Королева эльфов. Зловещее пророчество (Elfenkonigin ru) - Бернхард Хеннен

— Эй, лисьеголовый! Подойди к моей госпоже!

Фавн зло усмехнулся.

— Ну вот и все, рыжий.

Глопс обернулся через плечо. На миг прикинул, не пуститься ли в бега и не слиться ли с толпой. Но это глупо. Далеко ему не уйти!

— Ты герой, — негромко сказал он самому себе. — Ты сражался в славных боях, пережил приключения бок о бок с Эмерелль и Фальрахом.

— Что ты там бормочешь? — Фавн слегка отпрянул, словно опасался, что одного присутствия рядом с лутином довольно, чтобы рухнуть в пучину несчастья.

— Иди сюда! — крикнул тролль.

Никодемус выпятил подбородок и обернулся.

— Я герой! — снова сказал хвостатый кобольд. А затем направился навстречу троллю и позволил отвести себя к Сканге.

В зале стало тихо. Одна из коз удивленно заблеяла. Большинство присутствующих старались смотреть в другую сторону, чтобы не привлечь внимание шаманки. Немногие обладали мужеством смотреть на происходящее.

— Твоя аура сияет холодным синим цветом. Чего ты боишься? — приветствовала лутина Сканга.

Ее слепые белые глаза были похожи на отполированные мраморные шарики на сером, изборожденном морщинами лице. Она двигалась, согнувшись, тяжело опираясь на палку.

— Я вообще ничего не боюсь, — выдавил Никодемус из себя таким тоном, который выдавал его с головой.

— Я знаю тебя, лутин. Ты…

— Никодемус Глопс, брат Элийи Глопса! — Он произнес это очень громко. Более того, он почти прокричал это, надеясь, что у кого-то из присутствующих достанет мужества позвать брата.

— Я стара, но не оглохла, — сообщила шаманка. — Что ж, теперь, когда все присутствующие знают, кто ты такой, нам придется продолжить разговор в другом месте. Невежливо оскорблять других криками.

Никодемус судорожно сглотнул.

— Мне скрывать нечего…

— Да? А твоя аура говорит об обратном. — Старуха наклонилась вперед. — И что с твоим лицом?

Он невольно коснулся мордочки. Неужели Эмерелль убрала не всю татуировку?

— Ты был ранен, Никодемус?

— Да. — Сначала лутин хотел рассказать об ожогах, но потом решил лгать как можно меньше. Он подозревал, что старая шаманка сразу замечает ложь. — Меня вылечила Эмерелль, — добавил он. Пусть Сканга поразмыслит над тем, какие последствия возможны, если она причинит ему какойто вред.

— Мы забираем его! — Сканга развернулась.

Один из ее личных гвардейцев грубо подхватил лисьемордого и понес, держа, словно щенка, за шиворот. Для лутина не было ничего более унизительного, чем такое обращение.

— Можно я допрошу его? Я уверена, что через час он расскажет все, что мы хотим знать, — попросила у Сканги служанка в страшной маске.

А от того, что слышал о ней Никодемус, и при мысли о том, что его могут отдать ей, по спине лутина пробежал холодок.

— У меня нет тайн! — закричал он. — Мы можем обо всем поговорить.

Сканга рассмеялась блеющим смехом.

— Я уверена, что так и будет.

Никодемуса принесли в большую комнату, похожую на кухню.

— Посадите его туда!

Лутин испуганно огляделся, и то, что он увидел, укрепило его желание покориться. Он был не первым, кого здесь допрашивали, несмотря на то что единственными живыми существами в кухне были несколько цветочных фей с оторванными крыльями. Темницами им служили большие стеклянные фужеры.

— Значит, ты встречался с Эмерелль, — начала Сканга и уставилась на него своими мертвыми глазами. — Холодная синева в твоей ауре стала еще сильнее, Никодемус. Что же тебя путает?

— Эта комната, — выдавил он из себя.

— Что-нибудь еще?

— Я… — Никодемус лихорадочно соображал, как выбраться, но страх мешал думать.

— Можно я оторву ему палец? — спросила Бирга. — Это сильно оживит его воспоминания, обещаю.

— Пока нет. — Сканга улыбнулась лисьехвостому. — Ты действительно хочешь пойти по пути боли?

— Ты сама отправила меня на поиски Эмерелль!

— Это было одиннадцать лет назад. Не знаю, как для лутина, но мне это кажется очень долгим промежутком времени.

Я послала тебя найти Эмерелль, чтобы ее можно было казнить.

И вот ты возвращаешься… Не так давно тебя лечила эльфийка, которой ты должен был принести смерть. Согласись, все это представляется в не очень выгодном свете. А тут еще твоя аура, и холодная синева страха затмевает все. Чего ты боишься, Никодемус?

Лутин откашлялся.

— Что у меня не будет времени объяснить тебе эти — признаю — довольно странные обстоятельства.

Старая шаманка опустилась на один из сундуков.

— Говори! И ничего не упускай!

И Никодемус, запинаясь, начал рассказ. Сканга и Бирга не перебивали, а он постепенно набирался смелости. Лисьемордый рассказал обо всем, выпустив только доклад о посещении оракула. Когда он закончил, страх почти ушел.

— И что планирует Эмерелль? — спросила Сканга.

— Она хочет встретиться с маураванами. А еще собирается на вершину Головы Альва. Думаю, в это путешествие Фальрах с ней не отправится.

— Если она попытается подняться на Голову Альва, нам уже не о чем беспокоиться, — заявила довольная Бирга.

— Но, возможно, она знала, что этот лутин нам все расскажет? — заметила Сканга. — Ведь этот Фальрах славится тем, что строит очень запутанные планы. Может быть, они обманули лутина, чтобы мы мнили себя в безопасности, когда он все это сообщит. Сомнительно, что Эмерелль настолько безумна, чтобы попытаться подняться на гору, которая убивает каждого. И как ты думаешь, почему она возвращается незадолго до королевских выборов, когда столько лет о ней ни слуху, ни духу? Это не случайно! Она не поднимется на эту гору. Она пришла, чтобы свергнуть Гильмарака. А поскольку знает, что на поле боя это не удастся, то идет к мауравани в поисках наемного убийцы, который поможет ей убить нашего короля.

Слова шаманки отрезвили Никодемуса. Возможно ли, чтобы Фальрах и Эмерелль обманули его? Даже Фальрах?

— Вижу, теперь и ты сомневаешься, — обратилась к нему шаманка, — и сквозь грязно-коричневый цвет сомнения снова пробивается синий цвет страха. Ты все же что-то утаил от нас!

— Нет, госпожа, я бы никогда…

— А теперь я вижу цвет лжи. Матово-желтый.

Никодемус поглядел на дверь. Сумеет ли он… И прежде, чем он успел додумать эту мысль до конца, его схватила Бирга. Он воспротивился ее силе. Напрасно. Он чувствовал себя беспомощным, словно дрыгающий ногами ребенок на руках у матери.

— Сейчас ты должен сказать нам то, что хотел скрыть. — В голосе Сканги звучала усталость.

Никодемус подумал о татуировке на своем лице. Эта история будет стоить ему головы. Кому захочется иметь рядом предателя?! Нельзя говорить этого.