Гарри Поттер и Реликвии Смерти - Джоан Роулинг

Плащ, как ты теперь знаешь, путешествовал сквозь века, переходя от отца к сыну, от матери к дочери, прямо к последнему потомку Игнотуса, родившемуся, как и сам Игнотус, в деревне под названием Годрикова Лощина.

Дамблдор улыбнулся Гарри.

— Ко мне?

— К тебе. Я уверен, ты пытался понять, почему плащ был у меня в ту ночь, когда погибли твои родители. Джеймс показал его мне всего за несколько дней до того. Это многое объяснило про все их школьные шалости, которые они совершили незамеченными! Я едва верил своим глазам. Я попросил разрешения взять его на время, изучить его. Я давно уже забросил свою мечту об объединении Реликвий, но я не мог устоять, не мог отказаться от возможности взглянуть поближе… это был плащ, подобных которому я никогда раньше не видел, невероятно старый, совершенный во всех отношениях… а потом твой отец погиб, и у меня наконец оказались две Реликвии, и обе мои!

В его голосе сквозила непереносимая горечь.

— Хотя плащ не помог бы им выжить, — быстро сказал Гарри. — Волдеморт знал, где были мои мама с папой. Плащ не защитил бы их от проклятий.

— Верно, — вздохнул Дамблдор. — Верно.

Гарри ждал продолжения, но Дамблдор молчал, поэтому Гарри решил подтолкнуть его.

— Значит, вы уже перестали искать Реликвии, когда увидели плащ?

— О да, — вяло согласился Дамблдор. Похоже, он заставлял себя смотреть Гарри в глаза. — Ты знаешь, что произошло. Ты не можешь презирать меня больше, чем я презираю себя сам.

— Но я не презираю вас…

— А должен бы, — сказал Дамблдор. Он сделал глубокий вдох. — Ты знаешь тайну нездоровья моей сестры, знаешь, что сделали эти мугли, чем она стала. Ты знаешь, как мой бедный отец жаждал отмщения и как он заплатил свою цену, умер в Азкабане. Ты знаешь, как моя мать посвятила всю свою жизнь заботе об Ариане… меня это раздражало, Гарри.

Дамблдор сделал это заявление прямо и холодно. Теперь он смотрел куда–то вдаль, над головой Гарри.

— Я был одарен. Я был блестящ. Я хотел убежать оттуда. Я хотел сиять. Я хотел славы.

Только не пойми меня неправильно, — боль отразилась на лице Дамблдора, так что он снова стал выглядеть стариком. — Я любил их. Я любил моих родителей, я любил брата и сестру, но я был эгоистом, Гарри, бόльшим эгоистом, чем ты, на редкость альтруистичный человек, можешь себе представить.

Итак, когда моя мать умерла и на меня легла ответственность за больную сестру и своенравного брата, я вернулся в родную деревню в гневе и горечи. Заточен в этой дыре, растрачиваю себя, вот как я думал! Ну а затем, разумеется, появился он…

Дамблдор снова посмотрел Гарри прямо в глаза.

— Гринделвальд. Ты не можешь себе представить, как его идеи захватили меня, Гарри, как они зажгли меня. Силой подчиненные мугли. Триумф волшебников. И мы с Гринделвальдом, великолепные юные лидеры революции.

О, какие–то моральные принципы у меня были. Я успокаивал свою совесть пустыми словами. Это все будет во имя большего блага, и любой нанесенный вред будет оплачен стократно благами для волшебников. Знал ли я, в самой глубине моего сердца, чем был Геллерт Гринделвальд? Думаю, что знал, но закрывал глаза. Если бы планы, которые мы составляли, были претворены в жизнь, все мои мечты стали бы явью.

И в самом сердце наших схем были Реликвии Смерти! Как они его очаровали, как они очаровали нас обоих! Непобедимая волшебная палочка, оружие, которое приведет нас к власти! Воскрешающий камень — для него, хотя я притворялся, что не знаю об этом, он означал армию Преисподов! Для меня, признаюсь, он означал возвращение моих родителей и снятие ответственности с моих плеч.

И плащ… почему–то плащ мы никогда много не обсуждали, Гарри. Мы оба могли достаточно хорошо укрываться и без плаща, истинная магия которого, конечно же, заключалась в том, что он может быть использован для защиты других, не только его владельца. Я думал, что если мы его когда–нибудь найдем, он может помочь укрыть Ариану, но в основном наш интерес к плащу был связан с тем, что он замыкал трио, ибо легенда гласит, что человек, объединивший все три предмета, станет истинным повелителем смерти, то есть, как мы это понимали, непобедимым.

Непобедимые повелители смерти, Гринделвальд и Дамблдор! Два месяца помешательства, жестоких мечтаний и полного пренебрежения двумя членами семьи, которые только у меня и остались.

А потом… ты знаешь, что было. Реальность вернулась, приняв форму моего брата — грубого, необразованного и достойного бесконечно большего, чем я, уважения. Я не хотел выслушивать истины, которые он мне выкрикивал. Я не хотел слушать, что я не должен отправляться на поиски Реликвий, волоча за собой хрупкую и непредсказуемую сестру.

Спор перешел в драку. Гринделвальд вышел из себя. То, что я всегда чувствовал в нем, хотя и делал вид, что это не так, вырвалось и превратило его в ужасное существо. И Ариана… после всей заботы и внимания моей матери… лежала на полу мертвая.

Дамблдор слабо ахнул и разрыдался. Гарри протянул руку и с радостью обнаружил, что может до него дотронуться. Он крепко сжал руку Дамблдора, и тот постепенно вернул контроль над собой.

— Вот… Гринделвальд сбежал, как мог заранее предсказать любой, кроме меня. Он исчез вместе со своими планами захвата власти, и со схемами пыток муглей, и с мечтами о Реликвиях Смерти, мечтами, в которых я его подбадривал и помогал ему. Он сбежал, ну а я остался хоронить сестру и учиться жить со своей виной и со своим страшным горем — ценой моего позора.

Прошли годы. О нем разносились слухи. Говорили, что он добыл волшебную палочку немыслимой силы. Мне, в то же время, предлагали пост Министра Магии, и не один, а несколько раз. Естественно, я отказался. Я знал, что мне нельзя доверять власть.

— Но вы были бы лучше, намного лучше, чем Фадж или Скримджер! — вырвалось у Гарри.

— Ты так думаешь? — тяжелым голосом спросил Дамблдор. — Я не уверен. Я убедился, будучи очень молодым человеком, что власть была моей слабостью и моим искушением. Забавная вещь, Гарри, но, похоже, лучше всего подходят для власти те, кто никогда не ищет ее. Те, на кого, как на тебя, бремя лидерства было возложено против их воли, те, кто взвалил на себя ответственность потому, что должен, те, кто к собственному удивлению обнаруживает, что справляется с ней хорошо.

Я был в большей безопасности в Хогвартсе. Думаю, я был хорошим учителем…

— Вы были лучшим…

— Ты очень любезен, Гарри. Но пока я загружал себя обучением молодых волшебников, Гринделвальд собирал армию. Говорили, что он меня боится, и возможно, так оно и было, но, полагаю, он меня боялся меньше, чем я его.