Воины света. Меч ненависти - Бернхард Хеннен

— На другой стороне долины должны быть пещеры. Там мы можем найти приют.

Рыбак посмотрел на собиравшиеся на севере тучи. У них оставалось всего несколько часов.

— Сколько туда ходу?

— Если не будем отдыхать ночью, то завтра утром должны достичь пещер.

Кальф протянул ей руку.

— Тогда лучше выступать прямо сейчас.

Она права. Все лучше, чем ждать здесь.

Золотые волосы

Оргрим уважал мужество людишек. Никогда бы не подумал, что эти хрупкие существа способны нанести такой большой урон.

Герцог оглядел заснеженное поле. Заходящее солнце окутало склон бледно-розовым светом. Воины упрямо искали своих потерянных товарищей при помощи длинных палок. Они вытащили из снега уже более шестидесяти мертвых.

Оргрим покачал головой. Очевидно, людишкам было ясно: никто из тех, кто вышел на бой, не выживет. Их сооружение блокировало самое узкое место горной тропы. Место, где поток снега вместе с обломками скал, стволов и веток должен был бушевать сильнее всего. Они принесли себя в жертву, чтобы утащить в могилу как можно больше врагов.

Герцогу вспомнилась атака ледяных парусников в долине Свельм. Из-за своей фанатичной самоотверженности людишки становились почти так же опасны, как эльфы. Глупо вести эту войну во Фьордландии. Приходится расплачиваться слишком большим количеством тролльской крови! Нужно отступать. Обратно в Снайвамарк или скальные замки далеко на севере, на границе вечного льда. Оргрим подумал о женщинах, ждавших его в Нахтцинне. Он устал сражаться. Его народ отвоевал себе место в Альвенмарке. Людишки наказаны. Пришло время уходить!

Он посмотрел на длинный ряд погибших, лежавших на границе заснеженного поля. Если бы он не отказался подчиниться Думгару, то, возможно, теперь тоже лежал бы там, подавленно подумал Оргрим. Пора прощаться с герцогом Мордштейна. Его глупость становится все более опасной.

Оргрим наблюдал, как Бирга вытащила из снега маленького темноволосого человечка. Парень еще сучил ногами. Шаманка развернула его и толкнула коленом в спину. Она схватила его за волосы, оттянув голову назад, и полоснула по горлу костяным ножом. Ноги человечка задрыгались слабее.

Оргриму стало любопытно. Он подошел к шаманке. Кровь текла тоненькими струйками, многократно перекрещивавшимися, прежде чем утонуть в снегу. Бирга задумчиво изучала получившуюся картину.

— Какие тайны скрывает от нас будущее?

Герцог пытался говорить небрежным тоном, что не очень-то удавалось ему. Кровавые ритуалы безликой старой карги вызывали у него дрожь.

Резким жестом Бирга велела ему замолчать. Она перевернула человека на спину. В месте, где была шея, теплая кровь проделала в снегу дыру.

— С севера идет беда, — вдруг сказала шаманка. Она указала на темные тучи на горизонте, висевшие там с самого утра. — Ветер переменится и принесет стрелы.

Оргрим терпеть не мог, когда шаманка играла в оракула, чьи слова можно толковать как угодно.

— И что ты мне посоветуешь?

— Собери своих воинов и уходи в горы. Преследуй людишек. Есть одна, которую ты должен найти. Их предводительница. — Бирга издала короткий лающий смешок. — Они называют ее герцогиней, мой герцог. Подходящая женщина для тебя… Ее кровь обладает большой силой. — Шаманка поглядела на кровавый узор в снегу у своих ног. — Не такой, как эта.

Оргрим взглянул на тучи на горизонте.

— Как мне найти эту женщину? Если будет буря, она сотрет все следы.

Темные глаза троллихи сверкнули под кожаной маской.

— Я знала, что ты пойдешь, если я прикажу. Я была в хижине этой человеческой женщины. Опустись передо мной на колени!

Оргрим повиновался. Ему не нравилась шаманка, но он надеялся, что она выскажется в его защиту, когда Думгар обвинит его перед королем.

Бирга сняла с шеи кожаную ленту, вокруг которой запутались золотые волоски, осторожно сняла их и скатала пальцами в небольшой шар.

— А теперь открой рот, Оргрим.

Она положила шарик ему на язык. Ее забинтованные руки коснулись век герцога. Тонкая истрепанная ткань пахла смертью. Бирга пробормотала себе под нос что-то невнятное. Затем легонько стукнула Оргрима по лбу.

— Ты отыщешь следы человеческой женщины, даже если они скрыты под снегом или смешиваются с другими следами. Она не сможет уйти от тебя!

— Но это будет выглядеть так, словно я трус, покидающий со своими ребятами войско герцога.

Бирга снова ударила его по лбу.

— Воспользуйся своей головой, герцог! Скажи Думгару, что осознал мудрость его слов и повинуешься ему. Этот надутый дурак с удовольствием отпустит тебя с ребятами в горы, чтобы вы поохотились за мясом.

— А что будешь делать ты, Бирга?

— Я пойду с тобой. Мне нужна эта женщина. У нее храброе сердце. — Шаманка прищелкнула языком.

Оргрим подумал об обещании, данном тиранше. Посмотрел на север. Ветер переменился. Теперь темные тучи приближались гораздо быстрее.

Надежды

Альфадас собрал вокруг себя командиров войска: ветеранов кровавых дней в Филангане, двух молодых ярлов, прибившихся к ним со своими всадниками. То были выжившие в последней битве короля Хорзы. Храбрые мужчины. Одного из них, ярла Освина, Альфадас знал по прошлым походам. Но сейчас он не доверял ему. Освин и его люди уже однажды бежали от троллей. Завтра Альфадас собирался вести их лично.

Военный совет состоялся под открытым небом. Сани составили полукругом, чтобы хоть немного укрыться от ветра. В снегу торчали факелы. Их пламя плясало как безумное. С наступлением темноты войско настигла буря. Над фьордом свистел ледяной ураган. Кроме саней, защиты от ненастья не было.

Герцог указал мечом на небольшой холмик из снега, сооруженный Олловейном. То был макет перевала на пути в Зунненберг. Две ветки обозначали два палисада на оленьей тропе. Несколько серых камней отмечали местоположение деревни.

Острием клинка Альфадас указал на верхнюю ветку.

— Здесь сражаются наши отцы и братья! — Ему приходилось почти кричать, чтобы пробиться сквозь рев ветра. — Наши друзья детства. Они защищают женщин и детей, проливают за нас кровь. — Герцог посмотрел на молодого человека, которого днем на льду фьорда нашел Ламби с разведчиками. — Расскажи нам о боях, Олав.

Лесоруб говорил твердым голосом. Он поведал о том, как защитники три дня держали первый палисад. Страх и гордость наполнили сердце Альфадаса, когда он услышал, что Асла стояла среди воинов на стене. Его Асла! Судя по тому, что рассказывал Олав, исключительно ей воины были обязаны тем, что продержались так долго.