Пещера Черного Льда - Джулия Джонс

Местность постепенно стала меняться. Плотный темный пояс тайги тянулся до самого Прибрежного Кряжа, но деревья здесь росли другие — низкорослые, пораженные поздними весенними заморозками и черной плесенью. Лиственницы и ели уступали место карликовым березам и соснам. Почва стала тверже, и долину усеивали громадные валуны, растрескавшиеся от мороза. В трещинах камня росла пузырчатая трава и желтый мох, ивы стлались по самой земле. Снег был тверд и сух, как белый песок.

Все это напоминало Райфу Пустые Земли, такие же холодные и засушливые. Когда солнце достигло зенита, он потерял всякое представление о том, в каком клане они теперь находятся. Скорее всего это был Орль, самый западный из пограничных кланов, но где-то здесь протекала маленькая речка Красная, за которой вся земля до самого Кряжа принадлежала Черному Граду.

Волчья река здесь текла на юг, и Райф несколько раз в течение дня видел ее черные маслянистые воды. Почти все ее притоки высохли или замерзли, и река не стала полноводнее на своем пути к морю. Она пробивала Прибрежный Кряж насквозь — это была бы самая быстрая и безопасная дорога до Буревого Рубежа.

В середине дня они сделали короткий привал и доели жареную куропатку. Райф внимательно наблюдал за Аш. Ее кожа заметно пожелтела, и с лицом происходило что-то неладное. Перемена была едва заметна, но Райф сразу понял, в чем дело. Крохотные морщинки у глаз и рта исчезли — подкожная жидкость разгладила их и сделала щеки одутловатыми. Он уже видел эти признаки у Брайды Танны, старшей сестры Ланса и Хейли, которую положили в липовую колоду в тот самый месяц, когда Дрей принес свою первую клятву. Инигар Сутулый сказал, что девушка отравилась соками собственного тела.

Райф велел, чтобы Аш время от времени пускала коня галопом, а сам бежал за ней, топоча по морозной земле, и уши у него горели. На закате она внезапно остановилась. Райф как раз отстал и старался отдышаться, прислонившись к глыбе известняка, когда она позвала его по имени. Когда он догнал ее, она, спешившись, шла в сторону каменной россыпи к северу от тропы.

Что-то в ее осанке заставило Райфа похолодеть. Она прижала руки к бокам и закрыла рот. Райф посмотрел на камни повнимательнее. Красивого голубовато-серого цвета, покрытые инеем, они оказались вовсе не камнями, а трупами. На снегу лежало шесть мертвых тел — орлийцы, судя по белой ивовой коре, вплетенной в косы, и бледной мерцающей ткани плащей. Состояние снега указывало, что они пролежали здесь меньше двух недель, но холодный сухой воздух высушил тела.

Райф взял Аш за руку. Под слоем инея виднелся превосходно сохранившийся голубой глаз, раскрытый рот с розовым бугром замерзшего языка, зажавший пустоту кулак.

— Что будем делать? — прошептала Аш.

Райф заметил колпачок кованого серебра, валявшийся на некотором расстоянии от мертвых.

— Ничего.

— Но ведь надо же их как-то похоронить?

Он видел, что она расстроена, но все же потряс головой.

— В их смерти повинен мой клан. Не мое дело возиться с трупами, которые черноградцы оставляют за собой.

— Почему ты знаешь, что это сделал Черный Град?

— Вон то серебро принадлежит ему, и никому другому. Они убили этих людей, а потом один из тех, кто это сделал, открыл свою тавлинку и очертил священный круг.

— Чтобы почтить павших?

— Нет. Тем, кого убил, не воздают почестей. Круг был очерчен для привлечения Каменных Богов, чтобы те взяли к себе души умерших.

Аш высвободила руку у Райфа.

— Но зачем было убивать их здесь, где никто не живет?

— Потому что мы на земле Черного Града, и между кланами идет война, и что-то здесь прогневало или встревожило Градского Волка.

Райф провел руками по лицу. Орль присягнул Черному Граду. Эти кланы граничат уже две тысячи лет, и все это время, насколько Райф помнил, все споры между ними улаживались мирным путем. Все, кроме этого. Что еще сотворил Мейс? Что могло толкнуть его на это? Вождь Орля, Спини Орль, отнюдь не дурак. Самый старый из всех клановых вождей, он пережил четырех жен, двух сыновей и дочь. Дагро Черный Град привечал его и приглашал на обе свои свадьбы, а когда пять лет назад у Спини родилась первая правнучка, он на радостях прислал Дагро десять черношеих овец. Райф не мог себе вообразить, чтобы Спини Орль напал на Черный Град. Человек, проживший на свете столько лет, не выкинул бы такой фортель.

Скарп! Вспомнив о дыме над скарпийскими деревнями, Рай похолодел так, словно ему за шиворот засунули лед. Если эти два клана что-то поссорило и Орль скрестил мечи со Скарпом, Мейс должен был позаботиться о том, чтобы Орль поплатился дороже. Сколько бы он ни называл себя Градским Волком, на деле он скарпиец чистой воды.

Райф закрыл глаза. Он так устал, что с радостью уснул бы здесь, вместе с мертвецами.

Он не мог знать, связан ли поджог скарпийского дома с этими высохшими трупами на взгорье: Скарп притягивал к себе врагов, как плоская крыша — дождь. Но даже если эти события никак не связаны, одна суровая истина налицо: клановые войны становятся неуправляемыми. Мейс Черный Град приказал убить орлийцев. Круглый дом Скарпа подожжен. Ганмиддиш взят сначала Бладдом, потом черноградцами. Уцелевшие дхуниты скрываются от клана к клану, но недалеко то время, когда они соберутся вместе и нанесут удар по Бладду. Когда же все это кончится? Когда все священные камни разобьют на куски и не останется в живых ни одного кланника?

Райф посмотрел на северо-восток, в сторону Черного Града. Складки вокруг его рта стали жесткими, и он принялся раздевать мертвецов.

В эту ночь он не нашел дичи. Мысль о том, что Аш сидит одна, пока он охотится, не давала ему удаляться от лагеря. Луна не выходила, и казалось, что до неба можно достать рукой. Ветер с гор замораживал слюну на зубах и вышибал слезу. Дыхание оседало толстым инеем на меховой шапке.

Райф вернулся в лагерь, волоча окоченевшие ноги. Они недалеко ушли от убитых орлийцев — ровно настолько, чтобы их не видеть. Ночевать устроились в сухой дождевой канаве, покрыв ее ивовыми ветками и выложив листьями и мхом. Из одежды, снятой Райфом с орлийцев, выбили лед и положили ее на спину мерина, чтобы к утру она согрелась и высохла. Аш предлагала свою помощь, но Райф велел ей вместо этого разжечь костер и приготовить ужин из лисы. Вместе с одеждой снималась и кожа, и хотя в ней не было уже ничего живого, он не хотел, чтобы Аш это видела.

Когда он вошел в шалаш, она уже спала — сидя, подтянув колени к груди. В землянке стоял дым, не успевающий выходить наружу, а по силе и ярости пламени Райф понял, что Аш недавно подложила туда дров.

Он снял перчатки и опустился на колени рядом с ней. Аш трясло так, будто ее только что вытащили из реки. Он укутал ее плечи одеялом.