Утверждение правды - Надежда Попова

– Не надо меня пугать, майстер Гессе, – вздохнул раввин, – я и без того сделаю все, что могу. Но что я могу?

– Скажите, что вы думаете об этом, – попросил Курт и, развязав принесенный мешок, вытряхнул на стол все, что в нем было.

Раввин на несколько мгновений застыл неподвижно, разглядывая груду коробочек, фигурок и бумаг перед собой; наконец, вздохнув, он приблизился к столу и осторожно, будто боясь обжечься или испачкаться, кончиками пальцев разровнял ворох вещей перед собою.

– Вот это хамза, – полувопросительно сказал Курт, указав на изображение ладони, покрытое синей краской. – Но что за знак в центре? Ведь обыкновенно он не такой.

– Знаки на яд ха-Хамеш бывают разными, – отозвался раввин, мизинцем вытолкнув фигурку в сторону от остальных вещей. – Но… Да, здесь он совсем не полагающийся, ни по каким допущениям.

– Это какая-то еврейская магия?

– У евреев нет магии, – поджал губы Леви-Кагнер. – Не в вашем понимании. Мы не можем управлять никакими силами; не можем мы, и запрещает Всемогущий.

– У христиан обращение к темным силам тоже вроде как запрещено и колдовство тоже вроде как почитается грехом. Однако ж без работы я не остаюсь.

– Я понимаю вас, майстер Гессе, – оборвал раввин и болезненно поморщился, тяжело вздохнув: – Как же вам объяснить…

– Просто скажите, на основе вашей веры можно создать некую ересь и магическую практику? Работающую магическую практику?

Леви-Кагнер пробормотал себе под нос нечто неразборчивое, снова оглядев сваленные в кучу предметы на столе, и отмахнулся:

– Пусть будет так, майстер Гессе. Мне, видимо, придется принять вашу… paradeigma (так это зовется?) – удобства ради, иначе мы никуда не сдвинемся. А на долгие объяснения, как я понимаю, у вас нет времени.

– Сейчас, если верно всё узнанное мною, владелец всех этих безделушек находится на местном еврейском кладбище и готовится выпустить Дикого Короля на Охоту. Посему – да, времени у меня крайне мало. Попытайтесь объяснить мне так, как сумеете, господин Кагнер, – в общих чертах и самое главное. А именно – практическую часть: кто он, что может быть в его арсенале, чего мне ждать и к чему готовиться. Хотя бы намекните, с чем я встречусь.

– Вы, видимо, полагаете, что я сам волшебник, майстер Гессе? – невесело хмыкнул раввин, за уголок приподняв со стола один из листов бумаги и, близоруко сощурившись, всмотрелся. – Эти записи… что-то вроде рабочих записок… Зашифрованные. Но шифр простой, можно сказать – обыденный.

– Известный каждому из вас и никому извне? – уточнил Курт тихо, и раввин медленно перевел взгляд на него, несколько мгновений смотря в лицо позднему гостю молча и пристально.

– Да, – ответил он, наконец. – И я полагаю, что вам могу об этом сказать. Шифр прост: вместо каждой буквы пишется следующая за нею.

– Такое доверие? – усомнился Курт, и раввин пожал плечами, вновь обратившись к бумажному листу:

– Просто этот шифр давно устарел и сохраняется скорее как традиция; им сейчас пользуются в основном для обрядовых целей или вот таких записей.

– Все ритуальные надписи делаются таким шифром?

– Нет, что вы, майстер Гессе. Где-то он необязателен, а где-то – впрямую не предписан, как, например, при составлении надписей для мезузы.

– Для кого?

– Для чего, – поправил раввин и кивнул на кожаную коробочку, снятую с дверного косяка в доме Каспара. – Вот это – мезуза. В нарочитой выемке в косяке двери, через которую вы сюда прошли, имеется точно такая же: в этом чехле лежит свиток из кожи чистого животного, на котором начертаны буквы шин, далет, йуд. Это… как бы одно из имен Всемогущего, в данном случае – Охраняющий Двери Израиля.

– На свитке, который нашел я, четыре буквы. Или одна из них пишется двумя значками?

– Нет, – настороженно отозвался раввин и, отложив бумажный лист, замялся, глядя на кожаный чехольчик перед собою.

– Открыть и показать вам? – усмехнулся Курт, и Леви-Кагнер кивнул:

– Да, прошу вас, майстер Гессе.

Курт извлек из чехла крохотный свиточек, развернул его и поднес к лицу раввина; старик сощурился, наклонившись ближе, и распрямился, вздохнув.

– Это охранное…

– Заклинание? – подсказал Курт, когда хозяин дома замялся, и тот вздохнул снова:

– Пусть будет заклинание, так вам будет понятней. Здесь изменен один и добавлен один символ, но смысл от этого меняется очень и очень сильно. Вместо Всевышнего защита жилища и того, кто в нем, приписывается… ha-Satan. Тому, что исходит с… темной стороны. И… выходит так, что защищать обитателя дома сия сила должна будто бы от себя же самой.

– Если проще сказать, это как бы заградительное заклятье – защита от тех же сил, с которыми этот человек работает?

– Если проще – то да.

– Можете сказать, как он управляет Дикой Охотой? Это можно выяснить хотя бы приблизительно – быть может, из этих записей?

– Сомневаюсь, что он оставил подробный отчет на такую тему, – заметил раввин скептически. – Даже если таковой и существует, то навряд ли вот так, на разрозненных листках, таким простым шифром, на виду… Но я попробую. Дайте мне немного времени, майстер Гессе.

Курт вздохнул. Время… Именно времени и было сейчас всего менее в его распоряжении – минуты уходили безвозвратно, утаскивая за собою солнечный свет, укрывая небо и улицы сумерками.

Вокруг раввина Леви-Кагнера Курт прохаживался, не зная куда себя деть, и от нечего делать разглядывая обстановку комнаты, кусок улицы в окне, незнакомые витиеватые буквы на амулетах, лежащих на столе. Хозяин дома сидел молча, перебирая листки бумаги, близко поднося их к глазам; полушепотом проговаривая буквы, раввин просматривал первые строчки, большую часть написанного откладывал и брал следующий лист, лишь два или три из них просмотрев до конца.

– Так что же? – нетерпеливо спросил Курт, когда тот, вздохнув, распрямился на табурете.

– Если вы соизволите не стоять за моей спиною, майстер Гессе, – отозвался раввин утомленно, – я поделюсь с вами своими мыслями.

– Прошу прощения, привычка, – спохватился он, обойдя стол и остановившись напротив. – Так что там? Хоть что-то есть?

– Как я и думал, здесь нет записей, говорящих впрямую о том, что он делает и каким образом. Но могу предположить из прочтенного, что вы таки не ошиблись: тот, кто писал это, и в самом деле обладает властью над сущностями, именуемыми Дикой Охотой. Верней всего, в его распоряжении имеется… скажем так, некая вещь, особая вещь, которая помогает ему в этом или даже является необходимой для него. Возможно, принадлежащая кому-то давно умершему, кто, в свою очередь, сам имел власть управлять этим явлением.