Восточный фронт адмирала Колчака - Сергей Владимирович Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1-й батальон, получив приказание наступать на Камышонку (свой тыл), сейчас же двинулся в направлении обратном движению полка. Батарее командир полка приказал стать на открытую позицию, в цепь 2-го батальона, и открыть беглый огонь. Расстояние до противника – 1 километр.
Взяв конную разведку в 50 человек и эскадрон в 100 шашек, рассыпав всех в лаву, командир полка сам повел конную атаку на окопы противника. Пехоту удержать было невозможно, с криком «Ура!» бойцы бежали, стараясь не отстать от своей кавалерии. Воля противника подавлена, он, бросив окопы, бежит по дороге на Уфу. Командир полка их уже настигает, но свои же снаряды с точностью ложатся на дорогу, приходится остановиться – по обе стороны дороги глубокий снег. Артиллерия, увидев это, прекращает огонь и мчится в деревню Подымалово. Преследование противника продолжается, он группами бежит обратно с поднятыми руками и сдается в плен. Однако еще не все сдались, и преследование продолжается. Проскакали таким образом 5 километров, и вся масса пехоты сдалась. Вот построены они в колонне по четыре с винтовками в руках. Еще не успели их разоружить. Единственная 6-я рота оставалась при пленных, остальные выступили по разным дорогам и отражают противника, идущего на поддержку своим. Рота распылилась по колонне пленных. Командир полка приказал ротному командиру немедленно собрать и построить роту и, обращаясь к этой роте, говорит: «Пленных приказываю не только не трогать, но и пальцами не прикасаться». На красных это произвело сильное впечатление. Красноармейцы бросают фуражки вверх и кричат: «Командиру полка ура, ура!» Происходит разоружение. Подсчет пленных дает цифру 1280 человек, в этом числе комиссаров два, командиров батальона три. Это был 229-й Новгородский полк красных. Остатки полка со своим командиром ускакали в Уфу, где и развели панику.
Разбив красных в Подымалове, командир полка послал две роты 3-го батальона с командиром батальона прапорщиком Ложкиным на Камышонку, в помощь 1-му батальону, и участь коммунистов была решена – они бежали на Уфу. Были взяты трофеи – весь полковой обоз, почему-то оказавшийся на фронте (очевидно, сильно надеялись на победу), 16 пулеметов, большое телефонное имущество и много лошадей. Потери в 1-м полку минимальные: был ранен в коленную чашечку начальник конной разведки прапорщик Столов. Из Уфы красные ушли без боя.
На другой день утром 1-й полк прибыл в Уфу. Прибывали и другие части 3-го корпуса, а также и штаб корпуса. Во всем городе было праздничное настроение. Население ликовало. Военачальники были приглашены в штаб корпуса, где широко праздновалась победа.
Командиром бригады были представлены к награждению орденом Святого Георгия – командир 1-го полка поручик Михайлов, командир 2-го полка подпоручик Ляпунов и начальник конной разведки прапорщик Столов. Георгиевская дума удостоила награждением орденом Святого Георгия 4-й степени только прапорщика Столова.
И. Акулинин{164}
Оренбургское казачье войско в борьбе с большевиками{165}
По освобождении Оренбурга от советской власти и по очищении войсковой территории от большевистских банд Оренбургское войско не сложило оружия: оно продолжало борьбу за воссоздание России.
Но справедливость требует сказать, что после изгнания большевиков с казачьей земли энтузиазм среди казаков сразу упал; появилось желание разойтись по домам, тем более что наступило время сенокоса и уборки хлебов; многие казаки по близорукости считали большевиков совершенно разгромленными; некоторые смотрели на борьбу вне территории войска как на дело, их не касающееся. Казакам понятен был лозунг борьбы «за родные станицы», когда затрагивались их непосредственные интересы, но драться с большевиками «за мужичьи выгоды» у них не было никакого желания, особенно когда – во время преследования красных за пределами войска – они увидели, что крестьяне соседних областей и губерний не только не восстают против большевиков, но по-прежнему держат их сторону и всячески стараются вредить казакам. Многие сотни рабочих уральских горных заводов, побросав дома и семьи, уходили за большевистскими отрядами, пополняя их ряды. Такие факты обескураживали казаков и еще более укрепляли их в мысли, что они свое дело сделали, большевиков «из родного Войска» выгнали и, следовательно, теперь могут со спокойной совестью расходиться по домам, чтобы заняться своими казачьими делами, и в первую голову приведением в порядок своих разоренных хозяйств.
Что касается дальнейшей борьбы за освобождение России, то от нее казаки отнюдь не отказывались, но считали, что такой грандиозный подвиг им не под силу, что то дело не одних казаков, всего русского народа, в первую очередь крестьян, которые теперь получили от государства «землю и волю». Под давлением таких настроений среди казачьей массы Войсковому правительству пришлось часть казаков, из наиболее старших возрастов, распустить по домам на полевые работы и в то же время разрешить начальникам частей широко применять кратковременные отпуска. Эти меры сильно ослабили полки, а среди оставшихся под ружьем породили недовольство.
Между тем большевики далеко не были сломлены. Главные их силы отошли к Актюбинску. Получив подкрепления из Ташкента, они приостановили свой отход и перешли к активной обороне. По обеим сторонам Ташкентской железной дороги в 150 верст к юго-востоку от Оренбурга образовался Актюбинский фронт. Часть большевиков засела в Орске. Часть их отрядов из-под Оренбурга, Верхнеуральска и Троицка укрылись в Башкирии – в пределах Уфимской и Пермской губерний. Из района Челябинска большевики отступили к Екатеринбургу и далее за реку Каму.
Большая часть казачьих сил 1-го округа была сосредоточена на Актюбинском фронте и под городом Орском. 2-й округ выслал свои отряды для преследования красных в Башкирии и для блокады Орска. Полки 3-го и 4-го округов были направлены на Уральское и Пермское направления, а частью на Актюбинский фронт. Из Оренбурга один полк был послан в Самару на помощь войскам Комитета членов Учредительного собрания, а другой полк – к уральцам, в благодарность за оказанную ими поддержку.
Таким образом, оренбургское казачество, помимо непосредственной обороны своей территории, приняло самое деятельное участие в борьбе с большевиками и на других фронтах. Поэтому напряжение войска, несмотря на роспуск части казаков по домам, было весьма значительно: под ружьем были оставлены все казаки до 34-летнего возраста включительно и мобилизованы
