Невеста каторжника, или Тайны Бастилии - Георг Борн

— Молодец! — одобрил Марсель. — Докладывайте мне о том, что услышите.

Капитан посерьезнел, когда Марсель рассказал ему о своих опасениях.

— Если эти негодяи вырвутся на волю, то никто из нас не уцелеет, — сказал он. — Они не остановятся ни перед чем, сожгут баркас и погибнут вместе с ним. Надо держать ухо востро.

Ветер утих, и корабль лег в дрейф.

Все были настороже. Всем была ясна опасность, исходившая из трюма. Прислушивались к каждому звуку, доносившемуся оттуда. Но пока все было тихо.

Марсель беспокойно ходил по палубе. Удастся ли ему вернуться? Ведь он успел так мало! Они с Виктором извлекли всего лишь десятую часть клада, спрятанного греком. То, что ему собираются вернуть в Генуе, послужит его возвращению в Париж и снаряжению новой экспедиции. Теперь‑то он станет держать ухо востро и сделает так, что слухи о его поисках не выйдут за пределы лагеря. Наученный горьким опытом, он наймет в Париже небольшую партию рабочих. Французы не станут якшаться с местным населением — с итальянцами, хотя бы в силу незнания языка. Лагерь будет изолирован. Он загодя купит крепких лошадей и крытый фургон…

Но как ему будет недоставать Виктора! Он был таким верным товарищем, верным и бескорыстным, храбрым и добрым. Где еще найти такого компаньона, который бы не позарился на богатство, который бы стал не только деловым партнером, но и верным другом?

Марсель перебирал в памяти всех своих знакомых и не мог ни на одном остановиться. Когда он возвратится, все встанет на свои места, и ему подвернется надежный человек.

Но там, в Париже, осталась его верная Адриенна. Он беспрестанно думал о ней. Неужели им снова придется разлучиться? А если нет, то согласится ли она разделить с ним все тяготы и лишения кочевой жизни кладоискателя? Адриенна столько раз подвергалась опасности, что у него не хватит сил снова испытывать ее. В Париже она в относительной безопасности, под крылом своей тетушки, которая заботится о ней, как о родной дочери. А что будет в экспедиции?

Эти размышления поглотили его целиком. Марсель почувствовал усталость, вызванную постоянной тревогой.

Он еще раз обошел часовых и проверил все посты и состояние боевой готовности сбиров. Более того, он внимательно осмотрел все тридцать два мушкета, находившихся у них на вооружении. И лишь после этого, приказав тотчас бить в барабаны в случае малейшей тревоги, отправился к себе в каюту. И только успел коснуться головой подушки, как мгновенно заснул.

Сколько он спал? Час, два, три? Когда он проснулся и глянул в узкую щель иллюминатора, снаружи уже сгустилась тьма.

Едва он повернулся на другой бок, собираясь еще вздремнуть, как на палубе забили барабаны. Марсель мгновенно вскочил, сунул за пояс оба пистолета, схватил шпагу и выбежал из каюты.

Баркас шел на всех парусах. Ветер туго надувал их. По палубе метались люди, наталкиваясь друг на друга.

Капитан схватил Марселя за руку и указал на один из люков. Оттуда пробивалась пока еще тоненькая струйка дыма.

— Эти мерзавцы хотят устроить пожар! — выкрикнул он. — Они станут требовать, чтобы их выпустили наружу. Но их так много, что они сметут нас всех.

Марсель не очень уверенно возразил:

— Но ведь они все скованы и ограничены в движениях. Мои люди перестреляют их, как крыс.

— Вы наивный человек, — с горечью заметил капитан. — Сразу видно, что вам не приходилось бывать в подобных передрягах. Неужели вы забыли? Чтобы перезарядить мушкет, требуется более минуты… Вот то‑то же!

— Я велю своим людям приготовить ведра воды. А потом у вас должны быть пожарные насосы. Распорядитесь проверить их. Ведь с их помощью люди смогут качать забортную воду, не так ли?

Капитан безнадежно махнул рукой. Насосы были маломощны, к тому же каторжники, вырвавшись наружу, сметут матросов, качающих воду, вместе с насосами.

Между тем дым становился все гуще и гуще. И вскоре из щелей некоторых люков стали вырываться язычки пламени.

— Качайте воду! Ведра, ведра! Тащите ведра с водой и лейте в щели! — кричал Марсель.

Из трюма доносились отчаянные крики. Сначала беспорядочные, они превратились в сплошной вой. Изнутри делались попытки приподнять люки. Солдаты пресекали их, становясь ногами на тяжелые крышки.

Первоначальная растерянность постепенно уступала место подобию порядка. Люди поняли, что им надо делать и уже обходились без команд.

В некоторых местах от огня стал трескаться палубный настил.

— Лейте воду на палубу! — крикнул Марсель. — Как можно больше воды.

Но огонь в трюме разгорался. И вот уже в нескольких местах он, несмотря на все усилия, вырвался наружу.

— Ох, — выдохнул капитан, — пропащее дело! Хоть бы эти негодяи сгорели заживо.

— Думаю, прежде они задохнутся в дыму, — проговорил Марсель.

— Через минуту я прикажу спустить на воду шлюпки, — пробормотал капитан. — Нам не спасти корабль. Да и не спастись самим.

— Погодите, капитан. Может, нам удастся сбить пламя…

— Сударь, это бесполезно. Вы видите — поднялся ветер, — с безнадежностью отчаяния вымолвил капитан. — Он превратит наш баркас в пылающую жаровню.

Но надежда не оставляла Марселя.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

I. ЖЕНЩИНА–ШПИОН

Герцогиня Рубимон приехала в Версаль, надеясь встретиться там с маркизой Помпадур. Быстро миновав анфиладу комнат, ведущую к покоям маркизы, она вошла в картинную галерею, к которой примыкали приемные залы короля. И в то самое мгновение, когда она уже почти прошла галерею, откуда‑то сбоку донесся приглушенный, но хорошо знакомый ей голос. Герцогиня невольно замедлила шаги. «Герцог Бофор! — сказала она себе, напряженно прислушиваясь. — Или я ошибаюсь?»

Невнятно, то тихо, то чуть громче, слышались голоса, доносившиеся из ближайшего приемного зала. Герцогиня, так же напряженно прислушиваясь, подумала: «Один, конечно, Бофор… Но кто же другой? Я должна узнать это!»

Герцогиня, настороженно оглядевшись, быстро шагнула в боковой коридорчик и спряталась в нише, тесно увешанной картинами. Стены были довольно тонкими. Более того, в глубине ниши была небольшая потайная дверь, через которую король мог пройти в галерею. Сейчас дверь была заперта и завешена тяжелой шитой золотом портьерой.

Герцогиня осторожно, но решительно отодвинула парчовую портьеру и приникла к двери. Теперь она совершенно отчетливо могла слышать, что говорилось в соседней комнате.

Да, герцогиня не ошиблась — один из невидимых ей собеседников действительно был герцог Бофор. Но кто же был другой?

Спустя несколько напряженных мгновений, показавшихся ей удивительно длинными, лицо герцогини озарилось торжеством — она узнала второго. И едва удержавшись, чтобы не вскрикнуть, прошептала: «Виконт де Марильяк!» И тут же снова приникла ухом к двери, стараясь не пропустить ни слова.