Летающие колдуны - Ларри Нивен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, — согласился он.
Я сделал еще глоток, потом сказал:
— Знаешь, у меня для тебя тоже плохие новости…
— Да? Какие?
— Воздушной ткани больше не будет.
Мы истощили все дикие домашние деревья. Ткачи могут изготовлять ткань, конечно, но если нити не пропитывать, то ничего хорошего не получится.
— Чудесно, — сказал он. — Его тон давал понять, что думает он совсем наоборот. — Правда, это почти не имеет значения, поскольку мы не сможем сделать газ.
Я еще налил пива. Пурпурному и себе тоже.
— Конечно, — сказал он. — У меня хватит воздушной ткани для небольшого летучего корабля… который смог бы нести меня одного… — Он помолчал, икнул и сказал: — Если придется делать летающее заклинание с горячим воздухом, то я его сделаю. Только для того, чтобы Шуга не смог назвать меня лжецом. Я обещал.
Он допил свою чащу и протянул мне. Я наполнил ее вновь.
— Я бы продал все свои надежды на полет за кварту хорошего шотландского виски. Ладно, если мы больше не можем брать сок диких домашних деревьев, давай брать его от прирученных домашних деревьев.
— Освященных домашних деревьев, — поправил я. — Но если ты попытаешься осквернить домашние деревья, то уж теперь тебя наверняка сожгут.
— Мы не можем брать сок от освященных домашних деревьев, — повторил Пурпурный. Я встревожился. — Мы не можем брать сок от освященных домашних деревьев. — Лицо у него покраснело. — Но мы можем сначала снять благословение!
— Чепуха!
— Почему? Шуга снял благословение с ткацких богов других деревень. Шуга снял благословение с женских имен. Почему я не могу снять благословение с чего-нибудь?
— Заклинаний, снимающих благословение с домашних деревьев, просто нет, — возразил я.
— В них никто не нуждался. А я возьму и придумаю. Разве я не волшебник?
— Конечно, — сказал я.
— Лучший волшебник во всем этом спиральном рукаве и еще двух соседних.
Он опять понес тарабарщину. Что ему сейчас требовалось, так это еще одна чаша пива. И мне тоже. Мы потащились в верхнюю деревню и вскарабкались в мое гнездо.
Я достал непочатый пузырь. Пурпурный сделал первый глоток. Где-то по дороге он потерял свою чашу, поэтому теперь пил прямо из горлышка.
— Как же ты собираешься снимать благословение с домашних деревьев? — спросил я. Пурпурный оторвался от пузыря, посмотрел на меня с упреком и пошатнулся.
— Пойдем и увидишь!
И мы потопали через деревню к одному из самых больших домашних деревьев — Хинка Младшего.
Пурпурный еще глотнул пива и задумчиво уставился на дерево.
— Какому богу это дерево посвящено? — поинтересовался он.
— Хм… это дерево Хинка Младшего. Думаю, оно посвящено Поупу — богу плодородия. У Хинка четырнадцать детей — и все, кроме одного, девочки.
— Ну-ну, — произнес Пурпурный. — Тогда мне следует снимать благословение зельем бесплодия, верно? Да, в данном случае пивом можно воспользоваться, чтобы что-то сделать бесплодным. Пиво должно входить в снимающее благословение заклинание. И, дай подумать, надо использовать лепестки колючего растения, которое цветет только раз в пятьдесят лет и еще…
Он продолжал бормотать что-то в том же духе. Я отпил пива и пошел вместе с ним к его гнезду. Пурпурный исчез в нем, все еще бормоча. Из двери гнезда посыпался град предметов и волшебных устройств.
— Мусор! — прогремел голос Пурпурного. — Это мусор. Мне надо знать имена каждого устройства… Проклятье, не могу найти лепестков колючего растения.
— Я тоже. Заменяю.
Немного погодя он вывалился из гнезда, неловко приземлившись на вершину внушительной кучи волшебных предметов, и принялся запихивать их в большой короб.
— Мне ясно, Лэнт, что это дело надо еще немножко исследовать. Давай вернемся в деревню и взглянем еще разок на деревья.
Мы снова обозрели дерево Хинка. Красное солнце стояло на западе. У нас оставался, возможно, час до голубого рассвета.
— Это ночное или дневное заклинание? — спросил я.
— Не знаю. Давай сделаем его утренним заклинанием. Пятичасовое утреннее заклинание.
Он еще отпил пива. Пузырь был почти пуст. Пурпурный икнул и вытащил глиняную чашу. Он начал мешать в ней зелье, потом неожиданно изменил намерение и выплеснул смесь на землю. Начал мешать другое, но тоже вылил. В конце концов он принялся ссыпать вместе порошки. Понюхал смесь и наморщил нос.
— Фу! Это подойдет, Лэнт. Все, что теперь требуется, это… Он неожиданно выпрямился и объявил:
— Меня приперло.
Он подобрал накидку и огляделся в поисках кустов. Кустов здесь не водилось. Пурпурный взглянул на чашу перед собой, пожал плечами:
— Почему бы нет?
Из чаши полетели горячие брызги.
— Пурпурный? — вскричал я. — Это просто гениально… испорченная вода сделает заклинание вдвое сильнее… испорченная вода волшебника! Клянусь!
Пурпурный скромно одернул накидку.
— Ничего особенного, Лэнт. Это вышло так естественно. И потянулся за пивом, объясняя:
— Попозже мне еще понадобится. Он отпил, затем вернул пузырь мне.
После чего осторожно поднял чашу с волшебным зельем.
— Теперь осталось сделать только одно. Я опустил пузырь и спросил:
— Что?
— Как что? Испытать заклинание, конечно…
И он тотчас же начал петь и приплясывать вокруг дерева Хинка. На втором круге он почти запутался в своей накидке, но, к счастью, не упал. Он быстро скинул накидку и опять начал приплясывать вокруг дерева и петь.
— Вот мы идем вокруг колючего растения, колючего растения… вот мы идем вокруг колючего растения в пять часов утра.
Я раздумывал, стоит ли ему говорить, что он снимает благословение не с колючего растения, а с домашнего дерева, когда Хинк неожиданно высунул голову из гнезда и заорал:
— Это еще что за шум? Он сморщил нос:
— И что это за ужасный запах?
— Ничего особенного, — ответил Пурпурный и снова двинулся по кругу. — Иди спать, Хинк. Мы просто снимаем благословение с твоего домашнего дерева.
— Что? — Хинк ощетинился и раздраженно выбрался наружу.
— Успокойся, Хинк, — попросил я. — Выпей пока пива, а мы объясним.
Хинк выпил. И мы рассказали ему, что Пурпурный отчаянно нуждается в крови домашнего дерева, чтобы улететь от нас. Я объяснил Хинку, что через несколько дней Шуга освятит его дерево заново.
К тому времени, когда мы кончили объяснение, Хинк был почти такой же пьяный, как и мы. Он только согласно кивал, когда Пурпурный снова схватил свою чашу и начал петь и плясать вокруг его дерева, брызгая на него зельем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});