Незнакомцы - Дин Кунц

— Я все расскажу вам в машине, — пообещал отец Вайцежик.

Нед осторожно вел «Чероки» Джека на восток меж заснеженных холмов. Сэнди и Фэй пристально вглядывались в непроторенную дорогу, предупреждая Неда об опасных препятствиях, таящихся в белой мгле.

Эрни, сидящий на заднем сиденье вместе с Бренданом и Жоржей, на коленях у которой устроилась Марси, пытался внушить себе, что не поддастся панике, когда наступит полная темнота. Накануне ночью он волновался уже меньше, чем обычно, и это вселяло в него надежду.

Обнадеживало его и то, что Доминику удалось вспомнить, как над крышей гриль-бара проносились реактивные самолеты: если вспомнил Доминик, то вспомнит и он, Эрни. А как только это случится, темнота уже не будет пугать его.

— Впереди шоссе, — сказала Фэй, и «Чероки» остановился.

Они действительно выбрались на шоссе, проходящее мимо мотеля «Спокойствие» невдалеке от дороги № 80. Мотель находился от них на расстоянии около двух миль к югу, а Скала Громов — в восьми милях к северу. Ведущая к хранилищу узкая полоска асфальта была, как всегда, очищена от снега.

— Быстрее! — поторопила Неда Сэнди, опасаясь, что их могут заметить.

Нед рванул машину с места, быстро пересек пустынное шоссе и выехал на открытое пространство у подножия холмов, за которыми, в шести милях к востоку, проходила еще одна дорога — Виста-Вэлли-роуд, соединяющая север с югом: на нее-то им и нужно было как можно скорее выбраться. Брендана и Жоржу несколько раз хорошенько тряхнуло на ухабах и бросило на сидящего между ними Эрни, но тот, похоже, даже не почувствовал этого, занятый тревожными размышлениями о сгущающейся вокруг темноте.

Эрни неожиданно осознал, что до наступления ночи остается всего несколько минут. Беспросветная мгла уже обложила их со всех сторон, затаившись перед прыжком за снежными завесами, еще немного — и она набросится на него...

Нет. Нельзя тратить энергию на бессмысленную истерику, когда существует немало других, вполне реальных угроз. Ведь даже имея компас, они вполне могут сбиться с пути в этой пурге, провалиться в яму или врезаться в скалу. Нед, похоже, опасался того же, потому что машина уже не неслась, а едва ползла по каменистому полю.

Эрни подумал, что правильно сделал, переключившись со страха перед темнотой на реальные опасности, поджидающие их в пути.

Фэй оглянулась на него, и он улыбнулся ей, давая понять, что с ним все в порядке. Но не успела она сложить в кольцо большой и указательный пальцы, чтобы этим жестом показать, что «все о'кей», как маленькая Марси пронзительно закричала.

Доктор Майлс Беннелл сидел в темноте в своем маленьком офисе в недрах Скалы Громов и предавался невеселым размышлениям. Тусклый свет, проникавший в помещение через два крохотных оконца, выходящих на центральную пещеру второго этажа подземелья, был слишком слаб, чтобы при нем можно было что-то разглядеть в комнате.

На письменном столе перед Беннеллом лежали шесть листов бумаги. За прошедшие месяцы он проштудировал их не менее тридцати раз, так что теперь не было нужды снова читать их слово за словом. Он и без того отлично помнил, что там напечатано. А именно: психологическая характеристика Леланда Фалькирка, незаконно добытая доктором Беннеллом из памяти компьютера ОРВЭС.

Майлс Беннелл — доктор биологии и химии, неплохо разбирающийся в физике и антропологии, сносно играющий на гитаре и рояле, автор нескольких книг по самым различным проблемам, почитатель хороших вин и поклонник фильмов Клинта Иствуда — кроме всего прочего, знал толк в компьютерах. Он увлекся ими еще в студенческие годы, и его знания и навыки в этой области весьма пригодились ему, когда полтора года назад судьба свела его с Леландом Фалькирком. После непродолжительного, но интенсивного общения с полковником у доктора Беннелла сложилось мнение, что тот — человек с нарушенной психикой. Его наверняка признали бы негодным к военной службе, если бы не одно обстоятельство: он, очевидно, принадлежал к тому редчайшему типу параноиков, которые в совершенстве научились играть роль вполне нормальных людей. Но, сделав такое открытие, Майлс не удовлетворился им и пошел дальше, решив выяснить, какая внутренняя пружина движет поступками Фалькирка и что может вывести его из равновесия. Ответ на эти вопросы можно было найти лишь в штабе ОРВЭС, и шестнадцать месяцев назад Майлс при помощи своего персонального терминала и модема подобрался к архивам в Вашингтоне.

Когда доктор впервые прочитал психологическую характеристику полковника, он по-настоящему испугался, хотя и был внутренне готов продолжать свою нынешнюю работу, даже если бы был вынужден сотрудничать с таким опасным и жестоким человеком, как Леланд Фалькирк. Осмыслив ситуацию, Беннелл пришел к заключению, что с параноиком такого типа лучше соблюдать холодную почтительность, ибо малейшее проявление дружелюбия или панибратства насторожит его, и заронит в нем подозрение, что от него хотят что-то скрыть. Такого человека лучше вежливо держать на дистанции.

И вот теперь Майлс оказался в полной зависимости от Фалькирка: запертым под землей и ожидающим суда и приговора, соответствующего извращенным воззрениям полковника на виновность и невиновность. Было от чего перепугаться до смерти.

Армейский специалист, составивший психологический портрет Леланда Фалькирка, явно не обладал ни глубокими знаниями, ни проницательностью. И тем не менее от него не укрылись некоторые особенности личности этого человека, знакомясь с которым Майлс испытал сильное беспокойство, поскольку умел читать не только то, что написано на бумаге, но и между строк.

Наряду с тем, что психолог признавал Леланда Фалькирка, безусловно, годным для службы в элитарных частях ОРВЭС, он отмечал следующее.

Во-первых, Фалькирк с опаской и презрением относился к религии любого толка. Но, поскольку профессиональному военному, мечтающему о карьере, полагается любить Бога и отечество, он скрывал свою антипатию, уходящую корнями в его трудное детство в семье фанатиков веры.

Эта черта его характера, как заключил Майлс Беннелл, была особенно опасна в сложившейся ситуации, когда полковник постоянно сталкивался при исполнении служебных обязанностей с мистическими феноменами, в той или иной степени сопряженными с религиозными идеями, что неминуемо должно было вызвать у него острую негативную реакцию.

Во-вторых, Леланд Фалькирк был помешан на контроле. Ему было необходимо доминировать над всем и вся, и эта болезненная потребность контролировать окружающий мир наглядно свидетельствовала о его постоянной борьбе с собственными страстями и параноидальными страхами.