Принц Крови - Елена Прокофьева

Кристиан хотел было спросить Филиппа, кто эта дама, но тот казался слишком увлечен поединком, он-то, видимо, лучше разбирался в таких вещах.

— Иметь этих двоих телохранителями и не нужна никакая магия, — пробормотал он.

Кристиан взглянул на него, но не стал ничего уточнять.

Спарринг длился еще пару минут и потом вдруг остановился.

Противники отступили друг от друга на шаг.

— Благодарю вас, мадам, за оказанную мне честь, — проговорил Тиалон, слегка поклонившись.

Валькирия ответила ему таким же легким поклоном.

— Вы достойный противник, — пророкотала она, — очень давно я не встречала воина, столь искусно владеющего мечом.

Тиалон улыбнулся.

— Вы, должно быть, не сражались ни с кем из моего народа.

— Это верно, — согласилась та.

Они оба подошли к Филиппу, и почтительно поклонились.

Кристиан заметил на предплечьях Тиалона несколько порезов, на вид неглубоких, но сочащихся кровью. На одежде валькирии тоже были порезы, испачканные кровью, но раны уже успели затянуться. Все это показалось Кристиану несколько… слишком. Если это тренировочный бой, к чему ранить друг друга? Может быть, воины такого уровня не дерутся тупым оружием? Некомильфо?

— Прошу прощения, о Король, — произнес меж тем фэйри, — что не испросил вашего дозволения на поединок.

«О Король?!»

И Теодолинда и Кристиан воззрились на Филиппа с изумлением.

— В этом и не было необходимости, — милостиво ответил тот, прикидываясь, что не замечает их взглядов, — ты мой гость, о Тиалон, и можешь быть в этом доме совершенно свободен… Кстати, мы, помниться, решили обойтись в нашем общении без титулов и прочей высокопарности.

— Да, в самом деле, — согласился фэйри.

— Ваш поединок доставил мне массу удовольствия, право, жаль, что я застал лишь его конец. Мне хотелось бы просить вас повторить его. Когда-нибудь позже. А сейчас, увы, нам следует заняться более важными делами. Тиалон, я буду ждать тебя через полчаса у себя в кабинете.

Филипп обернулся к валькирии.

— Теодолинда, мне хотелось бы, чтобы и вы присоединились к нам. Разумеется, если это не будет противоречить намерениям вашей госпожи.

— Моя задача оказывать вам всю возможную помощь, — значительно сказала воительница.

— Вот и отлично.

За сим Тиалон и Теодолинда отправились переодеваться.

— Почему он назвал тебя королем? Он имел ввиду, что ты принц вампиров? — спросил Кристиан, провожая их взглядом.

— Нет, — отозвался Филипп, — Фэйри плевать на нашу иерархию. После того, как французская монархия скончалась в муках, они назначили меня королем Франции.

Кристиан обернулся к нему.

— Тебя?! Серьезно? Или прикалываешься?..

Филипп поморщился.

— Откуда вы берете такие слова? Я разве объявление, чтобы куда-то прикалываться? И почему ты думаешь, что я недостоин быть королем? Между прочим, фэйри зрят истину в душах!

Кристиан пожал плечами.

— Просто ты никогда не хотел быть королем.

— Твою ж мать… Тебе-то откуда это знать?!

— Ты был создан для развлечений и чтобы ничего не делать, — отвечал Кристиан, едва сдерживая смех, — Это общеизвестно!

— То-то я тут развлекаюсь без остановки! — возмутился Филипп, — Знаешь, что еще общеизвестно? Что я вожделел графа де Пейрака и бегал по Лувру за Анжеликой, Маркизой Ангелов, пытаясь ее зарезать! Не помню уже за что… Хватит читать дурацкие книжки и засорять голову чепухой. Идем, поможешь мне найти в Интернете карту мира…

— Это не из книжки. Это из мюзикла «Король-Солнце». Ты там милый. И смешной. И прическа прикольная… Скажи, ты там похож на себя?

— Отчасти. Когда мне было лет семнадцать… Но мы не носили дреды, что очень меня печалит. Доведись Мазарини увидеть что-то такое, и глядишь, отправился бы на тот свет чуть раньше срока.

— Ага, так может, ты и Анжелику пытался зарезать? И кстати, об Анжелике: еще скажи, что ты не вожделел бы графа де Пейрака!

— Он вымышленный персонаж.

— Ну да, а все же? В фильме он клевый… Ну, согласись?

— Соглашусь. Доволен?

— А еще ему там сказали, что он совершил смертельную ошибку, нажив врага в твоем лице.

— Еще один дурацкий вопрос и тебе тоже представится такая возможность.

Кристиан испуганно вскрикнул и повис у него на шее.

— О нет! О мой король, пощадите! Вы позволите мне как-нибудь искупить свою вину?

Филипп взял его за подбородок и заглянул в смеющиеся глаза.

— То, что ты пил только что… Это была минералка? Ты уверен?

— Ничего крепче я больше не пью!

Кристиан потянулся к нему губами, и Филипп не смог удержаться, чтобы не поцеловать его.

— Ты сбиваешь меня с рабочего настроя, — пробормотал он, — Еще немного и я решу, что и впрямь создан для развлечений.

— Ну, уж нет! Пойдем спасать мир, он мне дорог. Кстати, а кто такая Теодолинда? Она древняя богиня?

— Древняя. Но не богиня. Всего лишь вампирша. Посланница божественной Кассандры… Знаешь, кто такая Кассандра?

— А-а-а… Троянская царевна?

— Она самая.

— Все молчи. Больше никаких подробностей! На сегодня с меня достаточно короля Артура!

Лоррен так и не пришел к ней и не позвал ее к себе, как Ортанс не надеялась. Она понимала: принц Филипп, видимо, приревновал, поэтому и запретил своему возлюбленному утехи на стороне… Но все же каждую ночь ждала.

Две ночи прошло впустую.

В четвертый их парижский день Ортанс с Мишелем решили пообедать не в ресторанчике при «Дубовом листке», а в знаменитой «Серебряной башне»: старинном ресторане, который они посещали во время каждого из немногих визитов в столицу. К тому времени они уже помирились, и Мишель больше не говорил, что хочет убить Лоррена. И вечер был такой спокойный и благостный, и присутствие фоморов в этом районе Парижа ощущалось не так сильно, как в других.

Мишель и Ортанс уже покончили с десертом и неспешно попивали вино, когда в ресторан вошел высокий молодой мужчина в черном кожаном плаще… И что-то в нем было особенное. Что-то, что привлекло внимание Ортанс. Она пригляделась попристальнее… И поняла: это не человек. И не полукровка. Это сидхэ. И хотя у него неплохой гламор, достаточно было смотреть на него не напрямую, а краем глаза, чтобы разглядеть его — истинного…

Ортанс чуть не выронила бокал и плеснула вином на юбку.

Она узнала этого сидхэ.

— Мишель, — прошептала она.

— Я вижу. Это он…

Да, это был он.

Ортанс и Мишель не знали его имени, но ненавидели его сильнее, чем кого бы то ни было в этом мире. Сильнее, чем фоморов, воспринимавшихся, как стихийное зло — что-то вроде урагана или землетрясения. В отличие от этого сидхэ, который был воплощением абсолютного зла. Зла мыслящего, глумящегося, принимающего решения.