Максимы и мысли. Характеры и анекдоты - Себастьен-Рош Николя де Шамфор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Любовь — это рискованное предприятие, которое неизменно кончается банкротством; кто им разорен, тот вдобавок еще и опозорен.
* * *
Вот один из лучших доводов против женитьбы: окончательно оболванить мужчину может только одна женщина — его собственная жена.
* * *
Встречали вы когда-нибудь такую женщину, которая, обнаружив, что кто-то из ее знакомых домогается другой женщины, поверила бы, что он получит отказ? Отсюда ясно, какого они мнения друг о дружке. Выводы сделайте сами.
* * *
Как бы плохо мужчина ни думал о женщинах, любая женщина думает о них еще хуже.
* * *
Иной мужчина обладает всеми качествами, нужными, чтобы подняться над мелочными уловками, принижающими человеческое достоинство; но стоит ему жениться или завести любовницу, как он сразу опускается до соображений, его недостойных: брак или любовная связь, словно проводник, указывает ничтожным страстишкам путь к его сердцу.
* * *
Я встречал в свете и мужчин, и женщин, которые искали не ответного чувства, а ответного действия; более того, они отказались бы и от действия, если бы оно порождало чувство.
Глава VII
ОБ УЧЕНЫХ И ЛИТЕРАТОРАХ
Иные талантливые люди живут во власти некой пламенной силы, матери или неизменной спутницы такого рода талантов, которая обрекает их не то чтобы на безнравственность или неспособность к прекрасным душевным порывам — нет! — но на уклонения от прямого пути, притом столь частые, что невольно начинаешь упрекать этих людей в полном отсутствии моральных принципов. Бессильные справиться с неутолимой страстностью своей натуры, они бывают подчас омерзительны. Как печально думать, что если бы англичане Поп[86] и Свифт, французы Вольтер[87] и Руссо предстали перед судом не зависти или ненависти, а справедливости и доброжелательства, то под тяжестью фактов, засвидетельствованных или сообщенных их друзьями и поклонниками, они были бы обвинены и осуждены за поступки глубоко порочные, за чувства порою глубоко извращенные. O altitudo!..[88][89]
* * *
Не раз уже отмечено, что те, кто занимается физикой, естественной историей, физиологией или химией, обычно отличаются мягким, уравновешенным и, как правило, жизнерадостным нравом, тогда как авторы сочинений по вопросам политики, законоведения и даже морали — люди угрюмые, склонные к меланхолии и т. д. Объясняется это просто: первые изучают природу, вторые — общество; первые созерцают создания великого творца, вторые вглядываются в дело рук человека. Следствия не могут не быть разными.
* * *
Если хорошенько вдуматься, какой остротой восприятия, тонкостью слуха, чувством ритма и другими редкостными свойствами ума и души надо обладать, чтобы любить, понимать и по достоинству оценивать хорошие стихи, то поневоле придешь к выводу, что, невзирая на притязания людей из всех слоев общества, мнящих себя арбитрами в области изящной словесности, у поэтов в общем еще меньше истинных судий, чем у геометров. Конечно, поэты могли бы вовсе пренебречь публикой и, считаясь лишь со знатоками, поступать со своими трудами так, как поступал со своими знаменитый математик Вьет[90] в те времена, когда занятия математикой были делом куда менее распространенным, чем сейчас: он издавал ограниченное число экземпляров, а затем дарил их тем, кто мог уразуметь его книгу, насладиться ею или опираться на нее в своей работе. Об остальных Вьет просто не думал. Но он был богат, а большинство поэтов бедно. К тому же, возможно, геометры не наделены таким тщеславием, как поэты, а если и наделены, то находят ему лучшее применение.
* * *
У иных людей остроумие (инструмент, пригодный в любом деле) — это всего лишь природный дар, который деспотически завладевает ими и уже не подвластен ни их воле, ни разуму.
* * *
Мне хочется сказать о некоторых метафизиках то, что Скалигер[91] сказал о басках: «Говорят, они понимают друг друга, но, по-моему, это враки».
* * *
Имеет ли право философ, обуреваемый тщеславием, презирать придворного, обуреваемого корыстью? На мой взгляд, вся разница между ними в том, что один из них уносит луидоры, а другой уходит, вполне довольный тем, что слышал их звон. Намного ли выше Даламбер,[92] который из тщеславия угодничал перед Вольтером, любого из угодников Людовика XIV, добивавшихся пенсии или выгодного места?
* * *
Когда наделенный приятными свойствами человек из кожи вон лезет ради невысокой чести прийтись по вкусу людям, не входящим в число его друзей (а к этому стремятся многие, особенно литераторы, ибо для них умение нравиться превратилось в ремесло), то ясно, что движет им при этом либо корысть, либо тщеславие. Он выступает в роли не то куртизанки, не то кокетки или, если хотите, комедианта. Порядочен лишь тот, кто старается быть приятным в кругу людей, которые по душе ему самому.
* * *
Кто-то сказал, что заимствовать у древних — значит заниматься пиратством в открытом море, а обкрадывать новейших авторов — значит промышлять карманным воровством на улицах.
* * *
Иной раз блестящие стихи слетают с пера человека отнюдь не блестящего; значит, он обладает тем, что мы называем талантом. Бывает и так: стоит блестящему человеку взяться за писание стихов, как мысли его теряют всякий блеск; это с несомненностью доказывает, что он лишен поэтического дара.
* * *
Большинство произведений, написанных в наше время, наводит на мысль, что они были склеены за один день из книг, прочитанных накануне.
* * *
Хороший вкус, такт и воспитанность связаны между собой куда теснее, чем желательно считать литературной братии. Такт — это хороший вкус в поведении и манере держать себя, а воспитанность — хороший вкус в беседе и речах.
* * *
В «Риторике» Аристотеля[93] есть отличная мысль о том, что всякая метафора, основанная на аналогии, должна быть убедительной и в том случае, если ее перевернуть. Так, мы говорим, что старость — это зима жизни. Переверните метафору, сказав, что зима — это старость года, и она прозвучит столь же убедительно.
* * *
В литературе, как и в политике, стать великим или хотя бы произвести значительный переворот может лишь такой человек, который родился вовремя, то есть когда почва для него уже была подготовлена.
* * *
Вельможи и остроумцы — вот два сорта людей, которые тяготеют друг к другу и обладают немалым сходством: первые пускают немного больше пыли в глаза, вторые поднимают немного больше шуму, чем прочие смертные.
* * *
Литераторы любят тех, кого они развлекают, как путешественники — тех, кого они приводят в изумление.
* * *
Что представляет собой литератор, не обладающий возвышенным характером, достойными друзьями и хотя бы небольшим достатком? Если этого последнего
