На скамейке возле Нотр-Дам - Ирина Степановская

Если бы она кинулась ко мне с объятиями или стала тормошить меня и спрашивать, что я здесь делаю, и удивляться, что, мол, надо же вот так, не сговариваясь, вдруг встретиться не где-нибудь, а в самом Париже, я послала бы ее куда подальше и ушла. Но Лена стояла передо мной молча и смотрела на меня так обыденно, будто мы с ней только что вышли из нашей рабочей комнаты в нашей московской фирме и через минуту встретились там же в буфете. И этот ее обыденный вид без радости в глазах при виде моей персоны вдруг странно подействовал на меня. В голове пронеслось: вот – Лена. Мы с ней какую-то часть жизни проводим сообща. Она не сделала мне ничего плохого. Вчера она возилась со мной весь вечер. Я не должна поворачиваться к ней спиной, если я – нормальный человек.

И после этих правильных в принципе мыслей в моей голове не родилось ничего лучшего, кроме банальнейшего вопроса:

– Ты что здесь делаешь?

– Прогуливаюсь, – Лена слегка пожала плечами.

Что-то неважный у нее был вид.

– А где твой жених? – Я тут же вспомнила о Мари.

– Уехал.

Она не стала морочить мне голову, мол, я же тебе говорила, что Валерий будет очень занят и что ему надо готовиться к полетам и, собственно, поэтому я и пригласила тебя с собой и так далее, и так до бесконечности, как любят делать женщины, чтобы оправдать свое одиночество.

– Куда ты теперь? – спросила я.

Она пожала плечами:

– Не знаю. Мне все равно.

Я предложила:

– Надо чего-нибудь пожрать.

Вообще я не любительница выражений «жрать», «срать» и тому подобных, не говоря уже о матерных, но вот сейчас интуитивно я поняла, что употребленное мной «пожрать» вышло уместно и Ленку развеселило.

– Чего-нибудь французского?

Я засмеялась:

– Давай! Слопаем с тобой по какому-нибудь фуа-гра! – Я даже забыла, что дома не ем и только пью кофе.

– Ну, идем?

– Идем! – Я взяла ее под руку. И вдруг мы обе, не сговариваясь, заскакали по тротуару, как две безумные козлицы, и захохотали так громко, что от нас шарахнулась парочка деликатных французских клошаров, не вовремя вылезших из-под моста. И нас «понесло». Мы дико хохотали и вели себя совершенно неприлично. Даже официант во время нашей шикарной трапезы поглядывал на нас с изумлением, но нам было плевать. После еды мы с ней еще долго бродили по Парижу. И когда наконец вернулись в гостиницу, ноги у нас гудели так, что мыслей в голове уже не осталось. Мы кинули жребий – кому из нас первой залечь в горячую ванну. Он выпал мне, и из ванной комнаты я слышала, как Лена разговаривала со своей теткой. Когда я вышла, Лена сказала:

– А ты не хочешь поехать на авиашоу? Со мной поедет Маша. Я могла бы устроить билет и тебе.

– Боже упаси!

– Но что ты завтра будешь делать одна?

Ленкино осунувшееся от усталости личико выражало раскаяние – как же, подруга (я поняла, что теперь она меня считала подругой) остается одна, когда они все вместе едут развлекаться!

– Не переживай! Есть у меня чем заняться. Обойдусь без твоего Валерия.

– Ты сердишься на оплеуху! Но пойми… – начала было Ленка.

– Иди лучше в ванную. – А когда она вышла оттуда, я громко стала сопеть, чтобы она подумала, что я уже сплю. Но я не спала, а вспоминала, что я уехала на несколько дней отдохнуть, потому что ОН все равно прогнал меня в очередном приступе раздражения. Я уехала, а ОН умер. И никто даже не вспомнил обо мне из всех его приятелей, включая того, с кем он что-то делал в Париже, чтобы сообщить мне. И когда я вернулась, все уже было кончено. Он был похоронен по блату на престижном кладбище в окружении своих жен, детей от разных браков и деятелей искусства, хотя по заслугам не был достоин этого приятного пустяка. А я еще долго потом не могла поверить, что его больше нет, что мне не надо бежать к нему с кастрюлькой бульона в его комнатушку, которую он называл студией и в которой прятался от всех своих семейств. Мне не надо было больше навещать его в больнице, вызволять из милиции, потому что у него была слабость драться с представителями закона…

Я могла наконец заняться собственной жизнью. Вот тут-то как раз и оказалось, что собственной жизни у меня нет.

Наутро мы с Ленкой проспали самым позорным образом. Мари появилась у нас в комнате в половине седьмого утра, элегантная и невозмутимая. На ней был надет все тот же вчерашний светло-серый костюм с голубой косынкой, но сверху – ослепительно белый плащ. Примерно такой же был у меня, когда я в первый раз была с НИМ в Париже. За этот плащ я почему-то еще больше Мари невзлюбила. На Ленкином же стуле лежали приготовленные старые джинсы и теплый коричневый кардиган. Под него она собиралась напялить черную водолазку, а голову повязать своим любимым пестрым платком.

«Ну и будет выглядеть в своем платке да в пуховом кардигане как московская курица!» – вдруг с досадой подумала я.

Вообще-то, казалось бы, какое мне было дело до Ленки и до ее тетки? Собрались вместе ехать, ну и поезжайте! Но нет, необъяснима русская женская душа. Пока Мари аккуратно, чтобы не накапать на свой ослепительный плащ, пила предложенный мной кофе, а сама Ленка чистила зубы, я незаметно убрала с Ленкиного стула ее вязаное барахло и положила на ее черную водолазку свою короткую кожаную куртку – еще из тех времен, но так и не вышедшую из моды. Вот так-то будет лучше, прикинула я. В моей куртке с заклепками Ленкина молодость будет выигрышно оттенена сорокалетней элегантностью Мари.

– Мы можем опоздать, – произнесла Мари, поглядев на свои маленькие часики на браслете-цепочке.

– Ну, сам-то герой в это время уже будет возле своего самолета! Он не узнает о вашем опоздании, – сказала я и поинтересовалась: – Собачку-то с кем оставили? Не нагадит она снова у вас по всей квартире?

Мари холодно на меня посмотрела и поставила чашку.

– Мерси. Очень вкусный кофе.

– Московский. Растет у нас на каждом углу прямо в банках.

– Это вы о чем? – Улыбающаяся Ленка возникла из ванной комнаты, розовая от смущения. Сама пригласила тетку, и сама же опоздала.

Мари взглянула на нее и не могла не улыбнуться – так наивно выглядела Ленка.

– Ты ослепительно хороша, но собирайся же скорее! – Она достала из сумки солнечные очки и водрузила их себе на нос, будто боясь ослепнуть от Ленкиной молодости.

– Я быстро! – Ленка, отвернувшись, надела лифчик и впрыгнула в водолазку. Я видела, что Мари сквозь свои черные очки смотрит на Лену, не может оторваться.

Смотри, смотри. И почему я тогда сразу приняла Ленкину сторону, я до сих пор не знаю. Мари ведь не сделала ничего плохого, подумаешь, согласилась поехать на шоу? Ленка изо всех сил торопилась вползти в узкие по моде джинсы.

– Глотни горяченького на дорогу. – Пока она закручивала волосы в пучок, собираясь спрятать их под косынку, я, прямо как мамка, наливала ей кофе. А когда увидела, что она сделала со своими волосами, ахнула: – Ты что, опупела прятать свою красоту? – Я сунула чашку с кофе ей в руки, и пока она глотала его, обжигаясь, перевязала на ней платок так, чтобы пушистая грива волос спускалась из-под него почти до пояса.

– Спасибо, Таня! – Ленка, наверное, никогда в жизни не видела меня такой, как сегодня утром. Ну и пусть! Что уж у них там получится на этом их шоу – не мое дело. Но отдавать на растерзание неопытную Ленку этой французской мегере – так я теперь думала о Мари – было не в моих правилах.

– Спасибо за кофе, и до свидания! – Мари тоже встала со стула и направилась к выходу. Ленка схватилась было за свой кардиган, но я его быстро перехватила.

– Вот куртка. Бери! Будет тебе как раз впору. – Я накинула куртку Ленке на плечи.

– Нет-нет! Зачем? – удивилась Лена. – Я пойду в своем!

– Находишься еще в своем! – прошипела я. – Бери, не отказывайся! Я знаю, что говорю.

Мари уже нетерпеливо постукивала пальчиком по косяку, но упрямая Ленка ни за что не хотела ехать в моей куртке. В этот момент и прозвенел мобильник.

– Это Валера! А мы еще здесь! – испугалась она и машинально включила громкую связь.

– Привет, вы уже едете? – Из телефона действительно звучал голос Валерия.

– Да-да, мы едем, – залепетала Ленка. Я посмотрела на нее с иронией, как будто сама не была такой же.

– Ты вместе с Машей? – уточнил он.

– Конечно. – Ленка все-таки напялила на себя свой кардиган и теперь влезала в кроссовки.

– Отлично! Вас будет встречать Серж Валли. А я уже не смогу увидеться с вами до полетов. – Он отключился.

– Кто нас будет встречать? – вдруг разогнулась Лена.

– Какой-то Серж Валли, если я правильно расслышала, – сказала я.

Ленка посмотрела на меня чуть ли не с испугом и стала стягивать с себя кардиган. И потянула к себе мою кожаную куртку, которую я все еще держала в руках. Мари была уже в коридоре у лифта.

– Вот так-то лучше. Слушайся старших! – попробовала я пошутить, но что-то в Ленкином взгляде меня остановило.

– Ну, давай! Чтоб все было хорошо! – Я поцеловала Ленку в щеку и подтолкнула ее к выходу. Она вышла, а я кинулась к окну, чтобы не пропустить момент, когда они будут идти по улице. Я хотела убедиться, что Ленка в моей куртке выглядит как надо. В кардигане было бы хуже. И я в этом убедилась.