На службе Отечеству - Александр Алтунин

Фашисты продолжали приближаться, все более туго закручивая в каждом из нас пружину нервного напряжения. Шаг, еще шаг, еще… Видно было, как сзади первой немецкой цепи что-то кричит, показывая стеком то в одну, то в другую сторону, прихрамывающий офицер.

Наши роты молчали. Но вот фашисты перешагнули намеченный мною рубеж. Нажимая на курок ракетницы, во всю силу легких кричу: "Огонь!" То же делают Бухарин и Пресняков. Вверх взлетают ракеты. Небольшая пауза — и дружный залп, за ним — второй, третий… Еще не замолкли короткие очереди пулеметов, как десятки голосов по всей батальонной цепи на разные оттенки повторили: "В атаку, вперед!"

Краем глаза успеваю заметить, как дрогнула, стала распадаться вражеская цепь. Словно какая-то неведомая сила то в одном, то в другом месте выхватывает из нее людей. Однако остальные продолжают идти вперед, хотя ровная строчка передней цепи уже сломалась.

Немцы шли, падали, скучивались в группы. Словно обо что-то споткнувшись, зашатался офицер со стеком и ничком ткнулся в землю, да так и остался лежать.

Переношу взгляд на боевой порядок батальона. Бойцы бегут навстречу противнику. Азарт атаки захватил всех. По себе знаю, что это такое. Стремишься навстречу противнику, обуреваемый одним-единственным желанием убить врага. Донесся все усиливающийся, знакомый каждому фронтовику клич "ура".

Охваченные общими чувствами, встали с начальником штаба и мы. Тем временем цепь накатилась на противника подобно морской волне, встретилась с ним, замедлила свое движение и перекатилась через него, оставляя после себя корчащиеся хрипящие фигуры.

Роты гнали врага. С ходу врезались во вторую волну фашистов. Вновь началась рукопашная. Подбегая к месту схватки, успел заметить, как орудовали прикладами и ножами разведчики. Быстрые, ловкие, они дрались молча, как привыкли действовать в тылу врага. Стрелки работали с криком, слышались крепкие выражения.

Мы били фашистов прикладами, гранатами, лопатами — чем только могли, что попадалось под руку. За считанные минуты перемахнули пространство, отделявшее нас от кустарника, где перед боем скапливалась вражеская пехота, спустились к дороге, вернее, к широкой утоптанной тропе, проходящей перед деревней. Уже показались первые дома Лесных Халуп. "Отрежут от берега", обожгла внезапно мой мозг мысль. Невольно задержал бег и во всю силу легких закричал:

— Стой! Назад! Назад!

Командиры продублировали команду, но люди по инерции еще продолжали бежать. Из Лесных Халуп застучали пулеметы. "Ложись! — раздались голоса по всей цепи. — Ложись!"

Я упал около вывернутой с корнем молоденькой яблони. Рядом распластался Пресняков и непонимающе уставился на меня. С его губ сорвалось:

— Халупы рядом, чего мы тут, как на пупу, разлеглись, товарищ капитан?!

— Игорь Тарасович, немцы могут отсечь от Вислы. Будут тебе тогда Халупы. Мы и так в мешке. Понимаешь, в мешке! Нужно отходить, пока фашисты не разобрались. Выводить людей! Подавай сигнал.

Вверх взметнулись две красные ракеты.

Роты, оставляя огневое прикрытие, стали бросками отходить. И вовремя. По только что оставленным кустам и деревьям над дорогой ударили шестиствольные минометные батареи врага. Затем противник постарался отрезать нас от берега. Но опоздал. Бойцы успели пересечь поле перед траншеями и теперь были "дома". Стрелки занимали ячейки, пулеметчики и расчеты противотанковых ружей — огневые позиции.

У большинства помимо своего оружия были трофейные автоматы и пулеметы с рожками и коробками патронов. "Вот и пригодилось изучение оружия врага. Теперь мы и еще одну атаку врага отбить сумеем", — удовлетворенно отметил я про себя.

Мимо нас два бойца тащили зеленый трофейный ящик.

— Что несете? — окликнул их Пресняков.

— Трофейные гранаты, товарищ капитан, — обернулся на голос невысокого росточка солдат.

— Молодцы! — вырвалось у меня. — Где разыскали?

— Да это не мы. Командир роты раздобыл. Теперь будет чем фрица встречать.

— Все равно молодцы!

Возбуждение от контратаки постепенно спадало. Ротные донесли о потерях личного состава. Против ожидания они оказались небольшими. Очевидно, сказалось то, что противник не рассчитывал на контратаку, а наш дружный залп его ошеломил. Последовавший затем рывок навстречу, рукопашная схватка выбили и вовсе фрицев из привычной колеи. Немецкий солдат — педант, действует по раз установленному образцу. Стоит измениться обстановке, он теряется. Наш "сюрприз" безусловно повлиял на его боеспособность. Конечно, нельзя сбрасывать со счетов и обстоятельства, в которых мы оказались. Каждый понимал, что наш замысел чуть ли не единственный шанс удержать плацдарм, да и самим уцелеть.

— В рубашке мы, Александр Терентьевич, родились, — с этими словами появился на НП батальона лейтенант Елагин. — Прямо в рубашке.

— Ты это о чем, Иван Иванович?

— Разве не знаешь? Немцы уже были готовы захлопнуть мешок, а мы выскользнули.

— Спасибо скажи командиру, — кивнул в мою сторону Пресняков. — Вовремя остановил. Иначе была бы для нас рубашкой сырая земля.

— Хватит, Игорь Тарасович, в похвалах рассыпаться. Не я, так другой бы до этого дошел. Лучше давайте-ка, товарищи, подумаем, что делать будем, если немцы вновь начнут атаковать.

Мы начали было перебирать возможные варианты, как вдруг услышали взволнованный голос наблюдателя:

— Наши переправляются, наши!

Солдат смотрел на излучину реки и счастливо улыбался. От восточного берега отходил плот, на котором стояло орудие. Рядом бойцы грузили второе. Вот она, долгожданная помощь!

Однако радость длилась недолго. Со стороны Гурно донесся гул, и почти тут же дугой выкатили десятка два "юнкерсов". Над Лесными Халупами дуга вытянулась в хищный клин, и самолеты ринулись к переправе. Видно было, как в пике они выбросили свой смертоносный груз над Вислой и ее берегами. Поверхность реки осыпало фонтанами воды. Один из них встал у самого плота. Плот накренился набок, и гаубица соскользнула в воду.

Фашистские стервятники, сомкнув строй, вновь заходили на бомбежку. В этот момент появились наши истребители и кинулись сверху на "юнкерсы". Клин самолетов противника сломался. Гитлеровские бомбардировщики шарахнулись в разные стороны и, сбрасывая куда попало бомбы, начали уходить. Но не тут-то было! Наши летчики сумели поджечь два "юнкерса". Один нашел свой конец у кромки западного берега, другой развалился над самыми немецкими позициями.

Обрадованный нашим успехом в небе, я перевел взгляд на гладь реки. Но ни парома, ни артиллеристов с саперами не было видно.