Порт-Артур. Том 1 - Александр Степанов

– Поедем назад, – коротко приказал он наконец ординарцу и, преодолевая усталость бессонной ночи, галопом поскакал навстречу все усиливающемуся шуму боя.

За ночь японцы подвезли большое количество тяжелых орудий и с наступлением дня начали усиленно обстреливать окопы русских. Снаряды взрывались со страшным грохотом, снося козырьки и брустверы, заваливая окопы. Вначале стрелки, укрывшиеся в тыловых блиндажах, потерь почти не несли и ожидали атаки, но подошедший с моря японский флот открыл огонь по тылам русских позиций. Блиндажи вскоре оказались уничтоженными, и тогда стрелки отошли. Заметив это, японцы бросились в атаку и захватили вершины сопок. Кондратенко подъехал как раз в это время к месту боя. Момент был опасный. Под орудийным и ружейным огнем на тыловом склоне сопок быстро отходили цепи стрелков. Генерал подскакал к ним, не обращая внимания на рвущиеся вокруг снаряды.

– Стой! Куда вы? Где офицеры? Что случилось? – замахал он руками на солдат, загораживая им дорогу.

К нему подбежал еле дышавший офицер.

– Ва… ва… ваше превосходительство! Там ужас, ужас! Держаться нельзя в этом аду! – доложил он, прикладывая дрожащую руку к козырьку.

– Вам уже послана поддержка, идет подкрепление! Стрелки, ко мне! – сложив ладони рупором, во весь голос закричал генерал.

Солдаты остановились и, сбившись в кучу, не знали, что дальше им делать… Кое-кто из них кинулся обратно на гору и стал звать за собой других.

– Ребята, за мной! – скомандовал Кондратенко и с криком «ура» поскакал на сопку. Стрелки кинулись за ним.

– Рассыпься в цепь, прячься за камни и за кусты! Приготовиться к общей атаке! Господам офицерам следить за мной! – приказал генерал.

Японцы, заметив, что русские оправились, открыли беспорядочный ружейный огонь. Пули целыми роями запели в воздухе. То там, то тут вскрикивали раненые и валились на землю убитые.

– Стрелки, умрем за родину, за нашего царя! С богом! Ура-а! – И, выхватив шашку из ножен. Кондратенко дал шпоры коню.

Воодушевленные примером, горнисты нескольких рот принялись трубить атаку и бросились за генералом. Стрелки лавиной двинулись за ним, и не прошло и нескольких минут, как японский флаг был сорван, японцы сброшены с вершины, а уцелевшие остатки их беспорядочно бежали вниз.

– Спасибо, орлы, за службу геройскую! – благодарил генерал, обходя вновь занятые окопы.

Фуражка на нем была прострелена в двух местах, лицо залито кровью. Зажимая платком рану, генерал бодро обошел всю боевую линию.

Назначив одного из офицеров комендантом горы, Кондратенко спустился вниз, где его встретил обрадованный Семенов.

– Роман Исидорович, как вы сюда попали? – попросту подошел он к генералу. – Зачем вы так рискуете собой?

– Плюнул на Артур и с дороги повернул обратно. Все равно не смогу ничего делать в крепости, пока здесь идет бой!

Вскоре Кондратенко с перевязанной головой сидел в штабе и отдавал приказания полкам своей дивизии. Стесселю была послана короткая телефонограмма, извещающая, что Кондратенко находится в отряде Семенова.

Японцам потребовалось несколько часов, чтобы привести свои части в порядок и подготовиться к новому штурму.

День выдался необычайно жаркий и томительно душный.

К полудню с моря подошли суда порт-артурской эскадры и, отогнав японцев, принялись обстреливать противника. Хотя огонь этот и не приносил особенно большого ущерба врагу, но все же весьма затруднял японцам подготовку к новым атакам.

Обозленный этими неудачами, командующий японской армией барон Ноги потребовал от адмирала Того немедленного принятия решительных мер против русских, после чего японская эскадра в составе четырех броненосцев, двух броненосных крейсеров и нескольких канонерок появилась перед Лунвантаньской бухтой. «Ретвизан»и крейсера «Диана», «Паллада», «Баян»и «Новик» вступили с ними в неравный бой, прикрывая отходящий в Артур отряд канонерок и миноносцев. С уходом русских кораблей немедленно возобновилась подготовка нового штурма.

Около пяти часов вечера, вслед за сильным артиллерийским обстрелом, японцы двинулись на штурм. Рассыпавшись в цепь, они быстро начали наступать одиннадцатью последовательными волнами на горы Высокую и Семафорную, являвшиеся ключом к позиции отряда Семенова.

– Рота, пли! – ежеминутно осипшим от команды голосом командовал подпоручик солдатам, прикрывающим доступ на вершину одной из гор. И залп следовал за залпом. Видно, как раненые японцы падали, ползли, вскакивали, пробовали бежать, опять падали и корчились в агонии. Цепь быстро растаяла, но за ней тотчас же появилась другая. В, пылу боя никто не замечал ни шрапнели, ни раненых и убитых. Залпы сменялись огнем пачками, за которым опять следовали залпы. Кругом стоял невероятный грохот и треск. Подпоручика уже никто не слушал, стрелки вели огонь сами. Махнув рукой, офицер взял винтовку убитого, лег в цепь и сам начал, стрелять в японцев. И опять японцы не выдержали и начали отступать, только несколько человек добежало до самого гребня. Один из них, совершенно ошалелый, с пылающим лицом и горящими глазами, вскочил на бруствер, крикнул:

– Здравствуй, русски!

– Прощай, японец! – ответил стрелок и пырнул его штыком.

Бсаумец опрокинулся навзничь и полетел с крутизны. Четвертая за день атака была отбита. Но число защитников таяло с каждой минутой, – осталось не больше одной трети, подпоручик давно был убит, никто и не видел, когда это произошло. Офицеров больше нет, кто командует ротой, никто не знает, но зато стрелки помнили, что где-то близко находится Кондратенко, который велел им держаться до последней крайности, и они держались, День клонился к вечеру. Солнце почти спряталось за горы. Сквозь насыщенный дымом и пылью воздух едва пробиваются слабые кроваво-красные лучи. Почти незаметные днем, взблески шрапнельных разрывов с каждой минутой становятся все ярче и ярче. На фоне темнеющего неба четко вырисовываются отливающие зеленью вершины покрытых гаоляном хребтов. На небе вспыхивают первые звездочки, предвестницы надвигающейся ночи. День догорает, но воинственный пыл японцев еще не остыл. Лишь только первые тени легли в долинах, как в них начали скопляться для новой атаки свежие, еще не бывшие в бою части. Стрелки поручили уходящим в тыл легкораненым доложить об этом самому Кондратенко. Вскоре двое из них, один с перевязанной окровавленной головой, другой с рукой на самодельной перевязи, предстали перед генералом.

– Кто у вас остался из офицеров? – справился Роман Исидорович, выслушав доклад.

– Почитай с полудня никого нет, всех побили!

– Кто же вами командует?