Смерть волкам - Аня Чеблакова

- Здравствуй, Луя, - ласково сказала девушка. - Меня зовут Заячья Губа. Я принесла тебе завтрак.

С этими словами Заячья Губа присела рядом с Веглао и поставила миску на пол рядом с её постелью. От миски исходил сильный приятный запах дыма и бобовой каши. Веглао уже очень давно не ела бобов - в Лесистых горах они не росли.

- Спасибо, - сказала девушка и нарочито неуклюже села, прислонясь спиной к стене. Заячья Губа, сияя, вытащила из кармана платья завёрнутую в лист какого-то растения деревянную ложку и протянула её Веглао.

- Это Камир Рыжий сделал для тебя, - с улыбкой сказала она. - Правда, хорошая ложка? Он вчера весь вечер работал.

- Надо будет сказать ему спасибо, - ответила Веглао. - Только поднимусь на ноги.

- Ты кушай, кушай, - поспешно сказала Заячья Губа. - Тебе надо набираться сил. Какая ты худенькая, Луя!

- Даже сисек нет, - поддакнул лежащий неподалёку молодой оборотень, чья грудь была обмотана грязноватым бинтом, чёрным от крови.

- Замолчи, Юил! - взвилась Заячья Губа, сверкнув на юношу своими серыми глазами. - Тебе только бы обижать других!

- Сама заткнись, уродина, - бросил Юил, кинув на девушку полный отвращения взгляд. - Ну, чего вытаращилась? Иди, пожалуйся Червяку, если хочешь. Я даже сейчас его так отделаю, что он неделю засмеяться не сможет.

- Юил, тебе ещё повезло, что ты ранен, - спокойно сказала Веглао, взглянув на него. - Лежачих я не бью.

Юил презрительно покосился на неё. У него были очень тёмные, почти чёрные глаза и грязные спутанные волосы, определить цвет которых не представлялось возможным. Щёки были запавшими, а на лбу, несмотря на юный возраст, уже появились глубокие морщины.

- Руки коротки, соска. Кушай, не обляпайся, - с этими словами он отвернулся к стене и больше не разговаривал. Заячья Губа ещё какое-то время смотрела на него с обидой и гневом, а Веглао как ни в чём не бывало поставила миску на колени и принялась за еду.

- Мальчишки, - вздохнула Заячья Губа. - Какие они злобные! Ненавижу мальчишек.

- Поэтому делаешь их мужиками, - заржал здоровый оборотень, полулежащий на постели неподалёку. Его правая рука была сплошь замотана бинтом, красным от свежей крови. Его смех подхватили несколько других больных. Заячья Губа залилась краской, губы её задрожали - она готова была заплакать.

- Эй, как вам не стыдно? - гневно спросила Веглао. - Если бы не вы, она не пришла бы сюда и не позволила бы вам ржать над собой! Она добрее всех вас вместе взятых, так какая вам разница?

Оборотень с больной рукой хмыкнул, но не перестал улыбаться.

- Вот ведь храбрая девчушечка! - подала голос плотная тётка лет сорока, сидевшая у стены. - Чё, мужики, задрожали?

- Она новенькая, - махнул рукой долговязый оборотень с забинтованной головой. - Не знает пока ничего.

- Незнание не освобождает от ответственности, - тусклым голосом откликнулся болезненного вида старик с редкими бакенбардами и треснувшими очками на бугристом носу. Он явно хотел ещё что-то добавить, но закашлялся и откинулся назад, закрыв глаза.

- Не надо, Луя, - боязливо прошептала Заячья Губа. - Не надо меня защищать. Я уже давно привыкла. Ты лучше позавтракай как следует.

Веглао не надо было просить дважды. Она принялась за завтрак. Ела медленно и как бы с трудом, ни на секунду не забывая о своей роли - усталой, измотанной девочки, которой некуда было пойти, кроме как к рыжебородому монстру, который убивает молодых юношей и пишет их кровью на стенах издевательские послания. Тем временем Заячья Губа не умолкала ни на мгновение:

- Я хочу, чтобы ты жила в одной комнате со мной и моим мужем. Там, кроме нас, жило раньше ещё трое оборотней, но один недавно умер, так что есть свободная постель. Те двое, которые остались - это хромая Шигелла и её сыночек, ему только семь лет. Тебе у нас понравится, честно-честно! Я буду помогать тебе на работе, а то ты такая слабенькая...

- А твой муж? - спросила Веглао ничего не выражающим голосом, хотя внутри у неё всё кипело от волнения. - Он не злой? Он не станет меня бить или...

Заячья Губа рассмеялась и замахала тонкими бледными руками:

- Кто это злой - мой Тальнар? Луя, солнышко, да он просто чудо! - растроганно воскликнула она. - Такой красивый, такой добрый!.. Мне безумно повезло, Луя... Ты знаешь, до того, как я встретила Тальнара, меня никто не любил. Никто-никто. Все только... ну, ты понимаешь, - она широко улыбнулась и нырнула указательным пальцем в кольцо из двух пальцев другой руки. Веглао поразило, что она говорит об этом так спокойно, да ещё и на людях. Если это правда (хотя сразу видно, что это милое, непонятно как оказавшееся здесь существо не умеет лгать), то Тальнар стал гораздо менее разборчив, чем раньше. Но возможно, у него просто не было выбора - судя по тому, что он говорил, его статус в стае находится где-то на уровне пола.

Заячья Губа забрала у неё пустую тарелку, поцеловала её в щёку и удалилась, напоследок ещё раз горячо попросив заселиться к ним в комнату. Когда она скрылась, Юил соизволил поднять голову и посмотреть ей вслед. Потом он посмотрел на Веглао и усмехнулся во весь рот. Нескольких зубов у него не хватало, и пустые дёсны на их местах были розовые и беззащитные.

- Чего ухмыляешься? - спросила Веглао. Парень хмыкнул:

- Ты не больно-то слушай эту дуру. Надо же: позвала тебя жить к ней. Вождь сам определяет, кто где будет жить.

- А тебя он наверняка подселит поближе к себе, - поддакнула тётка у стены, почёсывая чёрными ногтями рубец на своём правом предплечье. - Ещё бы - такую красавицу!

Издевается, не иначе, подумала Веглао. Последний раз красивой её называли четыре года назад, и это был её родной брат. С тех пор она потеряла многое, и красоту в первую очередь. Её догадка подтвердилась - тётка заржала, и следом за ней захихикали, загоготали и затряслись все, кто был в лазарете. Все, кроме оборотня с перевязанным плечом. Тот только усмехнулся, а потом тяжело откинулся на свою подстилку с серым и искажённым лицом - видимо, рана тяжко мучила его.

День всё тянулся и тянулся, и ничего не происходило. Веглао маялась от безделья и беспокойства. Как бы ей хотелось быть сейчас рядом со своими друзьями, разгребать завалы в подземелье по колено в холодной воде, при слабом свете керосиновой лампы, которая каждую секунду может погаснуть. Она так боится темноты - больше всего на свете - но если выбирать между темнотой, в которой она будет с друзьями, и светом, в котором видно кривую ухмылку Кривого Когтя, она не задумываясь выберет второе. Правда, перед этим неплохо бы подарить вожаку оборотней новую улыбку - широкую, красную, и не на лице, а поперёк шеи.

Стоило ей покрепче задуматься об этом, как тот, о котором она думала, заявился собственной персоной. В лазарет ворвался молодой прыщавый оборотень и срывающимся от волнения голосом выдохнул: