100 рассказов о стыковке - Владимир Сыромятников

Проанализировав проблемы, которые виделись на пути к следующему принципиальному этапу «Знамя-3» с 70–метровым рефлектором, мы пришли к выводу о необходимости промежуточного шага. Так появился проект под нестандартным названием «Знамя-2,5». Тогда поставили две основные задачи: первая — усовершенствовать рефлектор за счет раскроя и других модификаций, растянуть пленку так, чтобы образовать по–настоящему плоское зеркало; вторая — сделать возможным управление ориентацией зеркала так, чтобы направлять отраженный луч в нужное место на Земле, а также увеличить продолжительность эксперимента.

Наши теоретики разработали математические модели пленочной конструкции, растянутой центробежными силами. Восьмилепестковую ромашку раскрыли так, чтобы она не сморщивалась, как в «Знамени-2», добавив к ней снаружи 2–метровое почти сплошное кольцо. Еще одна модель позволяла оценивать оптические характеристики. В эксперименте предусматривалось наблюдение космонавтами светового пятна «зайчика», бегущего по Земле. С этой целью, чтобы оценивать возможность человеческого глаза, оптики создали физическую модель, которая одновременно служила тренажером. Еще один космический тренажер использовался для проектирования и для тренировки космонавтов в управлении кораблем с рефлектора в режиме ТОРУ (телеоператорном режиме). Для того чтобы правильно ориентировать корабль на Солнце, ввели так называемый теневой индикатор — несложную, но эффектную мишень, которую установили на корабле так, чтобы она находилась в поле зрения телекамеры ТОРУ. Большая и сложная задача досталась баллистикам. Только переведя корабль на траекторию облета вокруг станции, можно было рассчитывать на то, чтобы управлять рефлектором в течение продолжительного времени, в течение нескольких витков. Весной и летом 1995 года, используя все эти и другие тренажеры, члены экипажа «Союза ТМ» Г. Падалка и С. Авдеев очень много тренировались и хорошо подготовились к этому сложному, комплексному эксперименту.

Таким образом, параллельно с теорией, мы решили снова обратиться к практике. Натурный эксперимент был гораздо хлопотнее и опаснее, но так приучила нас жизнь. «Только в полете живут самолеты, только в полете растет человек». Только в космосе можно построить по–настоящему большие и почти невесомые, но реальные конструкции, недоступные на Земле, если не считать, конечно, виртуальных картинок, генерируемых электронными мозгами суперкомпьютеров. Путь в космос лежал через техническое решение (ТР), его требовалось составить, согласовать и утвердить у руководства. Это ТР, состоявшее из полета пунктов, собравшее более ста подписей, но так и не получившее официального статуса, подготовили к середине лета 1997 года. К этому времени мы практически развернули конструкторские, производственные и испытательные работы. Как раз в этот момент грянула беда: «Прогресс–М» на полном ходу врезался в орбитальный «Мир». Он торпедировал не только модуль «Спектр», но и наши планы, наше «Знамя».

Понимая, что в такой обстановке соваться с экспериментом к руководству безнадежно, мы, уже не спеша, продолжали работать. Во второй половине 1997 года было сделано немало.

В конце 1997, когда почти оправились от столкновения «Прогресса» и стало окончательно ясно, что «Спектр» полностью не восстановить, мы снова взялись за ТР по «Знамени-2,5». В первый рабочий день после православного Рождества, 9 января, собрали всех основных участников работ. Совещание начали с призыва сделать еще одну, может быть, последнюю попытку развернуть «Знамя» на орбите. До пуска «Прогресса М-40», который смотрелся, оставалось 7,5 месяцев. Давайте «переподпишем» наше почти готовое ТР. Почти… И все началось почти сначала.

Всего пришлось получить около 150 подписей начальников разного уровня. За каждой из них стояли исполнители и работа: чертежи и схемы, приборы и кабели, эксперименты и испытания. Подпись генерального получили 21 февраля. Однако и до официального статуса, до присвоения ТР № 16 удалось активизировать работы. Требовалось спешить, чтобы войти в общий график работ по грузовику.

Только в марте мы закончили последние испытания в барокамере. Испытания показали, что дополнительное, периферийное, почти сплошное пленочное кольцо, выбрасываемое наружу сразу после открытия створок под действием центробежных сил, резко уменьшало скорость вращения, и процесс развертывания нарушался. Опробовав несколько вариантов, решили ввести маховик и еще ряд усовершенствований. Постепенно вся аппаратура, приборы и дополнительные кабели стали поступать в цех главной сборки.

Параллельно с основной инженерной деятельностью надо было думать о деньгах. Это могло стать дополнительным стимулом для руководства.

В конце апреля я предпринял попытку прорекламировать нашу экспериментальную программу за рубежом, воспользовавшись приглашением на ежегодный съезд института AIAA. Мои выступления слушали с интересом, но реагировали вяло. Реальные результаты появились только через несколько месяцев. Еще одна попытка «поднять фонд» для продолжения эксперимента совпала с последней миссией Спейс Шаттла к «Миру» STS-91, состоявшейся в конце мая. Находясь в Хьюстоне, я почти договорился с финансистами Центра Джонсона о корректировке контракта. Однако большие начальники, встретившиеся в это время на полигоне в КЦК, смешали все наши карты. Все оставшиеся средства перебросили на МКС.

Еще весной, опубликовав страницу Интернета, посвященную эксперименту «Знамя-2,5», мы стали получать отклики по каналу электронной почты. Вскоре поток писем превысил несколько десятков в сутки. В половине откликов нашу инициативу приветствовали и одобряли. Большинство астрономов, напротив, всполошилось. Некоторые ругались и даже угрожали нам. Один астроном–любитель из Чикаго, возможно, потомок американских мафиози, даже обещал нанять киллеров — видимо, русских профессионалов. Я решил поместить открытый ответ через Интернет. Привожу его здесь с небольшим сокращением.

Открытый ответ астрономам, профессионалам и любителям

Уважаемые ученые коллеги! В ответ на ваши письма, в своем большинстве окрашенные слишком большими эмоциями и содержащие необоснованные обвинения и даже оскорбления в наш адрес (стыдно читать), считаем необходимым ответить следующее:

Научно–техническая программа экспериментов «Знамя» направлена на проверку больших тонкопленочных конструкций, формируемых центробежными силами, и на прикладные эксперименты, такие как формирование траекторий, телеуправление, подсветка Земли, наблюдения. В будущем большие тонкопленочные конструкции планируется использовать для различных целей таких, как солнечные паруса, энергетические спутники, подсветка из космоса, экранный рассекатель, защита от микрометеоров, космические антенны и телескопы.