Столетняя война. Том III. Разделенные дома - Джонатан Сампшен

Сансе — во всех местах, где в 1381 и 1382 годах произошли беспорядки, связанные с попытками правительства собрать военные налоги. Король сам руководил наказанием Орлеана за преступления против короны, которые восходили к гражданским войнам 1350-х годов. За всеми этими визитами последовали ритуальные помилования, крупные штрафы, принудительные займы и восстановление чиновников в должности по королевскому указу. Лангедоку не пришлось долго ждать, прежде чем его постигла та же участь. Там не было вторжения армии на юг и кампании казней, но в июле 1383 года Генеральные Штаты Лангедока были созваны в Лион, чтобы услышать, как уполномоченные короля объявляют о восстановлении налога с продаж и упразднении всех самоуправляющихся консульств городов. В начале следующего года города вернули свои консульства, но были вынуждены заплатить штраф в размере 800.000 франков за восстания, восходящие к налоговым забастовкам 1378 года. Эта огромная сумма, эквивалентная подымному налогу в размере шести франков в год с каждого налогооблагаемого домохозяйства в течение следующих четырех лет, представляла собой непосильное бремя, усугублявшееся тем, что ее сбор был сосредоточен в горстке городов, таких как Тулуза и Каркассон, которые, как считалось, несли основную вину за недавнюю оппозицию королевской политике. Принцип налогообложения по королевскому приказу, который так и не был признан при Карле V, теперь открыто утвердился во всем королевстве. Собрания Генеральных Штатов Лангедока стали менее частыми и более покладистыми. Генеральные Штаты Лангедойля не собирались вообще до 1413 года и лишь изредка после этого[685].

* * *

Граф Кембридж прибыл в Англию с остатками своей армии за несколько дней до битвы при Роозбеке. Люди вернулись на кастильских кораблях, с подорванным здоровьем, без лошадей и снаряжения, принеся с собой рассказы о мятеже и предательстве. Кроме того, их численность сильно сократилась. Сорок один большой корабль доставил их в Португалию, но потребовалось только двенадцать, чтобы вернуть их обратно. Джон Гонт рассчитывал на то, что Кембридж сможет удержать свои позиции в Португалии, пока он планирует свои дальнейшие действия против Кастилии. Он был в ярости, умыл руки от вернувшейся армии и отказался выплачивать ей жалованье.

Но даже сейчас чаша горечи герцога Ланкастера была еще не полна. Бадахосский договор оказался лишь первым этапом более тесного союза между Португалией и Кастилией. В течении зимы 1382–83 годов здоровье Фернанду I продолжало ухудшаться. Он перестал принимать даже эпизодическое участие в управлении своим правительством, которое от его имени осуществляла Леонора Телес с помощью небольшой группы близких советников: ее любовника Хуана Фернандеса Андейро; ее брата Жуана Афонсу Тело, адмирала Португалии; Гонсало Васкеса де Азеведу, доверенного лицо короля, а теперь и королевы; коннетабля Альвару Переса де Кастро, который помогал вести переговоры по Бадахосскому договору; и Мартина, епископа Лиссабонского, фактического лидер партии авиньонского Папы в Португалии. Некоторые из этих людей на самом деле были кастильцами: церковники, такие как епископ Лиссабона, или старые гранды, такие как Андейро и Кастро, которые поддерживали короля Педро I в Кастилии до его гибели, а затем сделали новую карьеру в качестве изгнанников при дворе короля Португалии. Все они были обязаны своим положением покровительству королевы и отчаянно пытались найти способ удержать власть после смерти Фернанду I.

В октябре 1382 года они нашли радикальное решение. Королева Кастилии недавно умерла и по их замыслу, Хуан I должен был сам жениться на принцессе Беатрисе вместо своего малолетнего сына. Хуан I, рассуждали они, с гораздо большей вероятностью привлечет все ресурсы своего королевства для защиты интересов Беатрисы, если он будет ее мужем, чем если бы он был только ее потенциальным тестем. В частности, от него можно было ожидать сдерживания амбиций сыновей Инес де Кастро, оба из которых жили в его королевстве. Более того, поскольку у Хуана I было два сына от первого брака, его потомки от двух браков могли основать разные династии, правящие в Кастилии и Португалии. В ноябре 1382 года Хуан Фернандес Андейро возглавил великолепное посольство в Кастилию, чтобы представить Хуану I предложения королевы Леоноры. Весть об этих событиях, вероятно, достигла Англии в начале 1383 года, когда еще один посланник Фернанду I прибыл в Вестминстер, чтобы покривить душой перед министрами короля. Вскоре за ним последовал Флоримон, сеньор Леспарре, гасконский военнопленный в Кастилии, с предложением от самого Хуана I о мирной конференции, на которой можно было бы выкупить ланкастерские претензии на его королевство[686].

* * *

21 декабря 1382 года епископ Диспенсер официально принял обет крестоносца на Кресте Святого Павла в Лондоне. Вскоре после этого его уполномоченные начали объезжать провинции, проповедуя и даруя отпущение грехов всем, кто записался на службу в его армию или участвовал в расходах на крестовый поход. Была развернута национальная кампания по продаже индульгенций, поддерживаемая меркантильным маркетингом и неправдоподобными полномочиями индульгенций, которые выходили далеко за рамки всего, что было разрешено буллами Папы. Число проповедников крестового похода пополнилось самозванцами и ловкачами, которые наживались на созданном ажиотаже. Результаты были впечатляющими. Орда людей, джентльмены, монахи и священники, крестьяне, подмастерья и торговцы, богатые и бедные, все покупали пропуск в рай. Однако, по словам Фруассара, профессиональные воины отнеслись к этому сдержанно. "Солдаты никогда не идут на войну не получив денег наперед, — заметил он, — они не могут жить на индульгенции". Но сундуки епископа были наполнены золотом и серебром, а также драгоценностями, пожертвованными верующими и он мог позволить себе платить им[687].

Министры короля, как всегда реагировавшие на события по мере их возникновения, оказались в затруднительном положении. Для них были жизненно важны судьба фламандских повстанцев и английские коммерческие интересы в Нидерландах. Более того, после гибели Португальского пути Фландрский путь был единственной открытой для них агрессивной стратегией. Но, по мнению Совета, епископ Норвича был неподходящим человеком для этой работы, а также были серьезные сомнения по поводу того, каких солдат-любителей он мог набрать, и по поводу его собственной пригодности в качестве командующего армии. Кроме того, Совет был обеспокоен тем, стоит ли позволять ему бродить по континенту без какого-либо прямого политического контроля со стороны офицеров короля. Поэтому примерно 12 декабря 1382 года, через неделю после того, как Совет санкционировал кампанию по набору армии епископом, он попытался поставить его на место и объявил, что король соберет собственную армию и лично поведет ее во Фландрию. Целью новой армии будет снятие блокады с Гента и изгнание французов из Фландрии. План правительства заключался в том, чтобы вовлечь крестоносцев в ряды королевской армии и, вероятно, оно надеялось присвоить и средства епископа. Этот план был одобрен светскими и церковными магнатами и большим количеством военных на Большом Совете, который состоялся в январе 1383 года. В Гент был послан рыцарь с сообщением, что помощь скоро будет оказана. В Лондоне был создан комитет из представителей Гента и изгнанников из Брюгге и Ипра