Избранницы правителей Эёрана: история демонов Нарака. Трилогия (СИ) - Свадьбина Любовь

Запечатанные в кристалл Леонхашарт и Гатанас?

Подобное уже было: когда Леонхашарт отправлялся на Землю, Безымянный ужас напал именно на него, невзирая на отвлекающие манёвры, словно как‑то выделяет приоритетные цели.

Только в этот раз почему так? Неужели несколько десятков мощных демонов, разливающих вокруг себя магию, для него менее аппетитны, чем сектор, из которого эвакуировали почти всех? Ведь у Леонхашарта почти не осталось магии! А Гатанас вряд ли стал бы обездвиживать себя в кристалле, если бы тот настолько привлекал Безымянный ужас. Или Гатанас просто не знал о подобном эффекте своего заклинания? Почему‑то мне кажется, что за свою долгую жизнь он достаточно изучил свои способности на полигонах сектора Возмездие, чтобы предсказать результат.

Так в чём же проблема? Почему Безымянный ужас не разворачивается к приманивающим его демонам?

Закусив губу, смотрю, как эта живая гора, напоминающая грозовое облако, наползает на стену загона. За ней – небольшая зона отчуждения, какие‑то коммуникации, крытые тоннели. Всё это кажется маленьким в сравнении с чудовищем, исчезает под его дымчатой поверхностью. Безымянный ужас замирает. Из его тела вытягиваются жгуты, накрывают землю, трубы… Кажется, он ощупывает всё вокруг, ищет что‑то.

Может, там действительно есть какие‑то приманки, манки, тянущие его к цели?

Холодом пробирает внезапная мысль: что, если оставленная Юнидатусом Таротом пентаграмма притягивала Безымянный ужас? Что, если вместо стёртой мной он поставил новую? Что, если оставил другие, чтобы чудовище прошло по ним, как по хлебным крошкам?

«У меня паранойя», – убеждаю я себя. И, честно говоря, на паранойю это и похоже, потому что у меня нет никаких доказательств подобной идеи, вообще никаких – просто страх. Страх за Леонхашарта.

После себя огромный Безымянный ужас оставляет только искорёженные, будто обгрызенные тысячами зубастых ртов обломки. Сначала это видно хорошо, потом в вечернем сумраке уже хуже, и фонари не справляются: огромное серое, поглощающее всё больше зданий пятно пробирается всё глубже в город, и большая его часть по‑прежнему остаётся в загоне. Безымянный доползает до середины промышленной, нежилой части попавшего под атаку сектора, когда официальный представитель Архисовета объявляет о выходе на противодействие с чудовищем архисоветников.

К этому моменту мне кажется, что я… в какой‑то сюрреалистичной вселенной. Сижу тут в комнате со стенами из стекла и чёрного порошка, смотрю телевизор, где по новостям показывают, как на город ползёт похожее на грозовое облако чудовище. Его в онлайн режиме отслеживают, снимают, выдают статистические данные о прошлых нападениях – как могут развлекают население. А близкий мне чело… демон где‑то там, в зоне удара вплавлен в проклятый кристалл и с испугом смотрит на то место, где меня уже нет.

Потому что я здесь, на диване в цветочек, кусаю пальцы и не могу дышать от страха.

Бред… как же мне хочется, чтобы это был бред, кошмарный сон, но я здесь, Леонхашарт – там, и чудовище прёт в его сторону.

Я на это не подписывалась, я о таком не договаривалась!

Саламандра тыкается носом мне в колено, пытается поймать взгляд, но я не могу на неё смотреть, не могу оторвать взгляд от экрана, хотя понимаю, что до места, где находится Леонхашарт, далеко, и я его всё равно не увижу.

На экране теперь мало что видно: Безымянный ужас повредил линии электропередач и подстанцию, эта часть сектора погрузилась во тьму, сам он тёмный, но квадрокоптеры летают, снимают, и на экране – шевелящиеся тёмные пятна, прямоугольник с датой и временем, бегущая строка с инструкциями для жителей: кому отправляться на эвакуацию, кому напиться снотворных и надеяться, что Безымянный ужас пройдёт мимо, не ощутит источник магии спящего демона.

На фоне этого звучит бодрый, но с истерическими нотками, голос ведущего, повествующий о героической смерти отца Леонхашарта, своей жертвой спасшего город от такого же визита Безымянного ужаса.

Интересно, кто‑нибудь из нынешних архисоветников рискнёт спалить себя ради спасения остальных? Или нет?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

*** 

На самом деле в секторе Возмездие исчезновение Гатанаса Аведдина производит эффект сравнимый со взрывом бомбы. Он слишком многим занимался сам и только сам, и всем, что касалось взаимодействия с Архисоветом, тоже. Такая тоталитарная централизация в этот раз играет против него.

Сотрудники сектора Возмездие дезориентированы, бродят между кабинетами, собираются в светлых коридорах, обсуждая, что же делать, эвакуироваться или нет. Волнение настолько велико, что курильщики не утруждаются уходом в специально отведённые комнаты, и то тут, то там струится дым, чего нельзя было представить при Гатанасе Аведдине. Все ждут, что он придёт и наведёт порядок, но его нет…

Гатанаса, конечно, находят по данным геолокации с его брони, но когда квадрокоптер передаёт изображение с кристаллом – никто не знает, что делать. Известие мгновенно расходится по всем корпусам, обрастает самыми немыслимыми подробностями.

Архисовет, когда руководителям отдела работы с корректировщиками и наблюдения за Безымянным ужасом удаётся, наконец, с ним связаться, тоже не даёт вразумительных инструкций, кроме одной: красный сектор посещать нельзя, во избежание ухудшения ситуации с Безымянным ужасом.

На какое‑то время сотрудники решают, что с кристаллом разберётся либо сам Гатанас, либо Архисовет, и возвращаются к работе: кто к анализу Эёранских дел, кто к подготовке новой партии магии из мира драконов, третьи координируют работу корректировщиков и военных, а часть традиционно собирает статистические данные по Безымянному ужасу и его действиям.

Но часы идут, а Гатанас Аведдин к руководству не возвращается, и сектор Возмездие постепенно охватывает паника. Дым в некоторых коридорах уже не рассеивается, разговоры не прекращаются ни на минуту.

Вновь авторитарность Гатанаса Аведдина играет против него: если что‑то делать хотят многие, то принимать решения – почти никто, и от резких действий их отговаривают одним и тем же аргументом: «Гатанас Аведдин всегда знает, что делает, и если он сейчас находится в кристалле именно там, значит, так надо, и не нам его решению мешать».

Восемь экстренных совещаний различных отделов и всех отделов вместе взятых завершаются именно с таким выводом. Архисовет тоже отказываться брать на себя ответственность и что‑то советовать.

Весь сектор Возмездие гадает, зачем Гатанас Аведдин сидит в кристалле и как собирается спасаться, если добравшийся до города Безымянный ужас продолжит своё движение и наткнётся на него.

Фазарис Нордотт, племянник Гатанаса Аведдина, в дискуссии не вступает, в совещаниях не участвует. Он наблюдает, пользуясь доступом к системе безопасности. О том, что у него есть такой расширенный доступ, кроме дяди и племянника теоретически не знает никто. В отдельной тёмной комнатке Фазарис наблюдает за сотрудниками через камеры, слушает переговоры в онлайн режиме и в записи.

Смотрит.

И слушает.

И ему кажется странной такая безоговорочная вера в то, что всё происходящее задумано самим Гатанасом Аведдином, несмотря на его, мягко говоря, не самое лучшее положение. Да и в принципе, как и любое живое существо, он может ошибаться.

Но всё же такая мысль постоянно курсирует по сектору Возмездие, успокаивая сотрудников.

«Такое чувство, что это информационный вирус», – Фазарис от волнения то и дело нервно потирает свои тонкие чёрные рожки с серебряными искорками внутри.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Да, в совещаниях он не участвует, никого ни к чему не призывает, он следит за сектором Возмездие, следит за новостями о продвижении Безымянного ужаса, а на закате вызывает шесть своих непосредственных подчинённых.

Они собираются не в секторе Возмездие, а на стоянке строительной техники в оранжевой зоне. Даже здесь до них доносится скрежет и рокот – звук продвижения Безымянного ужаса по красному сектору.