Неизведанные гати судьбы (СИ) - Хиневич Александр Юрьевич

— Погоди. Какой яд?! Откуда он его взял? Его же тщательно обыскали, прежде чем в комнату поместили…

— Вы наверное обыскали только карманы его френча, а ампула с быстродействующим ядом, у него была в воротнике зашита. Вот он ею и воспользовался.

— Я уже слышал про такое непотребство, — добавил Фёдор Андреевич. — Так обычно делают, чтобы кто-то, владеющий особо важными знаниями, не попал в руки властей или врага живым, и не выдал какой-нибудь тайны.

— Благодарю, Фёдор Андреевич, за разъяснение. Меня сейчас больше интересует, что нам с телом покойника делать? Ведь его нельзя тут оставлять. Можем беду на всех работников нашего представительства накликать, да и на Урманное поселение тоже.

— Вы про тело покойного, даже не думайте, Демид Ярославич. Мы с Анисимом Авдеичем и Иван Иванычем о нём как стемнеет позаботимся. Можете не сумлеваться. Никто о том, что он был у нас в артельном представительстве даже не узнает.

— Хорошо. Будь по-вашему, Фёдор Андреевич. Вот только что мне теперь с ентим завтраком делать?

— А что с ним не так? Завтрак, как завтрак. Пахнет дюже вкусно, да и гречневая каша мясной подливкой обильно залита. Хлебушек наши повара духовитый испекли, так в чём проблема-то?

— Так ежели я его назад нетронутым возверну, у поваров могут появиться вопросы. Для кого я его брал? И почему завтрак назад нетронутым вернул?

— Так оставьте его нам с Анисимом Авдеичем. Мы же с ним всю ночью в охране стояли, вот и не успели ещё позавтракать. Пустую тарелку и чайник с кружками мы поварам сами отнесём. Кто будет удивляться, ежели вы решили нам поесть принести? — с улыбкой пояснил Фёдор Андреевич.

— А ночью? Я тоже вам поздний ужин приносил?

— Именно так. Ночью, когда в охране у ворот стоишь, всегда кушать хочется, — усмехнувшись в бороду, сказал Анисим Авдеевич, и посмотрел на Иван Иваныча.

— Я думаю, что Анисим Авдеич и Фёдор Андреич, всё правильно сказали. Ты иди, Демид Ярославич, занимайся своими делами, а мы тут по-стариковски сами порешаем, что и как дальше делать будем.

Мне нечего было им возразить, поэтому я передал работникам принесённый из кухни завтрак, и направился в контору ждать звонка от Семёна. На душе было как-то неуютно, ведь я так и не смог узнать, что связывало московского чекиста Гордея Исааковича, со странными чёрными существами. Не по моей вине, интересная загадка ещё одной непонятной тайны дальнего урмана, так и осталась неразгаданной…

* * *

Все предположения Иван Иваныча, что представители власти должны рассчитаться с нами, за копчёные продукты, согласно заключённого договора с артелью, в течение четырёх-пяти дней, оказались слишком радужными. Завоз зерна и муки в наше представительство растянулся почти на две с половиной недели. Даже гневные окрики Якова Ефимовича из губисполкома, на местных кладовщиков хлебохранилищ, как-то очень слабо воздействовали. Свои обязательства честно и в указанный срок, выполнили только «деловые люди», которые договаривались напрямую с Иван Иванычем, и как ни странно это может прозвучать, представители военных. Последние, завезли все положенные нам по договору патроны за один раз. А за отдельную «благодарность» в виде нескольких копчёных рыбин, и куска кабаньего окорока, военные на следующий день привезли мне целых восемь ящиков с патронами для американских «Кольтов». Где они их достали, я даже расспрашивать не стал, хотя военные мне намекнули, что за подобные «вкусные благодарности», они смогут достать для меня всё, что стреляет.

Из других значимых событий можно отметить, что Зиновий Адамович начал выздоравливать и спустя две недели, после начала лечения, стал самостоятельно подниматься с постели. Он уже понемножку пытался ходить, по выделенной для его лечения комнате. Яринка не только извлекла из него три пули, но и смогла быстро заживить раны.

Я к лечению Зиновия тоже приложил руку. В те моменты, когда заходил навестить раненого, я нажимал определённые точки на его теле, из-за чего процесс выздоровления довольно заметно ускорился. Вполне возможно, что на быструю поправку, также повлияла приятная для Зиновия Адамовича новость, что все нападавшие на его конвой полностью уничтожены.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Семён каждый вечер приходил в наше представительство, навестить своего друга детства. Он сидел рядом с его кроватью и что-то рассказывал. Через неделю, после того как Яринка начала своё лечение, Зиновий уже мог сидеть на кровати и самостоятельно кушать. Когда такое увидел Семён, он сначала не поверил в увиденное. Ведь врачи в больнице старательно ему доказывали, что шансов на выздоровление у тяжелораненого нет, и что спасти Зиновия может только чудо. Каково же было удивление Семёна Марковича, когда это чудо сотворила моя Яринка. Он молча смотрел как кушает Зиновий, и лишь убедившись, что его друг действительно пошёл на поправку, со слезами на глазах бросился горячо благодарить Яринку. Мне со стороны было прекрасно видно, что Семён искренне переживает за здоровье своего друга.

На следующий день, после данного события, я находился во дворе представительства, и ждал появления представителя военных. Он пообещал мне привезти два-три ящика патронов для карабинов «Арисака тип 44». В этот момент ко мне подошёл Семён, и захотел поговорить со мной.

— Князь, скажите, пожалуйста, пока ваша жена находится в городе, она может посмотреть и полечить других людей? Они готовы заплатить любые деньги.

— Семён Маркович, ну и к чему подобные вопросы? Ты же ведь сам прекрасно знаешь, что наши целительницы никогда не отказывают больным в помощи. Как я понимаю, твой туманный вопрос насчёт «полечить других людей?», касается каких-то весьма важных для тебя людей или высших чиновников. Я прав?

— Ты как всегда прав, Князь. Я всегда поражался твоему умению видеть самую суть. Так что мне ответить людям?

— Для моей супруги нет разницы кого исцелять, дворника или председателя губисполкома. Она старается всем помочь по мере возможности и своих сил. Вот только с «благодарностью» за лечение мне не всё понятно. Ты сказал, что «Они готовы заплатить любые деньги», а теперь сам немножко подумай… Где, в таёжном урмане, моя Яринка сможет потратить полученные от твоих людей деньги и на что? Ведь в городе-то она была всего несколько раз за всю свою жизнь.

— Я всё понял, Князь. Можешь не продолжать. Ты только скажи, когда мои знакомые могут подойти?

— Так сходи и спроси у Яринки, Семён Маркович. Она тебе сама скажет, когда твоим людям можно подойти. Главное, чтобы они все сразу не пришли. Ведь Яринке нужны силы для лечения раненого Зиновия.

— Так это и кошке понятно. Для меня здоровье Зямы стоит на первом месте.

— В таком случает иди к Яринке и договаривайся насчёт своих знакомых. Тем более, вон она, во двор вышла погреться на солнышке.

Семён тут же направился к Яринке, а я остался дожидаться представителя военных…

Поселение «Урманное». В Алтайском Белогорье.

В поселение мы вернулись спустя три недели. Мы с Яринкой приехали домой раньше всех, примерно за час до обеда, так как проделали весь путь от Барнаула до нашего Урманного на двух грузовых автомобилях. Оба авто были загружены ящиками с различными патронами для охоты, поверх которых лежала какая-то мебель, а также большие мешки и свёртки, с «благодарностями» за лечение, которые принесли уважаемые люди моей Яринке. Чего там только не было… Один чиновник, в благодарность, даже привёз большие напольные часы. Яринка тщетно пыталась от них отказаться, но важный чиновник, у которого моя супруга вылечила больную дочку, даже её возражения слушать не стал. Он что-то приказал своим сопровождающим, те быстро выгрузили большие напольные часы из автомобиля прямо во дворе артельного представительства, после чего быстро уехали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В поселении нас встречали вездесущие дети и подростки, которые прибежали посмотреть на автомобили. Кто-то из них видел авто первый раз в жизни, а кто-то уже во второй. Вот так в сопровождении кричащих и доказывающих что-то друг другу поселянских детей, мы добрались до нашего дома.