Миры Империума - Кейт Лаумер

— Да здесь разрыв больше тысячи лет,— определил я.

— В смысле? Хотите сказать...

— Хочу,— подтвердил я.— Мы застряли на уровне, где Карл Великий[41] только-только умер, если вернуться на линию ноль-ноль.

— Спасателям нас тут вовек не сыскать,— поник Хельм, таращась из открытого люка на движущиеся пласты тумана.— Но и им тоже,— уже веселее добавил он.

Я тоже смотрел наружу. Клочок тумана сместился, и я заметил очертания чего-то, не принадлежащего этому пейзажу: приземистой, богато украшенной коляски, которой не хватало только четверки вороных красавцев меринов в золотой упряжке, чтобы стать экипажем, достойным королевы. Одна дверца была распахнута, позволяя мельком разглядеть пурпурные атласные внутренности.

— Держись крепче,— велел я Хельму.— Хочу перебраться поближе к карете.

Я забрался на сиденье пилота и покатил. Челнок на юз-душной тяге шел легко, несмотря на грязь, и я маневрировал, пока не устроился рядом с коляской и не совместил наши выходы.

— Еще дюйм, сэр! — крикнул Хельм,— Да, так, теперь идеально.

Вокруг люка в том месте, где два транспортных средства соприкасались, колыхалось розовое сияние. Я вернулся к управлению, а любопытный лейтенант изучал внутренности роскошного, но примитивного агрегата. На сиденье лежал белый сверток. И вопил.

— Djaveln! — выпалил Хельм.— Ребенок!

Я шагнул в экипаж, физический контакт с челноком создал энтропийный барьер между мной и окружающей средой. Розовый ореол подернулся рябью, но выдержал. Налицо утечка темпоральной энергии из несовершенного темпорального барьера. Я поднял мягкий, завернутый в одеяло сверток и уставился на мордочку крохотного йлокка. Курносую, беззубую и большеглазую. Сероватый лоб малыша был покрыт пушком, маленькая пухлая ручка бесцельно шарила по одеялу. Я пропал. Хельм топтался у меня за спиной и, споткнувшись, отпрянул, когда я шагнул назад.

— Сэр! — воскликнул он.— Эта странная повозка прямо как королевская карета — она больше, чем кажется!

Я уже обнаружил неприметную откидную панель на спинке сиденья. Хельм потянулся мимо меня и открыл ее, обнажив полностью оборудованную консоль полевого типа — не что иное, как пульт управления челноком.

— Вот крысы! — рявкнул Хельм, глядя на мой сверток— Какого черта они бросили здесь ребенка? — Он ткнул пальцем в парчовый герб в углу белого одеяльца.— Родители у него, несомненно, люди влиятельные.

Последние слова он произнес почти торжественно. Как верноподданный шведской короны, он крайне почтительно относился к титулам — даже детским. Меня же больше трогала умильность юного зверька, запуская тот же инстинкт, что заставляет сук усыновлять новорожденных котят, а кошек — кормить крысят. Как бы то ни было, мы оба понимали: надо что-то делать.

— Если мы оставим его здесь, он попросту умрет,— мрачно сообщил Хельм.

— Это точно,— согласился я.— Но разве мы готовы нянчить младенца? У нас нет молочной смеси, нет подгузников и, самое главное, нет нужных навыков.

— Мы должны вернуть его домой! — выпалил лейтенант.

Я протянул ему малыша.

— Отличная мысль. А где его дом и как нам туда попасть?

Он пристально смотрел на миниатюрный пульт управления.

— Полковник,— уверенно начал он, но продолжил, приглушив голос,— может, мы... может, вы покопаетесь в приборах да выясните, как отправить эту штуку, откуда пришла? Должен быть способ...

— Давай поищем,— кивнул я.

Он принялся открывать ящики и ворошить их содержимое. Над простой панелью, которой не хватало большинства инструментов, необходимых для навигации по Сети, я заметил маленький экран, казавшийся каким-то правильным. Мой взгляд привлек размещенный сбоку от него ручной переключатель с забавным символом. Я щелкнул им, экран загорелся красным, затем розовым и наконец показал узор-паутину — несомненно, я напал на жилу. Хельм так и выразился, довольный, будто только что обнаружил самый желанный подарок под новогодней елкой.

— Это карта! — радостно сообщил он.

Я не разделял его энтузиазма, поскольку видел, что схема в основном отображает Желтую зону, в то время как остальная часть Сети едва очерчена.

— Полегче,— предупредил я,— Масштаб нам неизвестен. Впрочем, крупное ядро справа от центра, скорее всего, родной мир йлокков.

Я изучал узор блеклых пересекающихся линий, стараясь сопоставить его с хранящимися в памяти знакомыми схемами принадлежащей Империуму части Сети и расположением черной точки в Зоне на большой карте Манфреда. В левом нижнем углу лежала путаница линий, уходящая за край экрана. Линии в ней переплетались, многие резко обрывались, другие замыкались на самих себе.

— Такой детальной схемы Пустоши я еще не видел,— поделился я с Хельмом, указывая на участок хаоса.— Эти парни не совсем отстали по части сетевой технологии. Да одна такая карта оправдывает все наше путешествие!

— Но, сэр, а принц?! — выпалил Эмиль.— Мы должны вернуть его домой!

— У сетевых специалистов из Стокгольма ноль-ноль больше шансов определить почтовое отделение этого клопика, чем у нас,— заметил я.

— Сэр! — не унимался Хельм.— А как же, ну, карета? Мы не могли попасть именно в эту линию по чистой случайности! Они, наверное, хотели, чтобы мы ее нашли!

— Или хотел,— поправил я.— Возможно, кто-то, кого заботит благополучие малыша.

— Он тут совсем недолго,— вслух размышлял Хельм.— Подгузник сухой.

— Верно,— согласился я,— Похоже, мы и ребенок прибыли в одно и то же место практически одновременно. Ты прав: вряд ли это чистое совпадение.

— Кому? — размышлял Хельм.— Кому понадобилось заточить дитя — царственное дитя — в подобном месте? И зачем устраивать все так, чтобы бедняжку непременно спасли?

— Спасли? — удивился я.— Да он застрял здесь точно так же, как мы.

— Э... разумеется, сэр...— запинаясь, произнес Хельм, но затем решительно выпрямился.— Сэр, у нас есть машина и даже старая коляска — вы сказали, она тоже челнок! — Он оживился.— Мы можем его использовать. Если необходимо.

— Не знаю, Эмиль,— откровенно признался я.— Мы в стазисе. Похоже, наше восприятие времени субъективно, поскольку так устроена человеческая нервная система. А сколько именно времени прошло? Хронометр в челноке утверждает, что год. Но что такое год? Производное человеческого воображения...

— Сэр! — перебил Хельм,— Это время, необходимое для одного оборота Земли вокруг Солнца! При чем тут воображение?

— Очень даже при чем,— сообщил я.— Это до сих пор лишь идея; возможно, она довольно точно соответствует природному феномену, а может, всего лишь очередная фантазия. Философы еще не решили.