судов, из которых некоторые исчезли вслед за падением мусульманского господства на Волге, другие же пережили это падение, не только сохранившись на Волге, но сделавшись достоянием и других речных бассейнов… К первым принадлежат судовые названия: "пабусы", "кербати"[84], "мишаны" и "бафьты", ко вторым — "каюки" и "кербати" (очевидно — кербасы)[85].

Можно лишь надеяться, что рано или поздно отечественные археологи займутся поисками булгарских и золотоордынских судов, бесчисленное множество которых лежит на дне Волги и Камы, а также в песчаных наносах многочисленных рукавов и проток Волги.

Уже во время правления Батыя на территории всех монгольских (татарских) ханств нормально функционировала общеимперская почта. О почте рассказывают арабские историки Джувейни, Рашид-ад-дин и другие. Наилучшим образом почта была налажена между Каракорумом и Пекином. Рашид-ад-дин пишет, что на этом участке через каждые 5 фарсахов (25–30 км) располагалось 37 ямов (почтовых станций). На каждом яме находилось по тысяче человек, как для охраны самой станции, так и для охраны проезжавших послов и гонцов. По этой дороге ежедневно в обоих направления двигалось около пятисот огромных телег, запряженных шестеркой волов. На этих телегах в Каракорум доставлялось продовольствие — хлеб, рис и др. На каждом яме имелись специальные амбары, куда складывалось продовольствие.

Возможно, у кого-то из читателей возник вопрос: а почему автор так много места отводит описанию городов? Да потому, что в России уже много веков бытует стереотип, что Золотая Орда — это скопище диких кочевников, основным способом производства которых было скотоводство и грабеж соседних культурных народов, как то: русских, поляков и т. д.

Спору нет, такое определение подходит к Крымскому ханству, ногайским и сибирским ордам, но никак не к Золотой Орде. Золотая Орда была многоукладным государством, в котором жили и кочевники, равно как в конце XIX — начале XX в. в составе Российской империи хватало и кочевников, и оленеводов.

Глава 7

Ужастики про «иго»

Отношения Золотой Орды и Руси называются у нас коротким и непонятным термином «иго», введенным еще Н.М. Карамзиным. Уже в 1920-х гг. советские историки, в том числе Л.Н. Гумилев, ставили под сомнение само существование ига. С 1980-х гг. появилась целая группа обличителей ига. А в Татарстане ряд местных историков объявили татарское владение «эпохой расцвета на Руси» и вообще большим благом.

Так было ли иго на Руси? Да, действительно, князья стали вассалами золотоордынских ханов, то есть, используя глупый, но устоявшийся термин, попали под иго. Другой вопрос, что ряд русских князей использовали это иго в своих целях, и для них татары были не угнетателями, а благодетелями и спасителями.

Особенностью «татарского ига» на Руси по сравнению с западноевропейскими вассальными отношениями было полное отсутствие письменных юридических документов. Даже само завоевание Руси закончилось без заключения мира, без правового оформления актов походов Батыя в 1237–1238 гг. и в 1240–1241 гг.

В отношениях вассалов — русских князей со своими сюзеренами — ханами не было никакого порядка, никаких правил. Князья часто (иногда ежегодно), но абсолютно бессистемно ездили в Орду, как по вызову хана, так и в инициативном порядке. Все дела, ради которых князья приезжали в Орду, решались устно при личном свидании с ханом или его мурзами.

Историк В.В. Похлебкин отмечает, что в летописи часто говорится, «что князья либо оговаривали друг друга, либо выпросили у хана то, что хотели, либо клялись своим честным словом или обещали клятвенно то-то и то-то. Никогда, ни в один период в течение двух с половиной веков летописи не сообщают, что тот или иной князь подписал тот или иной документ, то или иное письменное обязательство.

И дело было не только в том, что как многие князья, так и многие ханы были попросту неграмотными. Ведь ханы оформляли при помощи ученых писцов договоры и соглашения и с Генуей, и с Византией, и с Египтом, подписывали с этими государствами и мирные договоры, и брачные контракты, т. е. находили возможность вступать в письменные юридические канонические международные отношения с другими, уважаемыми государствами. В отношении же Руси все эти цивилизованные формы двусторонних сношений настойчиво и последовательно игнорировались, упорно не использовались. На это поразительное обстоятельство почему-то никогда не обращали внимания ни русские историки, ни юристы, изучавшие историю права»[86].

Размер той же пресловутой дани никогда письменно не фиксировался. Наоборот, он постоянно менялся. Во второй половине XIII в. ханы попытались связать объем выплат с численностью населения конкретного княжества и несколько раз устраивали перепись на Руси, но вскоре плюнули на это дело и стали брать по ситуации. Общая же сумма ордынской дани с русских земель, по мнению профессора В.А. Кучкина, составляла не менее 15 000 рублей в год[87].