Удельный князь - Яр Серебров

— С огнём играешь конязь! В ответ я махнул рукой и сев на подведенного коня, рванул в лагерь.

Небольшая провокация послужила триггером который сдвинул дело с мёртвой точки и тем же вечером из лагеря татар прибыл вестник от воеводы с приказом! Прибыть под ясны очи темника. Тоглу-бай, он ж Товлубий не был чингизидом по крови и происходил из монгольского рода бахрин. Род сей относился к правому крылу, то бишь кочевал в европейских степях. Собственно знание языка и реалий Руси, собачья преданность хану Узбеку дали ему неплохой шанс в карьере. И с первым своим поручением, казнью тверского князя Александра Михайловича он справился отлично. Интересное дело, чем больше изучаю этого бея, тем больше понимаю что Тоглу-бай действовал не сколько против Литвы, сколько в угоду Калиты. И последний скорее всего приложил руку и золото чтобы во главе карательной армии был поставлен не чингизид, не представитель куда влиятельного рода, например из кийят, а никому неизвестный персонаж. А из истории понимал что мой противник жёсткий интриган. Именно при его участии молодой Мамай из рода кийят стал беклярибеком и ханским зятем. Именно по его приказу будет убит заболевшего хана Джанибека. История чем-то походила заговор и убийство Павла I. Товлубий тайно вызвал из Тебриза наследника хана Бердибека, но когда тот приехал, чтобы сесть на трон отца, Джанибек внезапно выздоровел и заподозрил заговор. Как назло, он поделился страхами с главным заговорщиком Товлубием, и тот, испугавшись последствий, приказал своим людям убить хана. Но пока, пока влияния у него мало, а репутация изрядно подмочена известным фактом к коему я приложил руку.

В лагере раскинувшимся на большом поле моих конных и бомбардиров окружили сотни бея заняв выгодное положение.

— Засада! Радим схватился за меч.

— Не время. Я положил свою руку на его. Действуем аки договаривались. Он взглянул на меня, кивнул коротко.

— Уверен брат?

— Бог не выдаст, свинья не съест. Что делать надобно, ведаешь.

Меня с рындами повели сквозь лагерь татар к большому золотому шатру что был украшены цветным полосами шёлка. Перед входом обыскали и вежливо попросили сдать оружие, а рынд оставить. Переступив порог юрты, прикоснулся правой рукой к притолоке полога показывая мирные намерения.

— Здрав буде великий воевода Тоглу-бай, победитель Смоленска! Многие лета тебе и твоему роду.

Хозяин лагеря в шёлковом халате с изрядно покрасневшим лицом сидел на высоком помосте из красного дерева чьи ножки были украшены серебром и золотыми листками, а верх усыпан бирюзой и драгоценными камнями. При моём повелении его советники собрались и покинули шатёр, осталась лишь охрана. Богатырского вида нукеры с круглыми щитами и саблями наголо что истуканами стояли справа и слева от темника. Сам воевода здорово набрался молочной водки, архи, и пробормотал в ответ что неразборчиво кивнул головою, указывая мне место за низким и широким столом. Мгновение спустя слуги поставили блюдо с бараниной, в пиалу налили перебродивший кумыс.

— Многие лета, урус. Многие. Товлубий улыбнулся вымученно, одними уголками губ.

— Не побоялся явиться урус.

— А пошто мне тебя боятся то.

— Пошто мой полон зорил, а урус!

— Потому бей, что по иному не попасть к тебе. Помог я тебе в Переяславе, помог и в Смоленске, передав через Калиту огненное зелье. Разве не так? Так пошто на меня взъелся то. Пошто гостям моим полон не продаёшь?

Глаза бея сузились в щели, пальцы сжимавшие пиалу побелели.

— Не забывайся урус! Переборов злость, воевода снова прищурился и фальшиво улыбнулся, словно змея. А… бери себе девку, у меня таких много. Забудем распри. Давай выпьем за здоровье хана Озбека. Бей приподнял пиалу и вопросительно посмотрел на меня. Я взял пиалу в руки, покрутил, разгоняя по кругу густую молочную жидкость… и поставил на место. Прекрасно понимаю, ЧТО это значит. Отказаться от такого тоста нельзя, от слова вообще плюс оскорбление хозяину неслабое. Но соглашаться принять нечто из рук Товлубия, да ну его нафигтакую латерею. У меня имелся антидот от ртути и мышьяка, но хрен его знает что мне подсунут. Какой ни будь экзотический растительный яд и всё, пиши пропало. Тем более монголы не раз и не два травили русских князей, порой весьма им лояльных. Да чего далеко ходить то. Тот же Ярослав Всеволодович и его сын Александр, тот что Невский с огромной долей вероятности погибли от китайских ядов медленного действия, о чём прямо говорил Джованни да Плано Карпини. Во мне же лояльности с чайную ложку и то на словах.

— Живот малость скрутило. Второй день недужу. Не можно мне питие принимать и явства. Товлубий вскочил, направил на меня свой толстый палец унизанный перстнями и заверещал дурным голосом.

— Как смеешь ты, ничтожный червь! Здравницу не принять за ханов ханов, великого султана Гийас ад-Дин Мухаммеда. Царя монголов, того в ком течёт кровь самого Тэмуджина, покорителя Вселенной!

— Вряд ли можно назвать потомком Тэмуджина того, кто предал веру отцов. Того, кого назвали тюркским именем. Того кто набирает шакалов на службу и казнил две сотни своих братьев. Товлубий сперва побледнел, потом покраснел и начал задыхаться от нахлынувшего негодования….

Чаша из рук служки упала, разрушив воцарившуюся тишину.

— Аны ал! Крикнул бей нукерам. Нечто подобное я и предполагал когда провоцировал его и поэтому подготовился. Да и тюркский язык здорово за зиму подтянул и уже мог нормально понимать собеседников. Тюркский язык довольно прост и легко мне давался. Возможно это связано с тем фактом что все русские князья его с детства учили, как в своё время дворяне XIX века французский.

— Токта![i] Пистолет пятидесятого калибра заряженный свинцовой картечью приправленной смесью пентрита и октогена убойный аргумент, особенно с близкого расстояния. Воины, сделавшие несколько решительных шагов в мою сторону, остановились. Они прежде не видели пистолет, но его необычная, хищная форма и слухи о огненном зелье князя сработали как надо. Я остался сидеть, но чёрное дуло смотрело прямо в лоб хозяину шатра. Обыскать то меня обыскали но непонятные трубки за оружие не посчитали.

— Отзови своих псов! Ещё шаг и прах из сей трубки отправить тебя и твоих бесстрашных слуг к гуриям. Не дожидаясь ответа, выстрелил из второго пистолета, сквозь войлочный покров сбоку от себя. Из-за ширмы, спустя мгновение вывалился одетый в броню лучник превращённый залпом в дуршлаг с мясным фаршем. Мои осведомители не