Визиты: Осенние визиты. Спектр. Кредо - Сергей Лукьяненко

– Она могла увлечься теологией, – предположил Рожденный Осенью. – А Долина Бога – самое удобное место, чтобы изучить различные верования.

– Нам придется отправиться туда, – хмуро сказал Мартину Кадрах. – Мне это не нравится, друг мой. Очень не нравится.

– Почему?

– Это… – Кадрах заколебался. – Это слишком близко к кощунству. Дио-дао, скажи, в этой… долине… есть эфес ТайГеддара?

– Эфес – ваше наименование храма? – уточнил Рожденный Осенью. – Один из моих предков изучал ваш народ, но это было давно, и я сохранил лишь крохи знаний… Наверняка есть. Я не бывал там, но в Долине Бога отправляют более семисот религиозных культов.

Кадрах с шипением выдохнул воздух, оперся подбородком о ладони и погрузился в раздумья.

– Сложная ситуация… – посочувствовал Рожденный Осенью, поглаживая живот. – Скажи, Мартин, а ты тоже будешь шокирован, встретив в Долине Бога своих единоверцев?

– А они – дио-дао? – уточнил Мартин.

Рожденный Осенью кивнул.

– В какой-то мере буду, – признался Мартин. Он представил кенгуру, одетого в рясу и стоящего у алтаря, и пришел в полное замешательство. Покосился на Кадраха. – Конечно, я не брошусь на них с мечом, крича о святотатстве…

Кадрах тяжело вздохнул:

– Друг мой, не надо призывать меня к терпимости. Я могу смириться с многим! Но есть граница, которой мне не переступить. Если я увижу, что дио-дао искажают нашу веру, глумятся над подвигом ТайГеддара и пародируют святые обряды… долг мой станет выше терпимости и снисхождения.

– Поверь, – тихо сказал Рожденный Осенью, – что никто в Долине Бога не глумится над чужой верой. Увиденное может показаться тебе странным и оскорбительным, но если ты дашь себе труд разобраться – то гнев твой уляжется.

– Хорошо, – кивнул Кадрах. – Я попробую быть объективным. Как нам добраться до этой долины?

– Сами вы не доберетесь. Вам нужен провожатый, – сказал Рожденный Осенью. – Я думаю, им станет Дождавшийся Друга. Сынок?

Из разреза накидки высунулась маленькая голова. Дождавшийся Друга смущенно сказал:

– Я слышу, родитель. Я помогу чужакам попасть в Долину Бога. Но я почти не могу больше ждать.

Рука Рожденного Осенью ласково погладила пушистую головку ребенка.

– Знаю, сынок. Потерпи несколько минут. Время твоего рождения пришло.

Головка кивнула и спряталась в сумке. Мартина передернуло – и это не ускользнуло от дио-дао.

– Мне не нужна помощь при родах, Мартин, – сказал Рожденный Осенью. – Но если ты побудешь со мной в этот миг – мне будет приятно. Если потом ты поможешь сыну похоронить мое тело – это тоже будет большой услугой.

– Я помогу, – сказал Мартин. Поискал какие-то подходящие слова и пробормотал: – Знаешь, я горжусь знакомством с тобой. Теперь мне будет чего-то не хватать.

Рожденный Осенью кивнул и улыбнулся:

– Помоги мне дойти до спальни. Я слабею.

Мартин помог Рожденному Осенью идти – дио-дао и в самом деле начало пошатывать. Силы уходили из него будто на глазах. В дверном проеме, закрытом лишь плотной тяжелой шторой, Рожденный Осенью обернулся:

– Прощай, геддар. Живи и помни.

– Прощай, дио-дао, – сказал Кадрах. Он явно чувствовал себя неловко – большой, крепкий, агрессивный, гордый геддар. Перед лицом умиротворенно умирающего дио-дао, в ночь смерти и рождения, все принципы геддара казались неуместными и наивными, будто детская игра в солдатики посреди опаленного огнем поля боя.

4

Появление на свет Дождавшегося Друга оказалось вовсе не таким легким, как пытался это представить Рожденный Осенью. Беременность длилась дольше положенного, и сумка дио-дао стала слишком мала для детеныша: голова проходила наружу легко, плечи тоже вышли без проблем, а вот торс никак не желал пролезать. Рожденный Осенью терпел боль мужественно, а быть может, гормональный всплеск подавил чувствительность, но в какой-то миг Мартину показалось, что ему придется взять нож и поэкспериментировать с кесаревым сечением у Чужого.

Но Дождавшийся Друга все-таки справился сам.

Несколько минут детеныш – он был не крупнее ребенка пяти-шести лет, отдыхал на кровати рядом с родителем. Рожденный Осенью что-то шептал и ласково гладил сына, все еще соединенного с ним пуповиной. Возможно, они даже еще могли обмениваться памятью, но Мартин не решился спрашивать об этом.

Пуповина отпала сама. Дождавшийся Друга обтерся мокрыми полотенцами и остался сидеть рядом с родителем до тех пор, пока глаза того не закрылись. Лишь после этого он повернулся к Мартину.

– Я приму душ и поем, – сказал он. – А потом ты поможешь мне похоронить тело?

Мартин кивнул. Странно и жутковато было общаться с этим едва родившимся, но уже совершенно самостоятельным существом.

Но по крайней мере стоило порадоваться прогрессу цивилизации дио-дао – их детенышам больше не требовалось поедать тела родителей.

Дождавшийся Друга вышел в гостиную, кивнул Кадраху и последовал в душевую кабину. Геддар, по крайней мере внешне, оставался невозмутим, и это Мартина радовало. Пока детеныш мылся, он завернул тело Рожденного Осенью в тонкий саван, сделанный даже не из ткани, а из плотной серой бумаги. Попытался закрыть дио-дао глаза, но те упрямо смотрели в навсегда остановившееся будущее.

– Что и сказать-то, не знаю, – пробормотал Мартин. – Ну… ты был хороший парень… не человек, конечно, и даже не мужчина, а гермафродит… но в той заварушке три месяца назад ты мне здорово помог… и чувство юмора у тебя было неплохое… к людям ты хорошо относился.

Мартин помолчал, но больше ничего на ум не приходило.

– Покойся с миром, – заключил он, закрывая лицо Рожденного Осенью. – Пусть будет земля тебе пухом.

…Через час, когда утоливший первый голод детеныш решил приступить к похоронам родителя, Мартин убедился в наивной антропоморфности своих слов. Дио-дао не хоронили своих мертвецов. Мартин и Дождавшийся Друга – даже столь юная особь оказалась физически сильной – понесли тело на окраину городка. Кадрах молча следовал за ними, не предлагая помощь, но с интересом наблюдая за происходящим. У высокого решетчатого забора они остановились. Дождавшийся Друга нашел в заборе узкую калитку, закрытую на крепкий засов, они внесли тело за забор, опустили на землю и вышли.

И почти сразу за забором началась возня и послышалось отвратительное вязкое чавканье.

– Что там? – борясь с рвотными позывами, спросил Мартин.

– Скот, – коротко ответил Дождавшийся Друга. Посмотрел на Мартина, кивнул: – Да, мы отдаем мертвые тела на съедение животным. Мы умираем слишком часто, чтобы использовать полный кругооборот органики и зарывать тела в землю как удобрения.