Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь. - Филип Фармер

Двадцать минут спустя они прибыли к вратам. Кикаха выпрыгнул из флаера и вытащил из рюкзака клейкую веревку. Рыжий Орк опомниться не успел, как на него набросились клоны с Хруузом. От Вематола с Ашателоном ему, возможно, и удалось бы отбиться, но Хрууз был силен, как медведь. Выполняя указания Кикахи, данные шепотом в пещере-ангаре, хрингдиз заломил тоану руки за спину, а клоны тем временем схватили его за ноги. Дингстет, наблюдавший за ними с помощью мира-мозга, должно быть, недоумевал, гадая, что же тут происходит. Кикаха быстро связал Рыжему Орку руки за спиной.

В конечном итоге Кикаха вытащил из рюкзака рог и протрубил семь нот. Часть стены сразу же замерцала. Хрууз протолкнул Рыжего Орка, не проронившего за все это время ни слова, через врата. А минуту спустя вся компания оказалась во дворце, который сейчас занимала Анана. Пришлось немного повозиться с напавшими на них при виде связанного хозяина охранниками. Но сражение длилось недолго. Несколько выстрелов из лучеметов уложили пару-тройку стражников, а остальные бросились врассыпную.

Вскоре, однако, охранники восстановили порядок в своих рядах и заняли оборонительные позиции. Но Кикаха обратился к капитану, засевшему в зале за баррикадой из мебели. После того как с капитаном переговорили по очереди Кикаха, Вематол и Ашателон, стороны пришли к соглашению. Затем капитан посовещался со своими лейтенантами и некоторыми из рядовых. Переговоры заняли свыше часа, но зато в результате стража присягнула на верность Кикахе и клонам. Охранники не любили Рыжего Орка, и, в общем, им было плевать, кому служить, особенно после того как Кикаха удвоил им жалованье и сократил часы службы.

Кикаха был в восторге:

— Меня тошнит от кровопролития. А кроме того, если бы они организовали яростное сопротивление, то погибли бы и некоторые из нас. И одним из этих «нас» мог оказаться я.

Но Вематол с Ашателоном не доверяли солдатам и, во избежание убийства или мятежа, отвели нескольких охранников в сторону. Им пообещали солидные суммы, если они согласятся шпионить за своими товарищами и доносить о любых потенциальных смутьянах и реальных заговорах. А затем клоны, не уведомляя Кикаху, завербовали других охранников, наказав им следить за шпионами Кикахи. Он узнал об этом, когда кое-кто из завербованных уведомил его. Они надеялись на вознаграждение за предательство и получили его..

Тогда Кикаха тотчас нанял других солдат и нескольких слуг для слежки за клонами. Не исключено, что клоны приняли в свою секретную службу тех же людей, каким поручили шпионить за ним. И, вне всякого сомнения, Вематол с Ашателоном завербовали себе и личных агентов для слежки друг за другом.

Подумав об этом, Кикаха расхохотался. Если процесс и дальше пойдет в том же духе, то скоро все охранники и слуги станут двойными, тройными или даже четверными агентами.

Убедившись, что неприятностей со стороны охраны в ближайшее время ожидать не приходится, Кикаха навестил Анану. Она сидела в саду в шезлонге, возле плавательного бассейна, не уступавшего величиной небольшому озеру. Солнце Земли-2, близясь к зениту, заливало ее ослепительным светом. На столике возле шезлонга стоял высокий стакан с темной жидкостью и кубиками льда. Хотя прислужницы шумно веселились в воде, Анана отнюдь не выглядела довольной. И когда Кикаха, подойдя к ней, вновь представился, то не удостоился ни улыбки, ни приглашения присесть.

— Вематол уже рассказал тебе всю правду, — промолвил Кикаха. — Я послал его вперед себя объяснить тебе, что с тобой случилось на самом деле, поскольку меня ты, как мне думалось, вообще не станешь слушать. Но я готов рассказать еще раз, какую именно операцию проделал над тобой Рыжий Орк, и добавить любые подробности, опущенные Вематолом.

— Я выслушала его до конца, хотя мне стоило большого труда сдержаться и не крикнуть ему в лицо: «Ты лжец!» — глухим голосом проговорила Анана, не глядя прямо на Кикаху. — Я не желаю слушать твоего вранья. А теперь ты уйдешь с тем, чтоб никогда не возвращаться!

Кикаха придвинул к ней кресло и сел.

— Нет, не уйду. Вематол сказал тебе правду, хотя, поскольку он тоан, ему это, наверное, было нелегко.

Он изнывал от желания обнять ее и поцеловать. Анана посмотрела на него:

— Я хочу поговорить лично с Рыжим Орком. Пусть он расскажет мне правду.

— Ради Элиттрии! — выпалил Кикаха, громче и нетерпеливей, чем собирался. — Зачем утруждать себя, когда он будет только врать!

— Я пойму, правду ли он говорит или лжет.

— Это нелогично! Неразумно!

Кикаха пытался подавить свой гнев, порожденный разочарованием и отчаянием.

— Я не потерплю чтобы какой-то леблаббий говорил со мной в подобном тоне, — холодно ответила Анана. — Даже если я в его власти.

— Я... — начал было Кикаха и закрыл рот. Этот разговор будет очень трудным и потребует огромного самообладания и деликатности. — Приношу свои извинения. Видишь ли, я знаю всю правду, и мне тяжело видеть тебя обманутой. Отлично. Ты можешь поговорить с Рыжим Орком с глазу на глаз.

— А ты будешь следить за нами, подслушивать нас?

— Обещаю, что за вами никто не будет наблюдать.

— Но ты запишешь наш разговор.

— Нет. Обещаю. Однако...

— Что?

— Ты мне не поверишь. Но Рыжий Орк может убить тебя, если я не позабочусь об охране.

— Он? Убить меня? — презрительно рассмеялась Анана.

— Поверь мне, я знаю его гораздо лучше, чем ты.

— Я никогда не полюбила бы тебя, леблаббий.

— Так наш разговор пойдет по кругу. Я исполню твое желание. Ты будешь в комнате наедине с Рыжим Орком, и ни человек, ни машина не будут вас подслушивать. Но между вами будет прозрачная перегородка. Я не стану рисковать, имея дело с таким, как он. Таково мое решение, и оно останется неизменным.

«А Хрууз — не человек. Он сможет слушать разговор Ананы с Рыжим Орком по монитору. Так что в буквальном смысле ни человек, ни машина наблюдать за ними не будут. Но я не могу так поступить, — подумал Кикаха. — Я никогда ей не лгал. По той же причине я не стану выполнять и имевшийся у меня план. Выставить вместо их отца Ашателона или Вематола под видом раскаявшегося и ныне правдивого Рыжего Орка... это тоже отпадает. Но искушение так велико, что мне крайне тяжело отвергать его».

Анана, казалось, не испытывала благодарности, даже когда Кикаха пообещал ей, что беседа продлится столько времени, сколько ей захочется.

Встреча длилась два часа. И когда Анана вышла из комнаты, по щекам у нее текли слезы. Но, едва увидев Кикаху, она подавила рыдания и сумела принять безразличный вид. Тоанам не пристало проявлять «слабость» перед леблаббиями. Не отвечая на вопросы Кикахи, Анана быстро прошла к себе.