Тормоза для блудного мужа - Дарья Донцова

Семен плюхнулся на диванчик около меня.

– Если человек с тобой не соглашается, значит, он озлобленное животное?

– Мы успели съесть пуд соли и перешли на «ты»? – возмутилась я.

– Просто я не люблю упираться в одну версию, – неожиданно миролюбиво произнес скандалист. – Похищение людей – искусство, часто это дело рук профессионалов, но встречаются и дилетанты. Я сказал, что ничего особенного в ситуации не вижу. Знаешь почему?

Напрашивался ответ: потому что ты идиот. Но это высказывание показалось мне некорректным, и я просто пожала плечами.

Семен вытащил из кармана портсигар, добыл из него одну сигарету, затянулся и выпустил клуб дыма. Я незамедлительно закашляла.

– Мешает? – улыбнулся Собачкин.

– Я бросила курить, – призналась я, – и почему-то теперь плохо переношу дым.

Семен встал, отошел к окну и открыл форточку.

– Так лучше?

Порыв холодного воздуха влетел в кухоньку.

– Да, намного, – согласилась я.

Игорь неожиданно засмеялся, я не поняла, что смешного нашел приятель в ситуации, а Семен продолжил:

– С большой долей вероятности мы столкнулись с крокодилом домашнего типа.

Собачкин говорил убаюкивающе монотонно, мне захотелось спать, но уже через секунду сон улетел прочь, потому что Семен заявил:

– Муж сам решил захапать миллион.

– Невероятно! – выпалила я. – Семья обожает Орлову.

Сеня кивнул.

– Верю. Но деньги тоже любит. Муж, по твоим словам, бабник. Жена очнулась после комы, хочет любви, внимания, страсти. А супруг отвык от семейной жизни, он уже пять лет как холостяк, не по паспорту, а по состоянию души. Могу представить дальнейшее развитие событий. Балалайкин поедет передавать кейс, ему дадут по башке, отнимут миллион, и ку-ку.

– А Вера? – прошептала я.

Собачкин засунул большие пальцы рук за пояс джинсов.

– Большинство людей погибает в первые пять часов после похищения. Я говорю не о детях, а о взрослых. Если преступник получил выкуп, то жертва ему больше не нужна. Предположим на секунду, что Веру сцапал уголовник. Тогда я за ее жизнь не дам и копейки, она стопроцентно покойница.

– Почему? – одними губами спросила я.

Игорь и Семен переглянулись.

– Помнишь ее фразу: «Меня не бьют, я спокойно смотрю телевизор»? – медленно произнес Игорь.

– Конечно, – подтвердила я, – но в ней нет ничего ужасного, наоборот, преступник постарался создать пленнице комфортные условия.

– Смотреть телевизор с завязанными глазами не получится, – снисходительно заметил Собачкин.

– Тонкое наблюдение, – фыркнула я.

Игорь положил руку мне на плечо.

– Вдумайся. Вере не завязали глаза, следовательно, она в подробностях рассмотрела того, с кем вынуждена делить кров. Вопрос: сколько секунд она проживет после того, как в руках похитителя окажется «лимон»? Мерзавец не скрывает свою внешность, значит, он не боится, что после освобождения жертва его опознает. Почему? Ответ прост: Веру убьют.

– Ой, мама, – прошептала я.

Сеня растопырил пальцы.

– Есть два варианта. Константин организовал похищение, Балалайкин для него выгодный свидетель, будет потом всем говорить, как его по башке огрели и бабки отняли. Тело Веры найдут неподалеку, или она исчезнет без вести. Второй вариант: муж с женой орудуют сообща, загребут деньги, и ищи ветра в поле.

– Вторая версия полнейшая ерунда! – заявила я.

– Ребята, – окликнул Игорь и показал пальцем на свой ноутбук. – У этой Веры с детских лет одни неприятности. Я порылся в ее биографии, интересная картинка получается. Прочитать?

Мы с Семеном, неожиданно проявив трогательное единодушие, воскликнули в один голос:

– Конечно.

Игорь начал повествовать:

– Отец Веры Иосифовой, Борис Арнольдович, трагически погиб во дворе родного дома, упал в незакрытый колодец. Тело его нашла Вера. Девочка увидела из окна, как папа возвращается с работы, побежала ставить на плиту картошку и накрывать на стол. Заботливая дочка даже успела почистить селедку, а отец все не появлялся. Вера вышла на крыльцо и увидела люк без крышки. Она не растерялась, полезла вниз, нашла тело отца, побежала домой и вызвала «Скорую».

– Вера сказала мне, что Борис умер от алкоголизма, – прошептала я.

– Кому захочется вспоминать пережитый ужас, – вздохнул Игорь, – и она права, Борис Иосифов квасил по-черному. Тут полно сообщений о его приводах в милицию. К Иосифовым два раза в месяц наряд выезжал. А! Ясно. Добрый муженек работал проводником на поезде Москва – Владивосток – Москва, он примерно четырнадцать суток в дороге. Отпашет смену, вернется домой, изобьет жену Аллу и снова в рейс. Так, справки из травмпунктов, у Аллы сломана рука, гематомы, выбит зуб.

– Почему его не сажали? – возмутилась я.

Семен кашлянул.

– Супруга заявления не писала, не хотела «родименького» свободы лишать. Таких много, надеются, что благоверный образумится.

– После смерти Бориса не прошло и года, как умерла его мать, – пересказывал прочитанное Игорь. – В подъезде с лестницы упала и сломала шею. Вскоре погиб и отец, Арнольд, он свалился на кладбище, наверное, поскользнулся, угодил виском о надгробье, и все. Старший сын Иосифова, Степан, женился на вдове брата.

Недолго отчим девочку воспитывал. Едва Вера окончила школу, как Степана долбануло током. Он полез чинить телевизор, забыв выключить его из розетки. И бумс! Нету дяди.

– Детство и отрочество Веры трудно назвать счастливыми, – прогудел Семен, – мать-то хоть своей смертью померла? От старости?

– Алла Мамалыгина жива, она еще не немощная старуха, – заговорил Игорь, – родила дочь в юном возрасте, могла сойти за ее старшую сестру. Алла Ивановна сейчас содержится в частной лечебнице для психических больных.

– Упс! – выпалил Сеня. – Лучше сдохнуть, чем в дурке очутиться.

– Согласен, – кивнул Игорь, – не повезло Вере, мало ей смертей близких было.

– Видно, она железная баба, раз все пережила и разбогатела, – заметил Сеня, – вызывает уважение.

– А потом она впала в кому и, чудом очнувшись, стала жертвой покушения, – дополнила я. – Больше никогда не пожалуюсь на свою плохую судьбу. Моя жизнь – просто мармелад в шоколаде... Игорь, где ты раздобыл столько информации о Вере?

– В базе данных, – не моргнув глазом сообщил приятель.

– Хочешь сказать, что на каждого гражданина собрано досье и любой праздный любопытный может прочитать документы, войдя в Интернет? – поразилась я.

– К этой информации допущен лишь очень узкий круг, это специальная база. Досье на всех россиян не составить, но кое на кого они есть.

– В том числе на Веру? – поразилась я. – Чем она привлекла внимание особых структур?

Игорь чуть склонил голову.

– Ты слишком любопытная. В свое время в СССР существовала программа отбора кандидатов для работы в одной конторе. Специально обученные люди присматривались к школьникам, студентам, искали тех, кто обладает необходимыми качествами. Сначала тщательно изучали биографию молодых людей, если она оказывалась незапятнанной, их приглашали на собеседование, а уж после, в случае, когда человек подходил по личностным параметрам его отправляли учиться. Вера была в этой программе, но ее для беседы не звали, отмели после составления досье.

– Почему? – не успокаивалась я.

– Причины не указывались, – пояснил Игорь, – не подошла, и точка. Но бумаги никуда не исчезают. Более чем подробный отчет о Вере лежит где надо. Сама она не знает, что некоторое время находилась под пристальным наблюдением. А я в курсе существования этой базы и всегда, если возникает интерес к кому-либо, просматриваю ее. Иногда, как сегодня с Орловой, выпадает большой пакет.

– Надо помочь Вере, ну, пожалуйста, придумайте что-нибудь, – тихо сказала я, – хватит с нее несчастий!

– Ко мне никто не обращался, – напомнил Собачкин, – ты совет спрашивала у Леонидовича.

Я умоляюще посмотрела на Игоря, тот исподлобья глянул на Сеню, Собачкин сел на табуретку.

– Ну вот! Опять я виноват! Злой я и жестокий!

Я изменила манеру общения с парнем и льстиво заявила:

– Вовсе нет, ты очень даже замечательный, лучший специалист по поиску пропавших.

– Это правда, – без ложной скромности согласился Семен.

– Вере не на кого рассчитывать, – с чувством произнесла я, – она не ждет помощи. Сеня, она и так много пережила, за что ей новая беда?

Собачкин провел ладонью по пластиковой столешнице.

– Сейчас подумаем, изучим историю.

Глава 12

Довольно скоро я снова очутилась в маленьком кафе, где некоторое время назад беседовала с Константином. На этот раз в компании с Семеном.

– Не нервничай, – приказал Собачкин, – мне не впервой, я умею убеждать людей. Как чего выясню, расскажу. Жди! Я пошел.

Еда в закусочной оказалась ужасной, все перечисленные в меню салаты были заправлены майонезом. Я попросила официантку:

– Принесите, пожалуйста, «Цезарь» без соуса, – и услышала в ответ: