Пираты Короля-Солнца - Марина Алексеева

— Да, — вздохнул капитан, — Я понимаю. Но выхода нет. Кто-то из них должен лезть за мальчишкой.

Он взглянул в лица моряков из своего экипажа. Но, как и Бофор, видел ужас и отчаяние. И одно желание 'хоть бы не меня' . И обреченность.

— Есть обстоятельства, когда нельзя приказывать, — настойчиво сказал Бражелон, — Если никто не хочет, попробую, монсеньор, достать вам этого мальчишку.

— Рауль, нет!!! — закричал де Невиль.

— Нет, — сказал Бофор, — Ты не должен так рисковать.

— Да, — возразил Рауль. — На такой риск можно идти добровольно. И только. Да вы не бойтесь, герцог. Все будет хорошо, — сказал он с иронией, — Я счастливчик.

— Ты дурак… — прошептал Оливье.

— Хуже, — добавил Гугенот, — Ты самоубийца.

— Это комплимент или оскорбление, господин Гугенот? — лукаво спросил Рауль.

— Понимай, как хочешь, — вздохнул Гугенот.

Оливье попытался удержать друга. Гугенот зашел с другой стороны. Они начали убеждать Рауля, что не его дело — карабкаться по вантам, на это есть матросы, жить надоело, что ли?

— Отстаньте! — прикрикнул на них Рауль.

— Бражелон! Сто пистолей хочешь заработать? — поддел его Серж.

— Сто пистолей — людям, которые держат парус, — язвительным тоном сказал Рауль, вся его наличность слегка превышала сию соблазнительную сумму, — Да отойдите же! Ролан! Не разводи сырость!

— Я не буду, — сказал барабанщик, часто моргая глазами, — А знаете… не так уж и страшно там… на высоте. Я-то ведь залез на самый верх. Вы только вниз не смотрите. Я знал, что нельзя смотреть вниз, но все-таки взглянул, и у меня чуть сердце не разорвалось от ужаса… А все-таки я и сейчас полез бы, но мне не удержать Вандома.

— Ребенок, и то больше понимает! — заметил Рауль, — Эй, вы! Давайте сюда ваши шарфы, платки, у кого что есть! — велел он друзьям.

— Опомнись, болван, грохнешься — костей не соберешь!

— Да полно вам причитать! — фыркнул Бражелон, забрал у друзей вещи, которые они впопыхах подали ему — у кого что нашлось — рассовал все это — что-то за пазуху, что-то по карманам. Бофор и капитан переглянулись. Они поняли замысел Рауля.

— Страховка, — сказал капитан, — Все правильно.

Бофор только кивнул.

— Бражелон! — позвал герцог.

Рауль обернулся и посмотрел на герцога. Это взгляд все решил. Бофор поверил. Во взгляде было нечто необъсянимое — героическая ирония, насмешливая отвага.

— Вы когда-то сказали, монсеньор, что, такие как я, добиваются всего, чего захотят, — напомнил Рауль опять же слегка насмешливо, и, уже серьезно, — Я хочу спасти Вандома!

— Я тогда сказал не только это, — прошептал Бофор, — Я сказал еще, что ты из такого теста, из которого делаются маршалы Франции.

— Как бы этот маршал не расшибся в лепешку, — проворчал Гугенот, — То еще тесто будут! Герцог! Зачем вы его отпускаете! Помешайте!

— Маловеры! — с упреком сказал барабанщик, — Я знал, что вы… Да хранит вас Бог, господин виконт!

— С Богом, сынок… — прошептал герцог.

— Аминь, — подвел итог Рауль и стал подниматься по вантам.

Барабанщик упал на колени у основания мачты и начал тихо шептать слова молитвы. И все присутствующие на палубе мысленно присоединились к молитве Ролана де Линьета. Все очень хотели верить, что молитва мальчика долетит до ангелов-хранителей пажа и адъютанта герцога де Бофора, и все закончится благополучно.

9. ФОРС-МАЖОР. НА ВЫСОТЕ

У Анри больше не было сил ни молиться, ни думать. Глаза закрыты. Слез нет. Анри заплакал в первую минуту, когда понял, что не может спуститься с мачты. Он не слышал, что орали ему снизу. Его подбадривали, но он не различал голоса — все сливалось в каком-то гуле. Так, наверно, и умирают. Голова Анри кружилась, сознание гасло. Так, наверно, сходят с ума… Так сходят с ума. Он сойдет с ума и бросится вниз… Все это были не мысли, а обрывки мыслей. Анри, оказавшись в форс-мажорной ситуации, не мог мыслить логически. Собрав последние остатки воли, Анри заставил себя сосредоточиться. Гул стал отчетливее. Скандировали имя Бражелона. И его имя — Анри де Вандома. Какие дураки! Молчали бы лучше. А снизу кричали: "Держитесь! Смелее! ' Анри заставил себя открыть глаза. Вниз не смотреть, — говорил себе паж, — Не смей смотреть вниз. Вниз нельзя смотреть. Я сойду с ума. У меня сердце разорвется… Но почему Бражелон? Он-то тут при чем?

— Вот и я, — заявил Бражелон. Он был совсем рядом на вантах.

— Я за вами, Вандом. Как жизнь молодая?

— Я вас сюда не звал, — промолвил Анри.

— Я сам явился.

— Вы зря старались, господин де Бражелон, — сказал Анри умирающим голосом, — Я не смогу перелезть к вам. Поздно. Все пропало.

— Так уж и пропало!

— Неужели мое общество вам не надоело?

— Милое общество.

— Вам угодно издеваться? Лезьте вниз. Все пропало. Прощайте. И не поминайте лихом.

— Знаем мы эти слова, — фыркнул Бражелон.

Он понял, что сейчас никакими силами не заставить Анри перебраться с салинга грот-мачты к нему на ванты. Но и он устал, поднимаясь на пятидесятиметровую высоту! И Рауль переводил дух, собираясь с силами для прыжка к Вандому. Он понял по лицу Анри, что несчастный паж в состоянии, близком к обмороку. И с этакой наигранной бравадой / он и сам содрогался от ужаса, забравшись так высоко /, Бражелон сказал пажу:

— Гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе.

И оказался рядом с Вандомом. Внизу заорали что-то приветственное. Анри отпустил мачту и бухнулся к нему на грудь.

— Ну, тихо, тихо, — успокаивал его Рауль, — Мы выберемся, Анри.

— Зачем вы полезли за мной, господин виконт?

— Объясняю, маленький Вандом. Ты — один из нас, и раз уж я ваш Вожак, атаман, командир — я в ответе за тебя.

— Один из вас? Да я самый никудышный из Пиратского Братства!

— Что за чушь! У тебя, маленький Вандом, много достоинств.

— Вы это из жалости говорите. Вы слишком снисходительны. Какие у меня достоинства?

— Анри! Я не за тем лез сюда, чтобы говорить комплименты. Прекрати лепетать, и дай сосредоточиться. Сядем здесь, у мачты. Дайте мне перевести дух. Обдумаем варианты.

Они уселись рядышком, держась за руки. Внизу затихли.

— О, зачем вы…

— Ты опять? Меня просила присмотреть за тобой матушка, покидая корабль. Я обещал. А я всегда выполняю свои обещания. И, наконец, если тебе и этого мало, Ролан успел поведать мне, что ваша дурацкая затея корнями уходит в ларошельское пари мушкетеров. Все! Итак, наши варианты…

— Неужели есть варианты?