Трогать нельзя - Ника Фрай
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Влад подходит к кромке и протягивает мне руку.
— Не трогай ее, — рычит Марат.
Тот оборачивается на него, но руку не убирает. И я подаю ему свою. Он тянет меня.
Вижу, как Марат шагает к нам и пугаюсь. Но его перехватывает Артур.
— Тебя, блять, надо освежить! Влад. Отойди от девки! Видишь, дурной!
— Да вы нихрена не понимаете! — рычит Марат и зыркает на меня. — Это вообще не то!
Я стою и начинаю дрожать. Мокрое платье липнет к телу. Так же как и волосы. И зубы начинают стучать. И да. Я плачу.
Но не хочу этого показывать.
Опускаю голову и срываюсь на бег. Уже у самой двери слышу голоса:
— Как отойдешь, позвони.
— Какой же ты, блять… Марат… Кто ж так с девочками-то? Ничего она не сделала.
— Я сам знаю.
— Да нихера ты не знаешь! Поехали, Артур! Тут, блять, мы точно лишние.
— Марат, слышь? Остынь! Девка-то норм. Не поблядушка же. Сразу видно. Давай, брат. Звони, если что.
Я забегаю в дом и сразу — в свою комнату. Прижимаюсь спиной к стенке.
Меня трясет. Не от холода. От обиды. От ненависти.
Выставляю вперед руку — пальцы дрожат.
Вытираю слезы и всхлипываю.
За что мне это все? Зажмуриваюсь и новые слезы стекают по щекам.
Закрываю лицо руками и поворачиваюсь к стене лицом. Прижимаюсь к ней.
Пытаюсь успокоиться. Надо. Я смогу.
Глубоко вдыхаю и в этот момент меня обдает холодом от страха.
Потому что я слышу, как открывается дверь. И шаги знакомые слышу.
Глава 22. Марат
Когда тачка с Артуром и Владом отъезжает от дома, я еще какое-то время стою и пялюсь на ворота. Тру ладонью затылок. И успокоиться не могу.
Я, блять, друга ударил! И второму чуть не вмазал! И все из-за чего? Вернее, из-за кого?!
Не знаю, что на меня нашло. Но, когда увидел девку, веселящуюся с Артуром и Владом! Блять! У меня внутри все воспылало просто! Такой ураган закрутился. Не помню, когда я в последний раз такое испытывал.
Хотя нет. Помню. И от этого еще больше злюсь.
Да! Потому что она заставляет меня вспоминать! Вспоминать то, что я давно похоронил. И утрамбовал свежей землей на могиле брата.
Не хочу!
Оборачиваюсь на дом.
Правильным, наверное, будет сейчас уйти к себе. В кабинет. Выпить и успокоиться. Успокоиться самому и ей дать время подумать.
Но, сука, меня словно тянет что-то.
Я опять совершаю какую-то хуйню. Но разворачиваюсь и иду в дом.
Одним ударом ладонью распахиваю дверь. Сразу же замечаю эту дрянь у стенки. Спиной ко мне.
Взгляд невольно скользит по тонкой фигуре. Платье облепило ее и теперь еще из-за того, что оно мокрое и прилипло, я вижу нижнее белье девчонки.
Пиздец какой-то. То есть ее также и мужики видели?!
Стискиваю зубы, но отворачиваюсь.
— Повернись, — цежу сквозь зубы.
Ведь знает, что я здесь! Но стоит и не поворачивается. Назло, я уверен.
Стоит, не дышит, но не поворачивается.
— Повернись, я сказал, — повторяю, так и не дождавшись реакции.
И сам уже беру ее за плечо и разворачиваю.
— Ты оглохла?
Хочу смотреть на лицо, но взгляд опускается на подрагивающую грудь. Сука. Лифчик. Кружева, мать твою. И соски! Торчат же, сука!
Знаю, что от холода, но это, вот, вообще никак не успокаивает.
Поджимаю яйца и сглатываю.
И между ног платье прилипло. Все видно. Ну, не все. И от этого еще больше хочется. Увидеть хочется.
Да сука! Что происходит-то?! Вопрос не только к бредовым мыслям в моей башке, но и к члену, который, блять, неправильно реагирует на происходящее. Опять.
Заставляю себя поднять взгляд на лицо девчонки. Она все еще закрывает его руками.
Раздражает.
— Руки убери и смотри мне в глаза, — строго произношу я. — Ну? Кому сказал?
— Что вам надо? — пищит, но руки не убирает.
— Когда со мной разговариваешь, то только так, — беру ее за запястья и дергаю руки вниз.
Полный ненависти взгляд. Нахмуренные брови. Губы дрожат.
Злая и заплаканная девка. Почему меня так торкает-то от нее?
Глаз не могу отвести. И потрогать хочется. Пальцем по губам провести. А еще лучше не пальцем, а…
Напрягаю бедра, потому что член, сука, дергается.
Отпускаю руки девчонки и тру пальцами глаза.
Пиздец. Что так сложно-то?
— Блядства в моем доме не потерплю, — говорю, опять глядя ей в глаза. — Ты какого хера вышла к мужикам? Чешется?
Хлопает глазами, но молчит. Значит прав.
Злюсь. И вспоминаю, как снял с нее того дрища. Обломал. Может, поэтому злиться? Тварь.
Такая же как все! Все!
Хватит. Я уже один раз поверил суке. Дурак!
И эта такая же!
— Все, Алина, — усмехаюсь. — Сама чеши теперь. Никаких ебарей. Поняла? Ни в доме, ни вне. Учебой занимайся. Узнаю, — и грозно смотрю на нее.
— Вы больной, — произносит зло. — У вас у самого одно на уме! И про других также думаете! Оставьте меня. Вы сами сказали, что это моя комната. Уходите.
Это просто пиздец. Я даже сначала не знаю, что и ответить. Наглая стерва.
— В моем доме я решаю, когда и куда ходить, — усмехаюсь.
— Тогда я уйду!
И дергается к двери. Успеваю положить ладонь ей на плечо и толкнуть обратно к стенке.
— И это тоже я решаю, — делаю шаг к ней и руку с плеча не убираю, хотя девчонка дергается.
Смотрит мне в глаза, а у самой уже испуг во взгляде.
Вот так, девочка. Привыкай. Я тебя воспитаю.
— Мужики тебя трахнуть хотели, — говорю с ухмылкой. — Легкая добыча. Ты, я так понял, тоже не против была. Так вот…
— Перестаньте! — перебивает меня и я ахуеваю. Ну, что за стерва? Ни одна девка так со мной не разговаривала еще. — Вы можете о другом думать вообще? Мы просто общались. А вы… Пустите! — и дергает плечом. Бесполезно, конечно. — Мне надо переодеться. Мне холодно.
— Переоденешься, когда я скажу, — говорю зачем-то, а сам пялюсь на ее губы.
И я чего-то не понимаю. Она бесит. Злит. Раздражает. Но! Внизу живота все сводит от удовольствия. Я, сука, не понимаю. Мне нравится то, что я чувствую.
Ступаю еще ближе к ней. Знаю, что не должен. Потому что слишком близко.
Я как будто запах ее чувствую. Все эмоции ее. И тело дрожащее то ли от холода, то ли от страха.
— Я. Вас. Ненавижу, — цедит девка и теперь уже рукой пытается
