Чужая планета - Евгений Гуляковский

Все приходит в свое время, настал наконец день, когда я объявил команде об окончании ремонтных работ. Сорок человек давно уже жили без солнца, полностью отрезанные от остального мира, погруженные в багровую тьму чужой планеты. Но чем ближе становился долгожданный день отлета, тем медленней продвигались работы.

Мы считали, что ремонт закончен еще месяц назад, но потом вдруг всплыли наружу многочисленные недоделки и неполадки, выявленные в процессе пробного пуска отремонтированного двигателя.

Словно какой-то дьявол вселился в двигатель корабля. Наружное титанитовое кольцо не вошло в предназначенный для него паз. Пришлось снимать почти два миллиметра твердосплавной керамики с внешней обшивки корабля.

Потом обнаружилась неисправность в электронных механизмах реверсов, и их понадобилось разбирать заново. Когда все наконец было готово к монтажу последних агрегатов, исчез наш лучший механик.

Я произвел самое тщательное расследование обстоятельств его исчезновения, но так и не смог выяснить, что же, собственно, произошло. В момент исчезновения Ремизов находился на сборных лесах. Во всяком случае, именно там его видели в последний раз, но когда его вызвал по рации бригадир, он не ответил, и на рабочем месте его не оказалось. Уйти незамеченным с ремонтной площадки никто не мог, она хорошо охранялась, и все посты стояли на своих местах. Тем не менее человек бесследно исчез.

Мне стоило большого труда успокоить команду и не утратить с таким трудом установленный над ней контроль. Только благодаря назначенному через неделю старту мне это удалось.

Все последние дни я жил, словно на мине_с часовым механизмом. Два дня оставалось до окончания месячного срока, отпущенного мне хозяйкой планеты. Я хотел закончить ремонт корабля и стартовать до того, как мне снова понадобится выпить сок этого проклятого растения. Но сделать это с каждым днем становилось все труднее. Я подозревал, что целая цепочка неудач, поломок и других происшествий, задержавших отлет, не были случайностью — по счетам придется платить...

Об этом же напоминал мне и собственный организм. Приступы неожиданных, ничем не спровоцированных сердцебиений, спазмы мышц, тошнота и бессонные ночи были верным свидетельством того, что со мной творится нечто неладное. Хуже всего было то, что я начал бояться собственных снов, и бессонница стала моим естественным состоянием. Стоило мне на секунду задремать, как перед глазами вновь и вновь возникал проклятый металлический шар с лежащим внутри неподвижным человеческим телом. Я знал, что это было предупреждением, намеком на то, что меня ожидает, если я нарушу обещание.

Необычная сила, полученная в виде аванса, постепенно оставляла меня, и если не удастся стартовать до того, как сок растения полностью прекратит свое действие, Сварисову представится хороший случай взять реванш.

«Надо было убить его во время первой же стычки...» — Эта мысль появлялась у меня все чаще, и теперь она доставляла мне какое-то болезненное удовольствие. Я мог часами, лежа в темноте с открытыми глазами, смаковать подробности схватки, изменяя ее финал в своем воображении.

Но дело было, конечно, не в Сварисове. Я разрешил могущественным силам, обосновавшимся на этой планете, проникнуть в мое сознание. И чтобы не позволить чужому разуму полностью подавить мою волю, я должен был бежать отсюда как можно скорее. Хотя я сильно сомневался, что это мне удастся, я решил собрать всю свою волю, всю решимость для последнего поединка и попытаться вырваться с планеты.

В конце концов, несмотря на все препятствия, ремонт двигателя удалось закончить, у нас достаточно топлива, и ничто не должно было помешать старту корабля, назначенному на следующее утро.

В шесть пятнадцать утра по корабельному времени я встал, умылся, привел в порядок свой парадный костюм и, отказавшись от завтрака, доставленного коком в мою каюту, отправился в медицинский отсек. Настало время выводить Каринина из анабиоза. Во время старта мне понадобится надежный помощник. Я договорился с доктором, что перед стартом он разбудит штурмана, даже если лечение еще не будет закончено полностью. Особого вреда это не принесет. Прерванные процедуры можно будет возобновить, после того как корабль окажется в открытом космосе.

Каринин лежал в пластмассовом боксе, и на его восковом лице не было заметно ни малейших признаков жизни, хотя процедура оживления была начата уже два часа назад. Корабельный врач, седовласый человек с густой шевелюрой, сидел за пультом медицинского автомата и на мой визит не обратил ни малейшего внимания.

На этого человека я мог полностью положиться. Когда-то давно, в другой жизни, я помог ему продлить лицензию и остаться на корабле еще на один срок. Для него это было важно, и вот теперь он сполна отплатил мне за то доброе дело.

Если бы не Рокотов, мне пришлось бы охранять штурмана даже по ночам. Слишком ценными сведениями обладал этот человек. Но никто, кроме корабельного врача, не мог прервать процесс гибернизации, и я полностью положился на него в этом вопросе. Однако с пробуждением Каринина должна была возникнуть другая проблема.

Когда штурман проснется и узнает последние новости, они вряд ли вызовут у него восторг. Он должен будет расстаться со своим скандием, уже обещанным команде, и хотя я надеялся на его понимание, предсказать, как он себя поведет, было довольно трудно. Слишком сильна была в этом человеке тяга к наживе, и, наверно, именно это свойство его характера помешало нашим товарищеским отношениям перерасти в настоящую дружбу.

Наконец Каринин открыл глаза, и его пока еще бессмысленный взгляд остановился на мне. «Я скажу ему позже, — после того как мы улетим с этой проклятой планеты», — решил я, направляясь к дверям медицинского отсека.

— Никого сюда не впускать! — бросил я двум часовым из службы внутренней охраны, несущим здесь постоянную вахту по моему приказу. Они знали о своих обязанностях, но дисциплина на корабле оставляла желать лучшего, и я не был уверен в том, что даже этот мой прямой приказ будет выполнен в точности.

Единственное, что я мог теперь сделать, — это покинуть планету как можно скорее. И хотя целая цепочка неудач, преследовавшая нас накануне старта, лишила меня уверенности в успехе, я решил сделать все от меня зависящее, чтобы вырваться, увести отсюда людей и корабль, чем бы это ни грозило мне лично.

Наконец последние приготовления были закончены. Сидя в командирском кресле штурманской рубки, я наблюдал на внешних оптических экранах за тем, как длинная цепочка роботов постепенно втягивалась в чрево корабля. Последние ремонтные механизмы покинули площадку, и охранные роботы начали сворачивать операцию защиты.

Все люди, если не считать пропавшего механика, давно были на борту корабля, и никто не напомнил мне о второй статье космического устава, запрещавшей оставлять на чужой планете члена своей команды.

«Сделал ли я все возможное, чтобы найти этого человека?» Придет время, и этот вопрос будет мне задан. Вопрос, на который не было положительного ответа. Люди не могут растворяться бесследно. Но именно это произошло с Ремизовым. Никаких следов на девственно чистом песке, никакого движения на плоской песчаной поверхности, окружавшей корабль. Можно было остаться здесь еще на год, можно было обшарить всю планету — мы бы так ничего и не нашли. Если уж Джине понадобился этот человек, не в наших силах было ей помешать... Но это известно лишь мне одному. И никакой комиссии я ничего не смогу доказать.

— Кормовые реакторы перевести в рабочий режим. Начать осевую центровку! — проговорил я в микрофон внутренней связи несвойственным мне, хрипловатым голосом.

Металлическая глыба корабля качнулась, словно просыпаясь, гидравлические мачты опор, глубоко ушедшие в песок, начали распрямляться, медленно приподнимая к зениту нос корабля. На пульте вспыхнули первые зеленые огоньки, сообщая о готовности к старту различных служб, — оставалось отдать последнюю команду, после которой обратного пути уже не будет.

Я знал, что в это мгновение брошу вызов могущественным и безжалостным силам, скрывающимся в вечном мраке Багровой планеты. Условие, поставленное ими, будет нарушено. Долг не будет выплачен. Но в этот момент, ощущая в своих руках гигантскую мощь корабля, я еще мог надеяться на успех.

— Двигатели на старт. Полная мощность на оси.

Я прекрасно знал, что нарушаю все инструкции и правила. Нельзя стартовать с планеты на такой убийственной мощности, но это, пожалуй, было моим единственным шансом.

Неожиданность и стремительность старта — это все, на что я мог теперь рассчитывать.

Я непроизвольно сжался в своем кресле, ожидая жестокого удара перегрузок. В эти последние секунды гигаватты мощности накапливались в конденсаторах двигателей, и вокруг корабля уже закручивалась тугая энергетическая спираль.