Камень Желания Антайо - Наталия Герастёнок

Кусок справа от Защитников всколыхнулся, и трещина, полукругом отделившая его от остального островка, подписала ему приговор. Он начал быстро сползать, и через секунду исчез, уступив место вращающейся белыми всполохами фиолетовой красоте. Множество белых гранулок на ее поверхности весело подмигивали Защитникам, так и приглашая их к себе.

— Прыгаем? — нетерпеливо прокричала Синди, и ее голос стал слабо различим в общем шуме.

Антайо бросила на нее полный удивления взгляд. Глаза рыжей на мгновение озарились нетерпением и злобой. Лидер глубоко втянула в себя воздух, принимая тяжелое решение. «Да», — хотела сказать она. И, вздохнув, вскинула голову.

Ее глаза широко распахнулись.

— Райдек! Синди! Смотрите! — пролепетала она, и пальцем указала наверх.

Ее, конечно, никто не услышал, но прочитать по губам было совершенно не в тягость.

Вверху, на черном фоне, висела здоровая деревянная арка, расписанная странным узором. Эта изящная дверь горизонтальной плоскостью расположилась на мрачном небосводе. Она была немного повернута под углом, и казалась нарисованной.

Чуточку правее на ней различалась прямоугольная металлическая рукоять. Если бы только схватиться за нее… Отчего-то она манила к себе больше, нежели эта воронка, и казалась тем правильным решением, которое спасет жизни команде Антайо.

Вот только если бы дотянуться до нее…

— Прыгаем вниз! — неистово прокричала Синди, боязливо провожая глазами другой кусок умирающей платформы.

Еще немного, и островок провалится в воронку вместе с тремя телами. И ненасытный монстр, тогда уж, наверное, удовлетворит свой нескончаемый аппетит.

— Ты с ума сошла?! — закричала Антайо, уставившись на помощницу как на душевнобольную.

Прочтя слова по губам, Синди злобно скривилась. Не успела она шагнуть в сторону, как вдруг Райдек крепко цепанул ее за руку.

— Что ты делаешь? — яростно прохрипел он. — Мы не можем разделиться!

Рыжевласка дернулась, и тогда Райдек крепче обхватил ее, и прижал к себе. Он посмотрел в глаза Антайо, и, одобрительно кивнув ей, взял ее за руку. Красноволосая вмиг почувствовала прилив уверенности.

Которой ей так тут не хватало.

Трещина проскочила между ногами Антайо, пробивая себе дорожку на противоположный край островка, и Защитники задрожали от распирающей их вибрации.

Это был последний шаг. Или они выиграли, или проиграли. Почувствовав себя скверно, Синди зажмурилась.

Антайо потянула руку. Вверх, к выходу. К арке. Взялась за воображаемую ручку и рванула на себя. Дверь покорно распахнулась. Осталось только сделать шаг, и…

Платформа под ногами провалилась.

25. Логово

Кин и Дарк сидели молча. Уже который день они не обмолвились ни словом. Слабое потрескивание стоящей на столешнице свечи было единственным, что не позволяло их комнатушке исчезнуть в непролазном мраке. Не нуждаясь ни во сне, ни в отдыхе, компаньоны сидели, подобно статуям, погрузившиеся в свои мысли. Единственное, что отличало их от каменных истуканов — так это трясущиеся руки, которым они никак не могли найти применение. После разоблачения Кином всего спектакля, устроенного Онтором, полудемоны впали в глубокое отчаяние от осознания своей же непроходимой тупости. Подчинив волю Тао, чертов Кукловод легко втерся к Кину и Дарку в доверие, и, пользуясь их слепой глупостью, заставил делать все ему угодное.

А они, как последние кретины, с радостью нацепили на себя ошейники, позволив распоряжаться своими жалкими, ослепленными жаждой наживы, душонками.

Вот если бы только Дарк по праву получил титул демона, он бы показал Онтору, кто есть кто. Он бы без тени сожаления набил бы эту ухмыляющуюся рожу, чтобы тот понял, что случается с теми, кто вешает лапшу на уши ему, Дарку.

Задира уже третий день вынашивал эту навязчивую идею, только, скорее всего, ей совсем не суждено свершиться. Ведь зеленый уродец намного умнее, хитрее и сильнее их обоих. Его ранг в десятки раз превосходил ранг какого-то полудемона, не говоря уже о Шейсе, с которым и связываться-то — добровольное самоубийство.

Но растущая, всепоглощающая ярость уже распирала фиолетоволосого изнутри.

Парад должен был вот-вот случиться. Только, судя по всему, Дарк и Кин уже его не увидят. Последние четыре дня Кин постоянно куда-то отлучался, а когда возвращался, то напряженно всматривался в пламя свечи, витавшее одиноким лепестком посреди темной комнаты.

Молчаливость очкарика и его некая отстраненность начали пугать Дарка. Вчера он поинтересовался у него о таинственных похождениях, но Кин только лишь покачал головой, и что-то невнятно пробурчал себе под нос.

Очевидно, что бедняга окончательно спятил. Но не беда… Задира добьется своего, любой ценой, и станет тем, чье имя будут говорить шепотом, боясь накликать проблемы. И тогда он отомстит и за Кина, и за наивного милашку Тао.

И за себя.

Верховный Владыка так же давно не вызывал полудемонов к себе, но оно-то было и понятно. Хозяин никогда не оспаривал своих решений, и все, что только оставалось компаньонам — так это покорно ожидать прибытия Защитников.

Если, конечно, они еще не подохли.

— Что нам делать, Кин? — сдавленным голосом спросил Дарк, чувствуя неминуемое дыхание смерти.

— Ты боишься? — с жутковатым спокойствием произнес Кин, присаживаясь на сундук.

Тот протяжно заскрипел.

Дарк отвлекся от изучения каменного пола под ногами, и устремил непонимающий взгляд на умника.

— Ты боишься? — повторил тот, и его голос приобрел жутковатые нотки.

— Да, — без обиняков ответил Дарк, не сводя глаз с Кина, чей слабо освещенный дрожащий профиль вырывался из окружающей темноты.

— Тогда нам надо постараться, дружище, — вдруг промурлыкал русоволосый, поворачивая к Дарку голову. — Постараться заслужить жизнь.

Его остекленевшие, смотрящие исподлобья глаза заставили внутренности Дарка съежиться. Но едва он хотел что-то сказать, как тут их комната содрогнулась. Из потолка с трепетом посыпались скупые струйки песка, и Кин вскочил, услышав глухой раскат. Ровное дыхание свечи сбилось, и стены поплыли резкими тенями, жадные лапы которых осторожно тянулись к компаньонам.

— Идем, — прохрипел Кин, повернув голову к Дарку. — Время пришло. Ты же знаешь… Сбежать мы не можем… И наша смерть станет тем, что заставит Хозяина забыть о нас.

Тот боязливо поднялся, по-прежнему не сводя взгляда с полубезумных глаз некогда безэмоционального партнера. Один концерт, устроенный очкариком более пяти дней назад, поселил в душе фиолетоволосого необъяснимый страх. Он до сих пор не мог забыть того, что творилось с беднягой Кином.