Полночь мира (=Пепел Сколена) - Павел Буркин

  "Ага, а телохранители Амори снесут мне за это голову - просто потому, что слишком приблизился к королю, и они заподозрили наемного убийцу, - подумал Моррест. - Спасибо за совет, конечно, но... Кланяться королю надлежит не ближе, чем за десять шагов. При установившихся в Сколене порядках готовых заплатить жизнью за его смерть хоть отбавляй, и Амори это понимает".

  Они остановились в небольшом, уютном зальчике. Посреди него звенел, разбрызгивая жидкий хрусталь, крошечный фонтан. Из забранного пестрыми витражами окна лился дневной свет. Сейчас, зимой, его не хватало, но к потолку подвесили массивную позолоченную люстру. Два десятка толстых свечей разгоняли мрак. У стен стояли несколько старинных кресел, обитых тисненой кожей. Стены из нарочито грубо обработанных каменных блоков украшало древнее оружие: щиты, мечи, копья и шлемы с цветастыми плюмажами.

  - Это приемная для посетителей его величества, - озвучил итак очевидное подошедший коротышка-мажордом. - Сейчас я получу инструкцию, в соответствии с ней поселю вас и обеспечу довольствием.

  Поскольку инструкцию мажордом мог получать только от короля, Моррест приготовился ждать. Но оказалось, что нужные решения приняты заранее. Довольно скоро он вернулся со внушительного вида грамотой и объявил:

  - "Его королевское величество Амори ван Валигар, повелитель Алкской, Халгской, Белхалгской земель и Верхнего Сколена, защитник веры и пастырь народов..."

  В действительности полный титул был раза в три длиннее, но большую часть Моррест пропустил мимо ушей. Надо будет - вспомнит.

  - "... в милости своей постановил: Морресту ван Вейфелю, кетадрину, жрецу и хронисту из Тэзары предоставить для жилья и работы верхнее помещение в донжоне старого замка. Прежний владелец данного помещения переселяется в свою прежнюю комнату рядом с подземным архивохранилищем, с сохранением должности и содержания".

  Эленбейн напрягся - то ли собираясь возражать, то ли просто выругаться. Но вспомнил, что можно потерять и то, что осталось, и проглотил не родившуюся речь. Было с чего: формально он оставался при своем, и вроде бы ничего не терял, указ гарантировал, что других неприятностей не будет. Зато Морресту точно так же гарантировалось, что ему будет, где жить и работать, и даже комната, судя по всему, отлично подходит для дела. Новичок, едва приехав, тут же получает в свое распоряжение комнату прежнего хрониста - что может быть обиднее? А пока придется смириться: следует чуть склонить голову (все же это не король, лишь его указ) и произнести традиционно-казенное:

  - Счастлив служить королю и королевству!

  - Сейчас провожу, - от себя добавил мажордом. - До архива, конечно, далековато, но не очень. Зато, скажу вам по секрету, у вас будет даже своя рабыня, она будет убираться, готовить, стирать... А можно ее по-другому использовать, - вдруг подмигнул суровый старец. - Сколенка же, что с ней церемониться. Берите ключ... Сир Эленбейн, в соответствии с волей короля сдайте ключ.

  Хронист покряхтел, но делать нечего. Он еще покажет королю, что этот выскочка много на себя берет. А пока пусть переночует там. Пусть даже попользуется глупой сколенкой - в конце-то концов, веселиться он будет в последний раз. Эленбейн нехотя протянул висевший на поясе футляр с железякой, больше похожей на монтировку. Весил "золотой ключик" все пять килограммов.

  Лестница была не подарок: крутая, скользкая, похожая на сверло гигантского бура. Вместо перил - вбитые в каменную стену ржавые скобы. Жаль, лифтов тут еще не изобрели - и изобретут ли когда-нибудь, неизвестно. Он ведь даже не в альтернативной, а вообще в чужой истории. Если тут имеется магия, кто знает, как пойдет технический прогресс? Лестница закончилась крошечной площадкой, на которую сквозь узкие стрельчатые окна проникал свет и холодный осенний воздух. Мажордом вставил свою "монтировку" в едва заметное отверстие в двери, пошевелил, пока не встала в паз, и с силой повернул. Клацнул увесистый стальной засов, массивная дверь со скрипом открылась.

   - Чтобы открыть или закрыть изнутри, достаточно отодвинуть засов рукой, - с хозяйской гордостью объяснял старик. - Если вставить сюда гвоздь - открыть снаружи будет невозможно. Располагайтесь, Моррест-катэ, а я пошел. Будет что нужно - пришлите рабыню. Всего доброго.

  Моррест осмотрелся. Комнатка, конечно, мрачновата, но в углу напоминающая буржуйку печка, окна закрываются ставнями, при желании можно подоткнуть щели паклей. Ночью тут не замерзнешь. Сейчас окно было открыто, из него открывался изумительный вид на город в обрамлении скал и стен, гавань и море. Моррест не удержался, высунулся в окно: башня стояла на скале, выше остальных строений дворца, а тот, в свою очередь, на крутой скале. Комната Морреста возвышалась над городом метров на сто пятьдесят. Впечатление было такое, будто живешь в небоскребе. Мягко говоря, необычно для этого, едва вышедшего из первобытности, мира.

  Внутри тоже оказалось неплохо. Задрапированные выцветшими и местами рваными, но в целом симпатичными гобеленами, стены неплохо хранили тепло. На гобеленах батальные и мифологические сцены (мифологией Миша особо не интересовался, да и мало о ней говорилось в "Сказании", почему и не смог узнать большинство сюжетов и персонажей). Вот этот старикан с посохом, похоже, Справедливый Стиглон, а этот седобородый с трезубцем, встающий из моря - явно Алк Морской. Ха, он напоминает короля-тритона из диснеевской "Русалочки", только выглядит куда грознее. А вон богиня любви Алха - от одного взгляда на грудь и правда воспламеняется кровь... и кое-что еще. Еще просматривался Барк Молния - в руках огненные клинки, лицо искажено яростью, край щита зажат в зубах. Небесный берсерк, мать твою... А кто вон тот, седой и величавый, держащий на плечах горы? Уж не Кетадр ли, которому молился, а может, и сейчас молится, настоящий Моррест? Нет, надо сегодня же ночью спуститься в архив и просмотреть все, что там есть насчет мифов. Ну, все, что успеет - если здешний архив составляет хотя бы тысячную долю ГАРФа, на это понадобятся годы...

  Из мебели в комнатке имелся изящный столик для еды и питья - его легко было придвинуть к широкому, годящемуся и для сна, и для любовных утех, ложу - и есть, как римские патриции, лежа. Наконец, был еще шкаф (внутри обнаружилось какое-то тряпье), местные "удобства" в виде ночного горшка и какого-то совочка, и старая, ободранная метла. Был и другой стол, заваленный свитками и пыльными фолиантами. Наугад открыв один из них, он прочитал: "Деяния божественные, как они есть, писанные Моррестом ван Вейфелем, что из земли Кетадринской". Ух ты, оказывается, он "знаток" по мифам. Надо срочно изучать, чтобы не сесть в лужу...