Трилогия Крысы. Мировой бестселлер в одном томе - Харуки Мураками

— Сайко! [117]— произнесла она по-японски. Затем села рядом, прислонилась ко мне и отхлебнула джин-тоника. — Я свое дело знаю. И знаю про все это больше тебя. Нету здесь никакого сюжета. Ты, главное, положись на меня, а я сама все сделаю. И тот японский джентльмен здесь уже совсем-совсем ни при чем. Такими вещами он распоряжаться не может. Тут уже решаем только мы вдвоем, ты и я…

И она нежно провела пальчиками по моей груди. Я понял, что запутываюсь окончательно. Мне даже стало казаться, что если уж Хираку Макимуре будет приятно, что я трахнулся с проституткой на его деньги, — то почему бы, собственно, и нет. Вместо того, чтоб терзаться вопросами без ответов, куда проще покончить со всем одним махом. Ведь это просто секс и ничего более. Эрекция — акт — эякуляция. И на этом — всё…

— Ладно, давай, — сказал я.

— Вот и умница, — кивнула Джун. И, допив свой джин-тоник, поставила стакан на край стола.

— Только учти, я сегодня зверски устал, — предупредил я. — Ничего сверх программы обещать не могу.

— Я же сказала, положись на меня. Я сама всё сделаю, от начала и до конца. А тебе лучше лежать и не двигаться. Только сначала я попрошу у тебя две вещи.

— Что же?

— Выключить свет и развязать эту ленточку.

Я погасил свет, развязал ее ленточку. И поплелся в спальню. В наступившем мраке в окне стало видно антенну радиовышки. На самом ее верху мерцали красные огоньки. Я лег в постель, повернулся на бок и начал разглядывать эти огоньки, не думая ни о чем. По радио все играл хард-рок. “Это нереально”, — пронеслось у меня в голове. Однако все было реальнее некуда. Все было очень реальным — хотя и странных оттенков. Джун ловко скинула платье, раздела меня. Пусть и не так сногсшибательно, как Мэй, но она выполняла свою работу с большим искусством — и этим искусством по-своему гордилась. Пальцами, языком и черт ее знает чем еще она здорово возбудила меня — и под тяжкие ритмы “Форинера” довела до оргазма. Впереди была целая ночь. Над морем сияла луна.

— Ну, как? Хорошо?

— Хорошо, — сказал я. Мне и вправду было хорошо.

И мы выпили еще по джин-тонику.

— Послушай, Джун… — сказал я, кое-что вспомнив. — А в прошлом месяце ты, случайно, не называлась Мэй?

Она весело хохотнула.

— А ты веселый! Люблю, когда шутят. Значит, по-твоему, в следующем месяце я буду Джули, а в августе — Оги? [118]

Я хотел сказать ей, что не шучу. Что в прошлом месяце я действительно спал с девчонкой по имени Мэй. Но рассказывать ей о том смысла не было. И я промолчал. Пока я молчал, она снова возбудила меня своими приемчиками. Второй раз подряд. Я ничего не делал — просто лежал как бревно. Она выполнила все сама — как на бензоколонке с продвинутым автосервисом. Только остановись да отдай ключи — удовлетворят на полную катушку: и бензин зальют, и машину помоют, и давление в колесах проверят, и масло заменят, и окна протрут, и пепельницы вычистят. И все это — секс?

Как бы то ни было, закончили мы около двух часов ночи и задремали. Когда я проснулся, на часах было около шести. Радио все играло, не выключенное с вечера. За окном светало, и сёрферы, ранние пташки, уже выстраивали свои грузовички вдоль пляжа. Рядом со мной, свернувшись калачиком, мирно сопела голая Джун. На полу валялись розовое платье, розовые босоножки и розовая ленточка. Я выключил радио и потормошил ее за плечо.

— Эй… Просыпайся, — сказал я. — У меня скоро гости. Совсем молоденькая девочка, ребенок, придет сюда завтракать. Ты уж извини, но мне неохота, чтобы вы встречались.

— Окей, окей… — ответила она и села в постели. Затем поднялась, подобрала с пола сумочку, как была, нагишом, прошла в ванную, почистила зубы, расчесала волосы. И только потом оделась и обулась.

— Хорошо было со мной? — спросила она, подкрашивая губы помадой.

— Хорошо, — кивнул я.

Джун улыбнулась и, спрятав помаду, захлопнула сумочку звонким щелчком.

— Ну, и когда еще раз?

— Еще раз? — не понял я.

— Заплачено за три визита. Осталось еще два. Когда тебе лучше? Или, может, у тебя настроение изменится — и ты захочешь с другой? Тоже можно. Я напрягаться не буду. Ведь мальчики любят спать с разными девочками, правда?

— Да нет… Тебя вполне достаточно, — сказал я. Других мне еще не хватало. Три визита! Ей-богу, этот Хираку Макимура решил выжать из меня всё до последней капли.

— Спасибо. Я тебя не разочарую. В следующий раз еще лучше сделаю. Ты не пожалеешь! You can rely on me. [119]Как насчет послезавтра? Послезавтра вечером я свободна, развлеку тебя как следует.

— Хорошо, послезавтра, — сказал я. И протянул ей десятидолларовую бумажку — мол, это тебе на такси.

— Спасибо… Ну, еще увидимся. Бай-бай, — попрощалась она, отперла дверь и ушла.

Пока Юки не пришла завтракать, я вымыл стаканы, прибрал в комнате, прополоскал пепельницы, сменил простыни на кровати и выкинул в мусор розовую ленточку. Замел все следы, какие только мог. Однако не успела Юки войти, как тут же нахмурилась. Что-то в комнате явно ей не понравилось. Она чувствовала это что-то. И заподозрила неладное. Я сделал вид, что ничего не замечаю, и, насвистывая под нос какую-то мелодию, принялся собирать на стол. Сварил кофе, поджарил тосты, почистил фрукты. Накрыл на стол. Юки все это время подозрительным взглядом ощупывала все вокруг, прихлебывая холодное молоко и жуя неподжаренный хлеб. Я пробовал заговорить с ней, но не добился в ответ ни звука. Плохи дела, подумал я. Угрюмая серьезность заполнила комнату.

Завтрак прошел напряженно. Наконец Юки положила локти на стол и посмотрела мне прямо в глаза. До крайности пристально.

— Слушай. Сегодня ночью сюда приходила женщина, верно? — спросила она.

— А ты догадлива, — ответил я как ни в чем не бывало.

— Ты где ее взял? Еще там, на пляже подцепил и пригласил, да?

— Ну вот еще! За кого ты меня принимаешь? Сама пришла.

— Ладно врать-то! Так не бывает.

— Это не ложь. Я тебе вообще никогда не вру. Серьезно, сама взяла и пришла, — сказал я. И затем рассказал ей, как все было на самом деле. Что Хираку Макимура купил для меня женщину. Что она заявилась неожиданно — свалилась, как снег на голову. Видимо, Хираку Макимура надеялся, что если утолит таким образом мой сексуальный инстинкт, его дочь останется в неприкосновенности.

— Всё. Не могу больше. — Юки глубоко вздохнула и закрыла глаза. — Почему, почему он вечно всех подозревает в каких-то гадостях? Почему не может подумать о человеке хорошо? Ничего большого и важного никогда не поймет — зато всяким мусором постоянно голова забита! Мама у меня, конечно, не подарочек — но у папы тоже по-своему с головой не в порядке. Где-то в другом месте. Вечно сделает что-нибудь, не разобравшись, и все испортит…

— Да уж. Не разобравшись — это еще мягко сказано, — сказал я.

— Ну, а ты — зачем впускал? Ты же сам пригласил ее в комнату, разве нет?

— Пригласил. Надо же было у нее выяснить, что, вообще говоря, происходит.

— И ты хочешь сказать, что вы никакими… глупостями с ней не занимались?

— Все оказалось не так просто.

— Можно подумать! — воскликнула она и замолчала, не найдя подходящего выражения. Щеки ее слегка порозовели.

— И тем не менее. Долго объяснять — но, в общем, я не смог отказаться как следует, — сказал я.

Юки снова закрыла глаза и подперла щеки ладонями.

— Невероятно, — почти прошептала она. — Просто не верится: ты — и вдруг занимаешься такими вещами!..

— Ну, я, конечно, сперва отказаться хотел, — сказал я откровенно. — Да пока отказывался — стало вдруг все равно. Расхотелось взвешивать все эти “за” и “против”. Я вовсе не собираюсь перед тобой оправдываться, но… Твои родители действительно очень сильные люди. Мать по-своему, отец — по-своему, но оба сильно воздействуют на тех, кто их окружает. Это можно признавать или оспаривать — но, тем не менее, у них есть некий стиль. Уважать я его не уважаю, но игнорировать тоже не могу. То есть, я подумал, что если от этого твоему отцу станет легче, то и ладно. Тем более, что и девушка была очень даже ничего себе…

— Какая гадость! — сказала Юки ледяным тоном. — Папа купил тебе женщину. Ты что, не понимаешь? Так же нельзя! Это неправильно, стыдно! Или я не права?

Она, черт возьми, была права.

— Да, ты права, — сказал я.

— Ужасно, ужасно стыдно… — повторила Юки.

— И не говори, — признал я.

После завтрака мы взяли доски и вышли на пляж. Снова перед отелем “Шератон” заплыли подальше в море и до самого обеда седлали волну. Только на этот раз Юки не произносила ни слова. Не заговаривала сама и не отвечала на вопросы. Только кивала или качала головой, когда нужно, и все.