Книги в огне. История бесконечного уничтожения библиотек - Люсьен Поластрон

Согласно молве, книги секты ассасинов, по-видимому, были уничтожены монголами в крепости Аламут в 1255 г., поскольку в них говорилось только об убийствах и магии. На самом деле все было гораздо хуже.

Источником первого несчастья ислама стала неспособность Пророка обеспечить себе преемственность и общее стремление стать его наследником. И вот основатели и сторонники соперничающих династий поносят друг друга, и даже верующие считают, что один Али достоин халифата: не он ли двоюродный брат и зять Мухаммеда, старший сын его приемного отца? Понятно, что такая честь не прельщает Али: приняв это бремя, он будет убит, а вслед за ним его брат и его сын. И тогда обман законников породил шиизм и его главную ветвь — исмаилизм, из которого произошли фатимиды, друзы и низариты. Именно среди этих последних обретается своеобразная история Старца с горы, и из них появится, гораздо позже и гораздо более мирно, Ага Хан.

«В детстве, начиная с семи лет, мной овладела страсть ко всем формам знания». Так говорил Хасани Сабах, основатель и первый великий правитель Государства ассасинов, в своей ранней автобиографии, уже само название которой может послужить первым уроком по созданию сект: «Приключения нашего учителя»; впрочем, его больше никогда никак не называли, кроме как «Сайидна», наш учитель. Он родился в Куме, время рождения не известно, после обучения письму и каллиграфии он действительно пустился в обстоятельные исследования и изъездил с этой целью всю Персию, Сирию и Египет. В Каире он провел три года, с 1078-го по 1081-й, и был, как считается, по-царски принят фатимидскими властями. Интеллектуал Хасани Сабах, до отказа напичканный философскими лекциями, в 1071 г. стал миссионером, или «даи», и на этом основании пропагандировал учение исмаилитов. У него это так хорошо получалось, что однажды ему удалось убедить хозяина крепости Аламут уступить ему свое место: он добавил, что не позволит ему оставить свой пост, не пожаловав в качестве компенсации 3000 динаров золотом.

Поскольку у этого человека был план, о котором можно догадаться по его годам скитаний и влечению к горным областям на севере Персии, Дайлам, возле Каспийского моря.

«Аламут — это гора, напоминающая стоящего на коленях верблюда с опущенной к земле шеей» — так говорил Ата Малик Джуваини. Этот перс, как и его отец, предупредительно служил завоевателям-монголам и участвовал в наступлении Хулагу, о котором он подробно и достаточно правдоподобно, несмотря на пропитанность суннитскими предрассудками, рассказал, когда стал наместником призрачного города под названием Багдад. «Аламут» означает на местном языке «орлиное гнездо»; к этой расщелине на вершине великолепной скалы можно было подобраться только по тропинке, нависавшей над бурным потоком. Говорили, что там наверху были сады, дворцы, красивые девушки, непорочность которых восстанавливалась каждое утро, и огромная библиотека. Только последнее из этих достоинств действительно имело место: именно там Сайидна заперся и не выходил оттуда больше ни разу за те тридцать четыре года, которые ему оставалось прожить и которые он проводил за чтением, размышлениями и письмом. И отдачей приказов. Целое созвездие похожих крепостей было взято или построено неподалеку, до самой Сирии, в горах Бахра: Кадмус, Масяф… Во многих из них разместились собрания книг по философии и самым разным наукам. Можно было подумать, что Монтеня бросили в вагнеровский котел.

Антагонизм Хасани Сабаха и оппозиционеров по отношению к учению исмаилитов, и особенно Сельджукидов, прорвался наружу в момент смены в Каире в 1094 г. фатимидского халифа: как мы видели, наследник Низар был отстранен заговором суннитов. Тогда аламутский отшельник выпустил «новую проповедь», основанную на столь действенном мистическом эзотеризме, что благодаря ей возникли и вошли в систему политические убийства, осуществляемые группами коммандос-самоубийц, действия «столь же законные, как дождевая вода». От кинжалов «фидайин»[10] погибли по крайней мере пятьдесят халифов, царей и визирей, пока не пришли монголы и не свели к нулю местные обычаи: кстати, они не ошиблись, начав разорение страны с Аламута. Тем временем семь великих учителей сменили друг друга, а другие необоримые убийцы возглавили сирийское отделение, как, например, «Старец с горы», так впечатливший франков. Это был Рашид аль-Дин Синан, который жил в Масяфе и умер в 1193 г.

Хулагу знал, что ассасинам вовсе не нужен шарик гашиша, чтобы убивать (этот слух начал распространяться с Марко Поло, который посетил эти места в 1273 г., и достиг своего апогея благодаря роману Владимира Бартоля в 1938 г.). Смертельный яд заключался в красноречии исмаилитских интеллектуалов, подпитываемом чтением. Этот потомок Чингисхана был достойным наследником своего деда, который на всем своем пути — в Самарканде, Бухаре, Герате, Хорезме — ни разу не забыл, среди прочего, сжечь находившиеся там книги. Но вот в Аламуте криводушный Джуваини удержался: «Желая осмотреть эту библиотеку, слава которой распространилась по всему миру, я внушил царю, что ценные книги из Аламута не надо уничтожать. Он одобрил мое решение и отдал необходимые распоряжения; и вот я поехал осматривать библиотеку, из которой я взял все, какие смог найти на своем пути, копии Корана и другие избранные произведения, в соответствии с принципом «из мертвого нужно извлечь живое»… Я также взял астрономические инструменты, как-то: подставки и армиллярные сферы, части астролябий, целые приборы и другие, находившиеся там. Что же до остальных книг, то, поскольку они были связаны с их ересью и их заблуждениями и не основывались ни на традиции, ни на разуме, то я их все сжег». А стало быть, не довольствуясь предательством родины, этот Джуваини показал себя также лицемером и лгуном: он добился от хана разрешения не уничтожать библиотеку, чтобы сделать это самостоятельно по своему вкусу, и, больше того, он не признался, что сохранил в своих руках или скопировал часть исмаилитских хроник или записей Хасани Сабаха, которые он впоследствии использовал в своем рассказе. Дабы окончательно все запутать, несколькими страницами выше он рассказал, как один из великих учителей из Аламута, желавший вернуться в лоно ислама, между 1210 и 1221 г. побудил улемов из Казвина подняться в замок, чтобы посетить библиотеки его отца, его деда и основателя, изъять оттуда пагубные трактаты и уничтожить их, заклиная: «Пусть Аллах заполнит их могилу огнем!»

Если исмаилиты Аламута были стерты в пыль, что тогда могло помешать монголам добраться до Багдада?

В середине XIII в. в столице Аббасидов насчитывалось тридцать шесть библиотек. Самой известной, конечно, была библиотека при медресе, основанная халифом аль-Мустансиром в 1233 г., в которую сто шестьдесят носильщиков принесли восемьдесят тысяч книг. Она была настолько великолепна, что даже египетский обозреватель аль-Калькашанди поставил ее на первое место в своем списке величайших библиотек, то есть впереди каирской библиотеки Фатимидов, которая превосходила ее по количеству томов. Именно тогда, в 1258 г., орды Хулагу, которому старший брат поручил очистить эти места от людей, раздражавших его спесь, обрушились на Багдад и убили столько народу, сколько смогли, начав с халифа и всей его семьи, а всего, как говорят, сотни тысяч местных жителей. Знаменитый каллиграф Якут аль-Мустасими, который как раз был при дворе, обязан своим спасением лишь пришедшей ему в голову мысли спрятаться на верхушке минарета.

Прежде чем пролить реки крови, Хулагу вызвал улемов и задал им такой вопрос: что лучше, плохой мусульманский владыка или же неверный, который будет справедлив? Важно знать, что он сам был буддистом, но могло ли это действительно помочь выбрать правильный ответ? Мудрецы, убежденные, что им в любом случае отрубят голову, не проронили ни слова; но вперед вышел Ибн Тавус: неверный, сказал он. И он не только твердо сказал это, но и сделал письменную грамоту («фатва») и подписал ее. Она стала охранным свидетельством для него, всей его семьи и его книг и обеспечила ему охрану из тысячи человек, чтобы держать его подальше от резни, после чего его назначили на ответственный пост. Хулагу, ставший ханом и пристрастившийся к наукам и к астрономии, впоследствии также стал собирать научные книги в своей резиденции в Мераге, неподалеку от Тебриза, в котором он приказал астроному и философу Насир аль-Дину аль-Туси построить обсерваторию. Этому знаменитому ученому было тогда шестьдесят лет. Иранец и исмаилит, он был астрономом в Аламуте. По его велению в Мераге, совершенно новую столицу Ильханидов, стекаются немало ученых из Китая, чтобы составить важные таблицы планет, которые впоследствии оказались в Саламанке, где благодаря им раввин Закуто разработал свой собственный «Альманах перпетуум». Этот последний, изгнанный из Испании, поставил свои знания на службу португальскому двору и именно в результате всего этого, благодаря, таким образом, Аламуту, Васко да Гама обогнул мыс Доброй Надежды. Это пристрастие монгола к научным рассуждениям и к знанию придало огромное политическое значение полному разграблению Багдада: его войска упорно сжигали библиотеки и в течение целой недели сбрасывали в Тигр «книги, превосходившие всякое описание… из них образовался мост, по которому ходили пехотинцы и кавалеристы, и вода реки совсем почернела от чернил манускриптов», как сто двадцать лет спустя описывал это Ибн Хальдун. Этот новый способ расправы проник даже в сказку об Аладдине: «На ночь ворота Багдада закрывают, чтобы еретики не завладели им и не побросали ученые книги в Тигр». Современник так описывает почти сверхъестественный ужас, внушаемый монголами: «Они приходили, они вырывали и жгли, затем разворачивались, уводили и исчезали». Но такого особого обращения удостаивались только мелкие города: в Багдаде, перебив всех, они методично разрушили обсерватории, больницы и университеты, не забыв и о плотинах и акведуках, так что славный город стало невозможно восстановить.