И придет новый день - Ула Сенкович

— Если я думаю о прошлом, меня нет в настоящем?

— Это иллюзия. Ты обманываешь себя, погружаясь в воспоминания, если отказываешься воспринимать себя в настоящем. Время создается каждое мгновение нашей жизни. Это всего лишь наше восприятие настоящего. В действительности существует только то, что ты чувствуешь в данный момент. Любое воспоминание прошлого, твоих переживаний и впечатлений, это твои чувства в данный конкретный момент времени, а не то, что ты пытаешься выловить из памяти. Поэтому прошлое можно изменить. Правильнее сказать, можно изменить свое отношение к прошлому. Но некоторые так упорны в своей внутренней слепоте, что цепляются за воспоминания, день за днем восстанавливая их заново в своем текущем мгновении, и отказываются видеть, что прошлого нет, а есть только настоящее, в котором они себя не осознают. Поэтому можно сказать, что их в настоящем нет. Тоже происходит с глупцами, устремленными в будущее. Погружаясь в мысленные проекты, они не замечают, что живут в настоящем ожиданием. Любое планирование будущего происходит в настоящем. Нужно осознавать это.

— Мы — смертны. Что происходит за порогом жизни?

— Кто среди живых может сказать, куда идут умершие? Если кто-то был там и вернулся, значит, не дошел до черты, а если ушел, то ответ никто не услышит. Маги моего пути верят, что после смерти мы растворяемся во Вселенной. Не исчезаем бесследно, а становимся ее частью. Но это лишь одно из предположений. Тот, кто скажет, что знает единственный правильный ответ, или лжец, или глупец. Осознать Вселенную так же безумно, как пытаться ложкой вычерпать океан. Мы — существа, которые должны умереть. Лучше принять этот факт. И здесь начинается подлинная битва. Но не с другими, а с бесконечностью. Поэтому вселенная ждет от нас осознанности и воздействует на нас. Смертные думают при этом, что Великий Демиург наказывает их за что-то. Это не наказание и не нападение. Вселенная через нас осознает саму себя.

— Вы — реальны? — орк протянул руку, и я дотронулась до прохладной гладкой кожи. Он не был фантомом. То, что я видела, не было сном.

— Есть другие маги, которые думают так же, как вы? Ведь вы — орк. Никогда не слышала, чтобы орки говорили о таких вещах.

— Есть и другие. Моему народу свойственна дисциплина и смелость. Самый понятный путь для орков — это путь воина. Для этого нужно развить рассудительность и сильное физическое тело.

— Разве не достаточно желания и воли, чтобы следовать этим путем?

— Можешь хотеть сколько влезет, хоть лопни. От этого ничего не изменится. Чтобы войти в неизвестность нужны стальные нервы и тренированное сильное тело, чтобы эти нервы вместить.

— Есть другие пути?

— Да. Оркам легче идти путем воинов. Эльфы выбирают путь познания себя через живую природу. Гномы — путь труда и долга. Дроу идут путем знания. Но это самый трудный путь. Знание может быть ложным и развивает гордыню. На этом пути много темных падений.

— А люди?

— Люди чаще всего избирают путь любви. Здесь нет жесткого закона. Каждый выбирает то, что ему ближе.

— Почему вы говорите со мной?

— Ты решила измениться. Твое желание вызвало меня. Любой, кто готов услышать, получает ответ. И не имеет значения, кто принесет его.

— Вы идете путем воина. Разве я могу учиться у вас? Во мне нет магии или силы.

— Для начала тебе нужно собрать свою цельность. Ты отдала свое сердце одному мужчине, тело — другому. Что ты оставила себе? Твой Хранитель не может говорить с тобой, потому что тебя нет. Самый простой путь для тебя — это путь любви. Но чтобы идти им, тебе нужно понять, что значит любить себя.

— Кто такой Хранитель?

— Живая Энергия. Можно сказать, что Хранитель — это ты. Чтобы понять ответ, нужно правильно задавать вопрос.

— Я могу видеть Энергию? Как орки?

— Учить тебя видению не моя задача, но могу показать тебе, что значит видеть. Чтобы ты лучше понимала народ, среди которого живешь.

Я кивнула согласно, и орк, протянув руку, легонько хлопнул меня по спине.

Шумная толпа рыночной площади обступила меня со всех сторон. Орк исчез вместе с оливковой рощей. Место было мне не знакомо, как и скалы, поднимающиеся к небу, куда ни глянь. Никогда здесь не была. Я не двигалась, что так или иначе должно было привести к конфликту в бурлящей толпе. На меня налетел низкорослый мужчина с тюком на плече, испугано глянул, унижено согнулся и взмолился о пощаде. Я не совсем поняла его страх, собственно, это я виновата, что он меня толкнул. Но мой взгляд зацепился на рабский ошейник на шее мужчины, и я неверяще огляделась по сторонам. На рынке было много рабов среди торгующих. Орки с непривычными прическами, низкорослые кони, привязанные у емкости с водой, и незнакомые красноватые скалы. Похоже, я угодила в столицу или другой город, не подчиненный Хондару. На его земле все люди были свободными. Моя неподвижность начинала привлекать внимание, мне это было ни к чему, поэтому позволила увлечь себя потоку.

Было что-то непривычное в том, как я двигалась. Словно мое тело стало другим. Что-то от хищника на охоте. Трудно объяснить. Я ощущала светящийся сгусток в районе живота ближе к позвоночнику. Но его расположение в теле не было неизменным. Я могла мысленно перемещать его по вертикали. Сделала это неосознано. Чтобы избежать столкновения с повозкой, вспрыгнула легко на хлипкую доску, перекинутую через узкий проход на высоте, наверное, трех метров от земли. Светящийся шар внутри меня скользнул вниз под землю. И я, уравновешенная этим грузилом, даже не пошатнувшись, перешла на другую сторону горного склона. Пару прыжков, и тело само перенесло меня на полную народа улицу. Светящийся сгусток вернулся на место, во время моего прыжка он был значительно выше доски, словно с его помощью мое тело или утяжелялось, или приобретало способность взлететь.

Нужно ли говорить, что я удивилась? Более привычным для меня было бы свалиться с невысокого бордюра, потеряв равновесие, или неуклюже втаскивать себя на небольшую высоту. Что со мной не так? На моих руках не было украшений, да и руки были явно не мои. Ничего себе мускулы! А что это еще за ноги? То, что мне удалось рассмотреть, не было моим телом. Но это тело подчинялось мне и с управлением им никаких проблем не возникало, разве что легкое удивление. Все-таки это была я. Оглянувшись по сторонам, приметила у стены повозку с украшениями и зеркалами и метнулась к ней, непостижимым образом избежав столкновения с двумя подравшимися орками. Точнее я прошла между ними, отбросив их в сторону возникшим вокруг моего тела световым коконом. Драчуны воспользовались падением, чтобы схватиться за мечи, и опять оказались на моем пути. Я фыркнула презрительно. Откуда-то возникла мысль, что на меня хотят произвести впечатление, и еще одна, что парни — приятели, затеявшие стычку ради забавы. Перескочила через них, вырвав заодно мечи из рук, и достигла наконец цели. Зеркало было небольшим, но рассмотреть лицо труда не составило. Смуглая кожа, высокие скулы, узкий разрез медных глаз и темные густые волосы, заплетенные в замысловатую прическу. Из зеркала на меня смотрела орчанка, но я себя узнала, как ни дико это говорить.