Дочь королевы - Дилара Кескин

Вместо ответа Офелия обессиленно опустилась на одну из кроватей. Я жалела ее, несмотря на то что она – мой враг. Ее сыновьям и мужу пришлось вступить в столкновение с разъяренной толпой, а она понятия не имела, что происходило с ними. Сколько раз она мучилась, думая, что ее семья отправилась на верную смерть?

Я подошла к кровати королевы и положила руку ей на колено, руководствуясь чувствами, а не разумом.

– Не знаю, имею ли я право говорить вам это… – произнесла я. – Но не бойтесь. Вы видели, как король Эстес покинул обеденный зал. Он настолько могущественный, что приводит всех врагов в трепет. Никто не посмеет навредить ему или вашим сыновьям.

Рена открыла рот, чтобы возразить мне, как вдруг королева спросила:

– Тогда почему они пришли ко дворцу? Кто знает, выдержит ли замок столь разъяренную толпу…

– Почему Эстес не отдает того, что они хотят? – спросила я. – Пусть отдаст и покончим с этим.

Офелия растерянно посмотрела на меня, затем глубоко вздохнула.

– Они хотят тебя, Китана, – ответила она.

Я слегка приоткрыла рот от изумления, не в силах поверить в ее слова.

– Меня? – растерянно переспросила я.

– Люди как-то прознали, что ты во дворце, – отозвалась Кассандра. – Они недовольны тем, что мы привечаем Зираковых.

Кассандра сказала так, будто говорила о каком-то животном, но я оказалась слишком ошеломлена для споров.

– Откуда они узнали? – спросила я.

Кассандра неопределенно пожала плечами.

– Я уверена, что мы оказались в этой ситуации из-за гнусных сплетен среди горничных.

– Значит, Эстес сражается, чтобы не выдать меня?

– Не думай, что ты настолько значима, – быстро ответила Рена. – Никому нет дела до твоей жалкой жизни. Если он отдаст тебя сейчас, народ решит, что сможет добиться бунтом всего, что пожелает. Лишь поэтому он тебя не выдаст.

Рена удобно устроилась на диване и продолжила:

– Как по мне, это полнейшая ерунда. Давайте прекратим весь этот беспорядок, избавимся от нее!

Офелия подняла голову и посмотрела на Рену. Королева не сказала ни слова, но ее твердый взгляд моментально заставил девушку умолкнуть.

Разве я могла винить ее за то, что она так сильно желала моей смерти? На ее месте я бы мечтала о том же. Я взяла планы, которые Офелия разложила на угловом кофейном столике, и начала внимательно их изучать. Я оказалась слишком растерянной, чтобы запоминать дорогу, когда мы шли сюда, но сейчас чувствовала необходимость выяснить, как отсюда выбраться.

Я уже запомнила дорогу, как вдруг Кассандра выхватила у меня бумаги.

– Что ты делаешь? Ты не имеешь права смотреть на эти карты.

– Ты ведь понимаешь, что я попала сюда через те же тайные ходы? – прищурилась я. Лицо Кассандры покраснело от гнева.

Я молча направилась к выходу.

– Ты куда? – спохватилась Офелия.

– Толпа не успокоится, пока не увидит меня. Никто в этом мире не может быть настолько глуп, чтобы не понять этого, даже Рена.

Рена резко вскинула голову, а Офелия, не обращая на оскорбленную девушку внимания, поднялась с места.

– Они убьют тебя на месте, – произнесла королева.

– Я не буду так жить, – я пожала плечами.

Эстес в силу гордости не отдал меня сейчас, но он не настолько глуп, чтобы доводить королевство до восстания. Рано или поздно он выдаст меня. Впрочем, если он этого не сделает, кто из принцев встанет на мою защиту, случись что с королем? Помолвленный Андре? Иван, который жаждет моей крови? Если я выйду к людям по своей воле, есть небольшой шанс, что они пощадят меня. Теперь моя жизнь зависит от моих способностей лгать и плакать.

– Не могли бы вы дать мне кинжал перед уходом? – со вздохом попросила я Офелию. – Если что-то пойдет не так, я хочу сама принять смерть.

Офелия не знала, что мне ответить, но понимала, что я должна уйти. Королева молча подошла к одному из шкафов и достала дорогой на вид кинжал с изумрудной рукоятью. Я вытащила его из ножен, внимательно осмотрела лезвие и коснулась острия кончиком пальца. Мгновенно отдернув руку, я заметила каплю крови, затем вложила кинжал в ножны и прикрепила его к ремню на талии.

Я оглядела женщин в комнате напоследок и, не сказав больше ни слова, вышла.

Винсент

Толпа перед дворцом все прибывала, и я впервые в жизни испугался. Мы могли избавиться от всех этих людей здесь и сейчас, но что же тогда принесет нам завтрашний день? Разве не разнесется молва, что мы вырезали свой же народ из-за Зираковых?

Мы заняли позицию на высоком балконе немного в стороне от парадных ворот во дворец. Тонкие доски закрывали нас от толпы, в то время как мы могли спокойно осмотреть присутствующих.

– Давайте отдадим им кого-нибудь из заключенных, – предложил Андре. – Мы запросто найдем девушку, похожую на Китану.

– Ты же не настолько глуп, брат, – возразил Тао. – Заключенные имеют в этой толпе друзей, родственников, возлюбленных. Кто-то может опознать девушку. Люди не дураки.

– Что же нам тогда делать? – взъерошил волосы Андре.

– Давайте скажем им, что принцессе нужна помощь, – обратился я к отцу. – Давайте расскажем о великодушии королевства, затем дадим им денег, чтобы заставить замолчать.

– Великодушии? – саркастически отозвался Тао. – Люди это не воспримут.

– Если ты не согласен ни с одним высказыванием, то предложи что-то сам, – глубоко вздохнул Эзра, теряя терпение.

Тао задумался на некоторое время.

– Люди сердятся не из-за присутствия принцессы во дворце, а из-за того, что она живет в комфорте. Давайте же убедим их в обратном, например, пусть ее выпорют.

– Молчи, Тао! Даже не думай об этом, – сердито отозвался Андре.

Тао тоже явно нервничал.

– Я думаю о нашей семье, брат. Мне все равно, что случилось или случится с Зираковой. Ты тоже должен придерживаться подобного мнения.

– Хватит, – перебил Иван. – Вы действуете мне на нервы.

Все высказались и устремили взгляды на отца, желая услышать его заключение. В его карих глазах читалась безмерная усталость, и я невольно его пожалел.

– Я поговорю с ними, – наконец ответил отец и направился к двери, но в последний момент я преградил ему путь.

– Нет. Ты не пойдешь.

Я не имел права так разговаривать с отцом. Все понимали, что гнев короля способен вызвать настоящую бурю, и главному кандидату на престол не следует навлекать на себя его негодование.

– Прочь с дороги, Винсент.

– Даже если мне придется сразиться с тобой, я тебя не отпущу.

Отец посмотрел на меня, и в его глазах я увидел скорее благодарность, чем гнев. Я моргнул от удивления.

– Не надо, брат, – раздался изумленный