У всякого народа есть родина, но только у нас – Россия. Проблема единения народов России в экстремальные периоды истории как цивилизационный феномен российской государственности. Исследования и документы - Юрий Дьяков

Казалось, что мысли Александра I воплотили в своей концепции мира и войны и прагматизм римлян, и нравственные нормы христианских вероучителей, и основанные на современной для XVIII в. научной и гуманистической мысли идеи просветителей. В этом была сила его идей, но в этом была и их слабость, поскольку имперский правовой прагматизм Рима, христианская этика и страстный демократический и гуманистический порыв слабо сопрягались друг с другом в европейской геополитике.

Это проявилось уже в первом опыте реализации концепции Александра I на практике. В 1804 г. в Лондон с секретной миссией отправился посланник и друг императора Н. Н. Новосильцев. В своем портфеле он вез инструкцию для переговоров с английским кабинетом, полную новых внешнеполитических идей молодого монарха. То было время, когда старая Европа встала на дыбы в борьбе против Наполеона Бонапарта, свергавшего троны и кроившего карту Европы. Англия – традиционный противник Франции на европейском континенте – активно поддерживала складывающиеся одну за другой военные коалиции против Бонапарта и была их душой и лидером. Но Новосильцев предлагал не только очередной военный блок. В Лондоне от русского посланца услышали нечто невообразимое. Опираясь на идеи Сен-Пьера – Руссо – Малиновского, Александр I предлагал англичанам после сокрушения «тирана» договор об общеевропейском «вечном мире», о дальнейших договорных правовых отношениях между государствами, обеспечении национальных интересов и воли народов. Главное в предложении Александра I – противопоставить агрессии и вседозволенности Наполеона единство европейских народов, основанное на лозунгах Французской революции доякобинской поры, в частности свободы и благоденствия народов.

В Лондоне Новосильцев предложил созвать общеевропейский конгресс, который бы гарантировал сохранение мира в Европе перед опасностью новой агрессии. В основу этой политики должны были лечь договорные правовые отношения. И хотя проект был ограничен антибонапартистскими устремлениями[66], впервые утопические идеи всеобщего мира и договорного регулирования отношений между государствами, соединенные с идеями социальной справедливости, легли в основу проекта государственного документа.

По существу, это был новый важный гуманистический рубеж в подходе к проблемам войны и мира, который человечество не исчерпало и по сей день. В Лондоне посланца императора встретили вежливо, его предложение выслушали, улыбнулись. Для английских политических прагматиков это был еще один утопический проект. Они жили реалиями, где все решала сила, искусство дипломатии, военные блоки.

К идеям о долговременном мире, осуждении войны как средства решения межгосударственных проблем многострадальная Европа вернулась после сокрушения Наполеона Бонапарта. Уже в ходе заседаний Венского конгресса в 1814–1815 гг. и нового передела Европы победители стремились к созданию такого баланса сил на европейском континенте, который бы на долгое время, если не навсегда, исключил новые войны. Уже тогда Александр I возродил к жизни идеи, заложенные им в инструкцию Новосильцеву.

Но не только геополитическое равновесие интересовало победителей. На этот раз, настрадавшись за полтора десятка лет от наполеоновских войн, лидеры Европы осудили войну как таковую и призвали рассматривать военную агрессию при спорных межгосударственных вопросах как проявление нецивилизованности. На повестку дня встали вопросы религиозно-нравственные, которые еще вчера считались лишь утопиями. Сама жизнь, европейская цивилизация подвела народы Европы к вопросу об исключении войн из политического арсенала человечества[67].

Будущее показало, что европейское общество цивилизационно было еще не подготовлено к решению этой задачи. Но мысль, опережающая социально-экономические, политические, нравственно-этические реалии века, уже ковала новый каркас подходов к вопросам войны и мира.

На конгрессе Александр I дополнил свои прежние предложения новыми реальными шагами, а именно: одобрением и конкретной поддержкой принципов конституционализма, попранных в ходе радикализма Французской революции, а затем растоптанных Наполеоном Бонапартом. Итак, в основу «Венской системы» были положены, по существу, все «три кита» предшествующих разработок проблем войны и мира: 1) баланс сил, геополитическое равновесие, политический легитимизм; 2) нравственно-этические христианские категории, осуждение войны и насилия; 3) идеи суверенитета народов, конституционализма, демократизации жизни[68].

Образование Священного союза в качестве гаранта «Венской системы» стало итогом как драматического развития событий на европейском континенте в конце XVIII – начале XIX вв., так и напряженных поисков человечеством средств для обуздания молоха войны. 26 сентября 1815 г. в Париже состоялось торжественное подписание Акта о Священном союзе. Вначале это был Союз трех монархов – Александра I (Россия), Франца I (Австрия), Фридриха-Вильгельма III (Пруссия). Первоначальный текст Акта был составлен Александром I. Уже в 1‑й статье акта говорилось о задачах Союза – предотвращать межгосударственные конфликты, добиваться спокойствия и мира в Европе.

Какими же средствами предполагали монархи поддерживать мир и стабильность в Европе? Согласно статьям Акта «три договаривающихся монарха» обязались поддерживать между государствами узы братской дружбы, оказывать друг другу помощь в случае дестабилизации международной обстановки, управлять своими подданными в духе братства, правды и мира, считать себя членами единого христианского общества, руководствоваться в международных делах евангельскими заповедями. Характерно, что в этот документ вошли составной частью идеи Сен-Пьера – Руссо – Малиновского о том, что монархи обязаны «сохранять верность принципам справедливости, христианского милосердия и мира, которые помимо того, что они применимы в частных делах, должны оказывать непосредственное влияние на совет монархов и определять все их действия». Отныне, утверждал Акт, отношения между государствами будут регулироваться с позиций правовых и религиозно-нравственных норм[69].

Следует обратить внимание, что Акт о Священном союзе вполне прагматично предусматривал ситуацию, когда обстановка в Европе может быть дестабилизирована. Тогда предусматривались совместные действия для восстановления мира. Это указывает на то, что создатели Священного союза не были столь уж наивны, чтобы полагаться лишь на правовые и нравственные принципы. Они понимали, что человеческое общество не совершенно, и учитывали это в своих будущих действиях. Важно было отделить пшеницу от плевел и сообща действовать там и тогда, где и когда это соответствовало принципам Союза. При этом и Александр I, и другие монархи Европы считали, что наиболее дестабилизирующим началом может стать очередной революционный взрыв[70], сметающий на своем пути и монархов, и порядок, и право, и нравственность. Во всяком случае, именно такой опыт Европа вынесла из ужасов якобинской диктатуры, революционной агрессии французских санкюлотов, деспотии Наполеона. В этом смысле признавать устремления деятелей Священного союза реакционными, как это считала, скажем, советская историография, было бы, по меньшей мере, спорным.

Европа с изумлением наблюдала за созданием и первыми шагами нового сообщества государств, к которому вскоре примкнули почти все страны континента за исключением Англии, придерживающейся особых взглядов на европейскую политику, и Ватикана, считавшего, что нет необходимости в новом христианском сообществе государств, поскольку оно воплощается в папском престоле.

Уже первые шаги Священного союза показали, что Александр I и другие лидеры Европы всерьез взялись за дело стабилизации и гуманизации европейской жизни. И до создания Священного союза, и после него был осуществлен ряд конституционных преобразований: во Франции (1814 г.), в Польше (1815 г.), Баварии (1816 г.), Вюртемберге (1819 г.). Идея представительных правлений начала свой марш по Европе.

Проект французского конституционного устройства был написан самим Александром I, не говоря уже о том, что из его рук Польша, а еще ранее, до войны 1812 г., Финляндия получили конституционное выборное управление и определенные гражданские права и свободы.

Закономерно, что на конгрессах Священного союза Александр I поставил ряд кардинальных вопросов жизни европейских стран и европейского сообщества государств в целом. Так, на первом конгрессе в Аахене (1818 г.) русская делегация предложила провести ряд гуманистических актов, полноценно возвращающих побежденную Францию в лоно европейских государств, а именно: вывести оккупационные армии из страны досрочно, принять Францию в число союза европейских государств без всяких предварительных условий, облегчить выплату Францией репараций. Идеи русской делегации в отношении Франции были поддержаны.