Путь Моргана - Колин Маккалоу

– И в лавке ты не устояла перед соблазном, так?

– Пожалуй, да, – с сомнением отозвалась Китти. – Бетти купила бутылку джина, и мы пили его все вместе по дороге. Я не помню, как мы зашли в лавку, не помню, что случилось потом – только вдруг люди вокруг меня закричали, и откуда-то появился судебный пристав.

– Что же ты украла?

– На суде сказали, что муслин в одной лавке и клетчатую льняную ткань в другой. Не знаю, почему именно эти ткани, – ведь мы были одеты точно в такие же платья. Судья сказал, что десять ярдов муслина стоят четыре шиллинга и шесть пенсов, хотя хозяин лавки твердил, что цена муслину – самое меньшее три гинеи. В краже льняной ткани нас не стали обвинять.

– Ты раньше пила джин?

– Нет, я впервые попробовала его в тот день. Мэри и Энни тоже никогда не пили. – Она содрогнулась. – И я знаю точно: больше я его и в рот не возьму.

– Всех вас приговорили к каторге?

– Да, к семи годам. Когда суд закончился, нас всех отправили на «Леди Джулиану». Наверное, мои подруги где-то здесь, на острове. В море меня постоянно рвало, я ослабела, и они не стали ждать меня, когда нас высадили на берег. А в трюме «Сюрприза» было всегда темно.

Ричард вскочил, обошел вокруг стола и дружеским жестом положил руку на плечо Китти.

– Не будем больше говорить об этом, Китти. Ты еще совсем дитя. Лишь английский церковный приют способен превратить взрослую девушку в ребенка.

В дом вбежал Мактавиш, только что позавтракавший двумя молодыми жирными крысами. Похлопав Китти по плечу, Ричард приласкал собаку и снова сел на место.

– Тебе давно пора повзрослеть, Кэтрин Кларк. Но не для того, чтобы утратить невинность, а чтобы сохранить ее. Теперь ты знаешь, что здесь нет ни поместий, ни работных домов. Если бы ты осталась в Порт-Джексоне, ты попала бы в женский лагерь, но комендант острова Норфолк, майор Роберт Росс, не желает отделять женщин от мужчин. И он прав: такое разделение сулит только лишние хлопоты. Всех женщин, прибывших на «Сюрпризе», отдадут мужчинам, имеющим свои дома, некоторые попадут в услужение к супругам – например, к Нату и Оливии Лукас, а кое-кто станет служанками и незаконными женами офицеров, пехотинцев и матросов с «Сириуса».

Китти побледнела.

– А я досталась вам? – выговорила она.

Ричард ободряюще улыбнулся.

– Я не насильник, Китти, я вовсе не намерен добиваться твоих ласк угрозами или уговорами. Ты будешь моей служанкой. В ближайшее время я сделаю пристройку к дому, чтобы у каждого из нас была своя комната. Взамен я прошу от тебя лишь одного: выполнять работу, которая тебе под силу. В дальнем конце огорода я строю свинарник – майор Росс обещал дать мне свинью, за которой тебе придется присматривать, как и за курами, когда они у нас появятся, и за огородом. Мой товарищ Джон Лоурелл сторожит огород и выполняет тяжелую работу. Если колонисты узнают, что ты принадлежишь мне, тебя никто не посмеет обижать.

– Значит, у меня нет выбора? – спросила она.

– А если бы у тебя был выбор, как бы ты поступила?

– Стала бы служанкой Стивена, – просто ответила Китти.

Ни лицо, ни глаза Ричарда не изменились, но Китти почувствовала, как в душе у него что-то произошло. Но он ответил своим обычным тоном:

– Это невозможно, Китти. Даже не мечтай о Стивене.

Остаток дня пролетел почти незаметно; Ричарда навестила миссис Лукас, задыхавшаяся от быстрой ходьбы.

– Я опять жду ребенка, – объявила она, грузно опустившись на стул. – Видишь ли, я беременею, стоит моему Нату снять штаны. А у меня уже двое детей.

– Мальчики или девочки? – осведомилась Китти, радуясь этому бесхитростному разговору больше, чем серьезной беседе с Ричардом.

– Годовалые девочки-близнецы – Мэри и Сара. Но на этот раз я чувствую себя совсем иначе – пожалуй, теперь родится мальчик. – И она обмахнулась самодельной соломенной шляпой. – Ричард сказал, ты упомянула про девушку по имени Энни, которая где-то здесь, на острове. Я хочу взять ее в помощницы, если сумею найти, – думаю, ей будет лучше жить у супружеской пары, чем у одинокого мужчины.

– В этом я уверена, миссис Лукас. Энни такая же, как я.

Оливия хитро прищурилась. «Так, значит, вот какая у тебя гостья, Ричард! Стивен говорил, что ты по уши влюблен, и сегодня я надеялась наконец-то увидеть тебя счастливым. Вряд ли найдется женщина, способная отвергнуть такого мужчину. Но твоей избранницей оказалась вовсе не женщина, а глупенькая девочка, к тому же девственница. Ты думаешь, что в тюрьме и на корабле она успела повзрослеть, но я-то не раз встречалась с такими девчонками, как Китти. К ним не пристает грязь, потому что они ведут себя тихо, как мышки. В Порт-Джексоне она умерла бы одной из первых, а на Норфолке ей придется узнать то, чему не смогла научить ее тюрьма: самое большее, на что может рассчитывать каторжница, – встретить доброго, порядочного мужчину. Такого, как мой Нат. Или Ричард Морган».

Размышляя подобным образом, Оливия Лукас ненавязчиво объясняла Китти, как следует вести себя в обществе мужчин.

Беседу прервал приход Стивена и Джонни Ливингстона, принесших кровать. Спохватившись, Оливия заторопилась домой, а трое мужчин и Китти принялись за воскресный обед, импровизированное пиршество, какое только позволили устроить их скромные запасы, – гороховую кашу с кусочком солонины, рис с луком, кукурузный хлеб. На десерт Ричард подал бананы со своих пальм, на которых эти сытные плоды поспевали раньше, чем на многих других.

Китти молча слушала, как беседуют мужчины, и понимала, что впервые в жизни оказалась свидетельницей мужского разговора и очутилась в компании мужчин. Эти полчаса привели ее в полное смятение: оказывается, она так мало знала! Но, внимательно слушая и запоминая, она могла бы кое-чему научиться, а Китти нравилось учиться. Выяснилось, что мужчины не сплетничают так, как женщины, хотя эти трое дружно посмеялись над рассказом красавца Джонни о жестокой ссоре между майором Россом и капитаном Хантером. В основном разговор вертелся вокруг строительства, наказаний, древесины, камня, извести, гусениц, инструментов, выращивания овощей.

Китти заметила, что Стивен любит прикосновения. Проходя мимо Ричарда или Джонни, он клал ладонь им на плечи или спины, а однажды шутливо взъерошил короткие волосы Ричарда так, как густую шерсть Мактавиша. Но мимо Китти он проходил как будто опасливо, стараясь не задеть ее, и ни разу не обратился к ней – впрочем, как и остальные двое.

«Кажется, обо мне забыли, – размышляла Китти. – Никто из них ни разу не взглянул на меня так, как я охотно посмотрела бы на Стивена, – с любовью и обожанием. Встретившись со мной взглядом, все они поспешно отводят глаза. Почему?»