Карманный оракул - Бальтасар Грасиан

255. И добро делать с умом – понемногу и часто. Обязательство да не превышает возможности; кто помногу дает, не дает, а продает. Пусть благодарность не иссякнет – увидит предел, дружбе конец. Порой, чтобы потерять друга, хватит неоплатной услуги: не в силах долг отдать, он отдаляется – должник стал недругом. Идол не желает видеть резчика, что его обтесал; должник – заимодавца. Немалое уменье надобно дающему – чтоб и себе недорого, и получающему желанно: тогда – то и будет ценно.

256. Всегда быть начеку – против невеж, упрямцев, спесивцев, против всякого рода невежд. На свете много их встречается, благоразумие в том, чтобы с ними не встречаться. Каждый божий день надевай доспехи решимости перед зеркалом своего разума – лишь тогда отразишь наскоки глупости. Будь настороже, не подвергай доброе свое имя пересудам черни; муж, вооруженный благоразумием, не станет жертвой наглого невежества. По морю человеческому плыть нелегко, усеяно оно рифами бесчестья; самое надежное – уклоняться, учась хитроумию у Улисса; искусная увертка весьма помогает. А главное, свернуть в залив учтивости – кратчайший выход из затруднений.

257. Не доводить до разрыва – от него всегда страдает доброе имя. Врагом способен стать любой, другом – далеко не каждый. Немногие могут сделать добро, почти все – причинить зло. Орел в своем гнезде на лоне Юпитеровом и тот не безопасен, коль поссорился с жуком [58]; скрытые недруги, только ждавшие случая, теперь раздуют огонь открытой вражды. Худшие враги – из бывших друзей: бьют по твоим слабостям, им одним ведомым, по наиболее уязвимому месту. А зрители обсуждают: всяк толкует, как чувствует, а чувствует, как желает, – но все тебя осудят. Одни в начале – за неосторожность; другие в конце – за несдержанность, и все – за неблагоразумие. Коль разрыв неизбежен, тогда он извинителен, но лучше охладить приязнь, чем разжечь неприязнь. И здесь уместно подумать о достойной ретираде.

258. Найти человека, что поможет снести злополучье. Не будь одинок, особенно в деле неверном, – не то весь ропот на тебя одного обрушится. Иные полагают, что захватили всю власть, ан присвоили-то себе все нарекания. Посему надо иметь человека, который либо будет тебя оправдывать, либо поможет снести неудачу. На двоих трудней и Фортуне посягнуть и черни напасть. Разумный врач, оплошав в лечении, не оплошает в том, чтобы пригласить коллегу, дабы тот в качестве консультанта помог ему нести гроб. Бремя и брань не худо делить пополам, а в одиночку тяжесть неудачи удваивается, становится непереносимой.

259. Упреждать враждебность – обратив ее в благосклонность. Благоразумней обид избегать, нежели за них мстить. Великая тонкость – сделать наперсником того, кто мог стать соперником, превратить в щит твоей репутации тех, кто в нее целился. Весьма полезно обязать: вынуждая к благодарности, не оставишь времени для оскорблений. Возможные горести претворить в радости – значит, уметь жить. Само зложелательство обращай в дружелюбие.

260. И сам не выказывай и от другого не жди полной преданности. Не смотри тут ни на родство, ни на дружбу, ни даже на бесспорный долг: больно велика разница, даришь ли другому свое доверие или чувство. Самая тесная близость допускает исключения – правилам обходительности в том нет ущерба. Какой-то секрет и друг утаит, даже сын твой о чем-то умолчит; от этих мы скроем что-то, что тем сообщим, и наоборот; одним уступим, другим откажем – рассчитав пределы откровенности.

261. Не упорствовать в неразумном. Допустив промах, порой из него делают обязательство; начав с ошибки, думают выказать постоянство, продолжая в том же духе. Перед судом своего разума ошибку осуждают, перед людским – оправдывают, и, если в начале неразумной затеи их называли неблагоразумными, то, упорствуя, достойны звания глупцов. Необдуманное обещание, равно как ошибочное решение, не налагает обязательства. Иные, начав с неведения и упорствуя в невежестве, коснеют в неразумии; видать, им хочется быть глупцами последовательными.

262. Забывать – это скорее благодать, чем искусство. Что прежде всего надо бы забыть, о том больше всего вспоминаешь. Память наша и коварна – когда всего нужней, тогда-то изменяет, – и неразумна – является, когда не нужна; в том, что огорчает, удержу не знает, а там, где могла бы порадовать, не старается. Порой лучшее лекарство от беды – забыть о ней, но о лекарстве этом мы забываем. Надобно приучать память стать для нас полезной – ведь одной ее достаточно, чтобы вознести в рай или ввергнуть в ад. Исключение составляют самодовольные – эти в простоте души наслаждаются глупым своим блаженством.

263. Приятные вещи не стремись сделать своей собственностью. Принадлежа другим, они доставляют больше радости, чем если бы были наши. Ценная вещь хороша в первый день для своего хозяина, во все остальные – для других. От чужой двойное удовольствие – наслаждаешься новинкой и не опасаешься за ее сохранность. Чего не имеешь, то заманчивей: чужая вода – сущий нектар. Владеть же вещами – и удовольствия меньше, и огорчений больше, хоть одалживай, хоть не одалживай. Хранишь их только для других и недругов наживаешь куда больше, чем благодарностей.

264. Не имей беспечных дней. Судьба любит сыграть с нами шутку – опрокидывая наши предположения, застать врасплох. Таланту, рассудку, доблести, даже красоте – всем надобно быть настороже: день слепой беспечности будет днем их падения. Но когда осмотрительность всего нужней, тут-то она и изменяет: опрометчивость – ступенька к гибели. А иногда это стратагема – в тебя вселяют беспечность, дабы, захватив врасплох, подвергнуть достоинства испытанию. Известно, сколь опасны дни торжества, но коварство их избегает; зато для испытания нашей доблести избирает день, когда этого меньше всего ждешь.

265. Ставить своим подчиненным задачу. Трудная задача, в пору предложенная, сделала многих личностями – надо тонуть, чтобы научиться плавать. Вот так обнаружили многие доблесть, даже ученость, что, не представься случай, таилась бы погребенная в своей робости. Трудное дело – для репутации испытание: когда благородный видит угрозу своей чести, он один действует за тысячу. Искусством ставить задачу – как и всеми прочими – владела в совершенстве католическая королева Изабелла [59], и именно этому политичному ее приему обязан Великий Капитан [60] своим именем и многие другие – вечной славой: этим способом она создавала великих людей.

266. Не оказаться плохим от чрезмерного благодушия. Кого ничто не сердит, у того нет сердца, а бесчувственный не может быть личностью. Не всегда это от невозмутимости духа, чаще – от неспособности чувствовать. К месту рассердиться – акт личностный. Птицы узнают чучело, смело садятся на него. Сладкое сочетать с кислым – хороший вкус: одно сладкое – для детей и глупцов. Великая беда – погубить себя этаким бесчувственным благодушием.

267. Шелковые слова, бархатный нрав. Стрелы разят тело, горькие слова – душу. Одна ароматная пастилка – и уста благоухают. Великое искусство на житейском рынке – продавать воздух. Платят чаще всего словами, они совершают невозможное; в высших сферах идет торговля воздухом, и одно дыхание из высочайших уст изрядно вдохновляет. Уста твои да будут полны сахару – подслащать речи, даже на вкус врагов. А верный способ быть любезным – всегда быть невозмутимым.

268. Благоразумный делает вначале то, что неразумный в конце. И тот и другой делают одно и то же – разница лишь в поре: один действует в пору, другой – не в пору. У кого мозги в самом начале навыворот, тот и дальше так живет: на ногах то, чему быть должно на голове, правое – слева, во всем поведении – левша; а всего-то надо было уразуметь сперва. Под конец неразумный сделает поневоле то, что мог бы сделать добровольно, а рассудительный сразу видит, что надо сделать раньше, что позже, и делает это с охотой и со славой.

269. Пользуйся тем, что ты нов; пока ты – новинка, тебя ценят. Новое нравится, оно вносит разнообразие, освежает удовольствие – новенькую посредственность больше ценят, чем привычную знаменитость. Изнашивается и старится даже совершенное; помни, что слава твоя как новинки будет недолга, – день-другой, и восторгам конец. Посему воспользуйся первиной восхищения и в разгаре успеха извлеки все, на что можешь притязать; пыл увлечения пройдет, страсти охладеют, и удовольствие от нового сменится досадой от прискучившего. Поверь, все имело свою пору – и все миновало.

270. Не осуждай один то, что нравится всем. Видно, в этом есть что-то хорошее, раз всем любезно, и, хоть объяснить этого нельзя, все наслаждаются. Необычное суждение неприятно, а коль ошибочно – смешно; оно скорей осрамит недалекий твой ум, нежели предмет; останешься один со своим дурным вкусом. Раз не можешь отыскать хорошее, скрой свое бессилие, не осуждай огулом – дурной вкус обычно плод незнания. Что все говорят, то либо есть, либо должно быть.