Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Документальные книги » Биографии и Мемуары » Последняя книга, или Треугольник Воланда. С отступлениями, сокращениями и дополнениями - Яновская Лидия

Последняя книга, или Треугольник Воланда. С отступлениями, сокращениями и дополнениями - Яновская Лидия

Читать онлайн Последняя книга, или Треугольник Воланда. С отступлениями, сокращениями и дополнениями - Яновская Лидия

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 172 173 174 175 176 177 178 179 180 ... 207
Перейти на страницу:

«Всем показалось, что на балконе потемнело, когда кентурион Марк, прозванный Крысобоем, предстал перед прокуратором. Крысобой на голову был выше самого высокого из солдат легиона и настолько широк в плечах, что заслонил невысокое солнце».

И даже: «И все, кроме прокуратора, проводили взглядом Марка Крысобоя, который жестом показал, что арестованный должен идти за ним. Крысобоя вообще все провожали взглядами, главным образом, из-за его роста, а те, кто видели его впервые, — из-за того, что лицо Крысобоя было изуродовано: нос его в свое время был разбит ударом германской палицы».

Знакомые строки, знакомые положения… Но вот ощущения чуда нет. Нет этого самого эффекта присутствия — колдовства, отличающего «древние» главы романа. Может быть, дело в деталях — так называемых реалиях? Пожалуй, в какой-то степени…

Глава «Золотое копье» написана осенью 1934 года; до ее превращения в классический текст несколько лет. И еще нет описания дворца, в котором вершит свой суд Пилат.

Как выглядит этот дворец,? Как он называется? Писателю еще предстоит «построить» дворец, в который он поместит Пилата. Дать дворцу имя Ирода Великого. Расстелить мозаичные полы, разместить статуи, воздвигнуть фонтаны, озвучить сцену гульканьем голубей…

Так просто в каноническом тексте: «Простучали тяжелые сапоги Марка по мозаике…» Кажется, иначе и сказать нельзя — иначе представить себе нельзя. И тем не менее в главе «Золотое копье» этого нет — ибо мозаичных полов еще нет…

Завораживающе явственно в романе зазвучит тишина, наступившая после тяжелых шагов Марка: «…связанный пошел за ним бесшумно, полное молчание настало в колоннаде, и слышно было, как ворковали голуби на площадке сада у балкона, да еще вода пела замысловатую приятную песню в фонтане».

А в главе «Золотое копье» сцена еще глуха: ни тишины, ни звуков, подчеркивающих тишину, в ней нет…

Автору романа еще предстоит выяснить, на чем писали в начале нашей эры. На чем писал секретарь Пилата? Доносы написаны на чем? «Кусок пергамента?» — спрашивает себя Булгаков. Или, может быть, папирус? Левий Матвей на чем пишет?

В этой ранней редакции Левий пишет на табличках: «— Нет, ходит один с таблицей и пишет, — заговорил молодой человек, — достойный и добрый человек. Но однажды, заглянув в эту таблицу, я ужаснулся. Ничего этого я не говорил. И прошу его — сожги эту таблицу. Но он вырвал ее у меня из рук и убежал».

В 1938 году (тетрадь «Роман. Материалы») Булгаков выпишет обстоятельную информацию о письменах на глиняных табличках, сведения о папирусе и о дороговизне папируса в Риме при императоре Тиверии; и, может быть, только тогда примет свое окончательное решение в пользу пергамента[483].

Со временем канет в небытие жена Пилата и ее никому не нужный роман с секретарем…

Иешуа предстанет перед Пилатом не в таллифе, а в стареньком и разорванном голубом хитоне… Естественно: с него давно сорван таллиф, который носят накинутым на плечи; осталась только рубаха — хитон… разорванный хитон — его ведь били…

А имя арестованного? Имя в этой ранней редакции почти сложилось. Почти.

«— Имя? — спросил Пилат.

— Мое? — спросил молодой человек, указывая себе на грудь.

— Мое мне известно, — ответил Пилат, — твое.

— Ешуя, — ответил молодой человек».

Здесь его зовут так, как это звучало на идиш, в Киеве, в пору юности Михаила Булгакова. Впрочем, далее имя пишется ближе к окончательному звучанию: Ешуа.

Как часто я употребляю здесь глаголы «звучать», «озвучивать». Проза Булгакова звучит — ее можно читать вслух. Проза Булгакова звучит, даже если вы читаете молча, про себя. Писатель любил опробовать страницы своей прозы — «Белой гвардии», «Театрального романа», «Мастера и Маргариты» (да и пьес, конечно) — на слушателях. Очень многие подробности описания — новые и измененные старые — оказывается, важны не только потому, что — зримы, но потому, что заставляют звучать и эту конкретную сцену и всю мелодию булгаковской прозы.

О, музыка и ритмы прозы Михаила Булгакова!..

В главе «Золотое копье» еще нет гипнотизирующих строк зачина: «В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана…»

Но и в следующем, втором абзаце этой главы в редакции 1934 года все еще нет чего-то трудно уловимого и не менее важного, чем ритм. В законченном романе абзац звучит так (опять-таки позволю себе подчеркнуть отдельные слова):

«Более всего на свете прокуратор ненавидел запах розового масла, и все теперь предвещало нехороший день, так как запах этот начал преследовать прокуратора с рассвета. Прокуратору казалось, что розовый запах источают кипарисы и пальмы в саду, что к запаху кожаного снаряжения и пота от конвоя примешивается проклятая розовая струя…»

Перечтите вслух, и вы увидите, что попали в другой мир.

Но что же сделал автор?

Разговорное больше заменено холодноватым и чуть книжным более…

Разговорное потому что — столь же русским, но, опять-таки, чуть книжным так как…

Бытовое поганая — столь же грубым, но с каким-то потаенным оттенком: проклятая. («Проклятая розовая струя» — даже не намек, а какой-то смутный преднамек на предстоящее проклятие Пилата… Булгаков любил такие тайные созвучия.)

Введено «лишнее» слово теперь. Оно неуловимо меняет — организует — ритм строки…

И еще замена. Снято конспективное: пальма пахнет…Введено: запах источают кипарисы и пальмы… (В словаре Ожегова слово «источать» имеет помету: книжн.) Медленное слово источают… Медленный анапест в словах кипарисы и пальмы… (Попробуйте переставить: пальмы и кипарисы — все пропадет.) Краткий текст течет свободно, есть «воздух», как сказал бы художник…

Для прокуратора не подходит: не вертеть головой; прокуратор пробует не двигать головой… (и здесь снято просторечное слово). Не подходит: гримасничая; вводится неторопливое и важное: «Не удержавшись от болезненной гримасы, прокуратор…»

Известно: Булгаков — мастер в использовании разговорной речи. Известно: вульгаризмы блистательно украшают сатирические страницы романа «Мастер и Маргарита». Но для этих — «древних», или «евангельских», — глав вырабатывается другой стиль. Чуть более литературный, чуть более книжный, он звучит как бы бесстрастно, как бы безэмоционально. Он вообще как будто отсутствует… Просто: это — было. И: это было именно так…

Но разве это все? Правка даже этой единственной, взятой мною для примера, страницы бесконечна. Иногда здесь обыкновенная чистка текста. Вместо: «Крысобой на голову был выше», вводится: «Крысобой был на голову выше»… Но есть и замены слов очень существенные.

Не шестым, а пятым прокуратором Иудеи будет Понтий Пилат в законченном романе.

Не французским словом мигрень, как в этой ранней редакции, а греческим гемикрания будет названа его болезнь. Потому что во времена Пилата гемикрания, конечно, уже существовала и, вероятнее всего, именно так и называлась, а французского языка еще не было.

В те же беспощадные вычерки уйдет французского происхождения слово кордегардия.

Не двое солдат, а двое легионеров в последней редакции романа введут и поставят перед прокуратором арестованного.

И далее:

«Развяжите ему руки», — говорит в главе «Золотое копье» Пилат. «Солдаты тотчас освободили руки арестованному».

В каноническом тексте будет:

«Тогда раздался сорванный, хриповатый голос прокуратора, по-латыни сказавшего:

— Развяжите ему руки.

Один из конвойных легионеров стукнул копьем, передал его другому, подошел и снял веревки с арестанта».

Гемикрания… Гипподром… Легионеры… Кентурион… Ала… Долгий ряд слов, принадлежащих другим языкам, другой эпохе. И — ни малейшего напряжения в чтении. Слова входят в сознание легко — прозрачные, понятные, мелодичные. Как это происходит? А вот так: писатель, оказывается, всякий раз — ненавязчиво, как бы даже незаметно — эти слова поясняет.

1 ... 172 173 174 175 176 177 178 179 180 ... 207
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Последняя книга, или Треугольник Воланда. С отступлениями, сокращениями и дополнениями - Яновская Лидия торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергей
Сергей 24.01.2024 - 17:40
Интересно было, если вчитаться