Послушник дьявола (Хроники брата Кадфаэля - 8) - Эллис Питерс

- Ладно, если ты заплатил за то, что натворил, то и он тоже, - сказал Кадфаэль примирительно. - Брат Жером потерял голос и должен будет молчать, наверное, целую неделю. Это он-то, который так любит слушать собственные проповеди! Неплохое отмщение. Ну а тебе, парень, предстоит длинный-длинный путь, прежде чем ты станешь монахом, и о том, как пройти его, хорошенько поразмышляй здесь во время епитимьи.

- Еще одна проповедь? - пробурчал Мэриет, уткнувшись в скрещенные руки, и в первый раз за все время Кадфаэлю показалось по тону его голоса, что юноша улыбнулся, пусть даже вымученной улыбкой.

- Нет, слово, обращенное к разуму.

Мэриет насторожился, на минуту задержал дыхание, потом повернул голову, и в лицо Кадфаэлю уставился сверкающий тревогой взгляд. Темно-каштановые волосы красиво курчавились на загоревшем под летним солнцем затылке, а сам затылок был еще мальчишески худеньким и нежным. Очевидно, сам Мэриет считал себя взрослым, готовым выдержать все что угодно, в том числе и любую боль, а другие, вероятно, считали его ребенком и слишком уж горячим. Девушка с рыже-золотыми волосами?

- Они ничего не говорили? - спросил Мэриет, напрягшись от испуга. Они не собираются выкинуть меня? Он ведь не сделает этого! Аббат? Он бы сказал мне в открытую! - Резким, но грациозным движением Мэриет выпрямил ноги, повернувшись набок, приподнялся, крепкими пальцами сжал запястье Кадфаэля и требовательно взглянул монаху в глаза: - Что тебе известно? Что он собирается делать со мной? Я не могу, я не хочу сейчас уходить.

- Ты сам поставил под сомнение свой постриг, - ответил Кадфаэль грубовато. - Ты и никто больше. Будь моя воля, я бы вернул тебе твою маленькую драгоценность и велел бы убираться отсюда и поискать хозяйку ленточки или другую похожую на нее девчонку, такую же юную и хорошенькую, ведь все девушки похожи одна на другую! Да, велел бы убираться и перестать мучить нас, которые жаждут только спокойной жизни. Но если ты по-прежнему хочешь оставить за дверью то, к чему тебя предназначила природа, у тебя еще есть выбор. Склони свою упрямую голову - или подними ее и убирайся!

Дело было далеко не только в расшитой ленточке, и Кадфаэль понимал это. Юноша сидел выпрямившись, забыв о том, что он полуголый, а в карцере холодно, и настойчиво сжимал своими сильными пальцами руку Кадфаэля, серьезно заглядывал тому в глаза, словно стараясь проникнуть в его мысли; похоже, страха он не испытывал, однако настороженность сохранялась.

- Я склоню голову, - проговорил он. - Ты сомневаешься, смогу ли я, но я смогу и склоню. Брат Кадфаэль, если аббат слушает тебя, скажи ему - я не изменился, я хочу, чтобы меня приняли. Скажи - если нужно, я подожду, я буду учиться, я буду терпелив, я заслужу! В конце концов он будет доволен мной. Скажи это ему! Пусть он не отвергает меня!

- А эта рыже-золотая девица? - нарочито грубо спросил Кадфаэль.

Мэриет отвернулся и опять бросился ничком на кровать.

- Она сговорена, - ответил он не менее резко и больше не произнес ни слова.

- Есть кроме нее и другие, - заметил Кадфаэль. - Подумай. Сейчас или никогда. Слушай, мальчик мой, я достаточно стар, моему сыну могло бы быть больше лет, чем тебе. И если бы я начал предаваться размышлениям о прожитом, то ни о чем бы не стал сожалеть. Так вот, существует многое, чего молодой человек желает горячо, всей душой, но проходит время - и он проклинает тот день и час, когда в нем зародились эти желания. Благодари доброту нашего отца аббата - он дает тебе время, чтобы ты мог утвердиться в своем решении, прежде чем свяжешь себя и никогда уже не сможешь освободиться. Проведи с пользой отпущенные тебе дни, потому что, если ты примешь постриг, они не вернутся.

Жаль, конечно, запугивать юное создание, душа которого и так разрывается на части, но у парня впереди десять дней и десять ночей одиночества, скудная пища и много времени для размышлений и молитв. Одиночество не столь тягостно, сколь чуждые по духу окружающие его люди. Здесь он будет спать без сновидений, не станет кричать по ночам. А если и станет, никто не услышит его криков и не добавит ему неприятностей.

- Утром я приду и принесу мазь, - сказал Кадфаэль, снимая со стены светильник. - Нет, погоди! - Он опять поставил его. - Если ты останешься так лежать, ты ночью замерзнешь. Надень рубашку, от нее больно не будет, а сверху сможешь набросить подрясник.

- Мне хорошо, - ответил Мэриет, но подчинился. Кадфаэлю показалось, будто юноша стыдится своей слабости. Потом Мэриет опять опустил голову на руки и добавил смущенно:

- И... спасибо тебе, брат!

Запоздалые слова благодарности! Да и форма обращения к Кадфаэлю, похоже, совершенно не отражала истинных чувств юноши, но так было принято в монастыре, и Мэриет это знал.

- Ты произнес это как-то неуверенно, - заметил Кадфаэль. - Словно задел больной зуб. Ведь ты мне в сыновья годишься. Ты все еще настаиваешь на том, чтобы стать братом?

- Я должен, - мрачно отрезал Мэриет и отвернулся к стене.

"Ну почему, - думал Кадфаэль, стуча в дверь, чтобы сторож выпустил его, - почему единственные имеющие значение слова мальчик произнес только под самый конец, когда поутих и успокоился и счел, что я не стану больше мучить его разговорами? Не "да" или "настаиваю", а "должен!" "Должен" означает принуждение, продиктованное либо волей другого человека, либо безусловной необходимостью. Кто же хочет, чтобы этот юноша ушел в монастырь, или сила каких обстоятельств заставила его выбрать этот путь как единственно возможный, как лучший?"

Выйдя после повечерия, Кадфаэль обнаружил, что Хью ждет его у сторожки.

- Проводи меня до моста, я иду домой. Мне сказал привратник, что завтра ты отправляешься по поручению отца аббата, так что мы не увидимся целый день. Ты слышал про лошадь?

- Что ты поймал ее - слышал, а больше ничего. Мы сегодня были слишком заняты собственным нарушителем спокойствия, собственным преступником, так что у нас не было времени думать о чем-то постороннем, - признался Кадфаэль. - Не сомневаюсь, тебе рассказали. - (Брат Альбин, привратник, был самым большим сплетником в обители). - Твои и наши беды, похоже, идут рядом, нога в ногу, но не соприкасаются. Это само по себе странно. В общем, я слышал, ты нашел коня в нескольких милях к северу.

Они вместе вышли из ворот и повернули налево, в сторону города. По холодному тусклому небу бежали тучи, но внизу ощущался только легкий ветерок, который не мог разогнать влажные, сладкие, с легкой примесью тления, ароматы осени. Темные деревья справа от дороги, металлический отблеск на поверхности мельничного пруда, запах и шум реки впереди.

- Да. Всего пару миль не доезжая Витчерча, где он собирался переночевать, чтобы на следующий день легко доехать до Честера, - сказал Хью. Он рассказал Кадфаэлю все; соображения Кадфаэля обычно освещали события под другим углом и потому были интересны. Однако на сей раз мысли друзей двигались в одном направлении.