Испытание адом - Дэвид Вебер

– Как я понял, коммандер Айнспан слыхом не слыхивал о «Цепеше». Верно?

Освобожденный пленник кивнул.

– Ну так вот, Хонор: когда эти проходимцы узнали, что их корыто разлетелось вдребезги, они решили, что вместе с «Цепешем» погибли и вы, и МакКеон, и все ваши люди. Иными словами, не осталось никого, кто мог бы оспорить их версию случившегося. Разумеется, им не хотелось признавать перед всей Галактикой, что три десятка безоружных пленных сумели превратить в пыль линейный крейсер, битком набитый вооруженными головорезами, да еще во главе с этой людоедкой Рэнсом. Даже заявление о гибели шаттла, на котором вы пытались совершить побег, не смягчило бы такого удара по их престижу. Вот они и решили спрятать концы в воду: сфальсифицировали сцену казни и объявили, будто Рэнсом благополучно доставила вас к месту исполнения приговора. Правда, оставалась сама Рэнсом: ее-то они предъявить не могли. Некоторое время в Комитете обдумывали создавшееся положение, а потом объявили ее погибшей в бою. Потому сообщение и появилось так поздно. При этом получилось, что «казнь» и «героическая гибель в сражении» произошли в разное время, и ни у кого не было оснований связывать одно событие с другим. Да, – он с горечью хмыкнул, – похоже, вне зависимости от того, кто у них у власти, хоть Законодатели, хоть этот чертов Комитет, – открытая информация по-прежнему остается открытой донельзя. Самое главное – никогда не меняться, не так ли?

Хонор задумалась и кивнула, придя к выводу, что некая извращенная логика во всем этом и вправду имеется. Ей следовало бы догадаться самой. И в то же время понятно было, почему она ни о чем не догадалась. Она потянулась к Нимицу, который уже пробирался к ней по столу. Аура его любви позволила ей собраться с силами, и Хонор, снова обратившись к Айнспану, ухитрилась даже изобразить улыбку.

– Итак, коммандер, слухи о моей смерти оказались несколько преувеличенными. Однако меня больше интересует другое: что все-таки произошло на Занзибаре.

– По правде сказать, миледи, нас основательно взгрели, – с горечью признался Айнспан. – Командир хевов – судя по их пропаганде, это был тот самый Турвиль, который захватил «Принца Адриана», – расколошматил все наше боевое охранение, после чего, как уже доложила коммандер Меткалф, уничтожил военную и промышленную инфраструктуру. Но на том не успокоился, а совершил такой же рейд еще и на Ализон.

– Господи Иисусе! – выдохнул МакКеон, да и сама Хонор едва удержалась от вскрика. Ей, воспринимавшей эмоции Айнспана, это далось очень непросто.

– У меня такое чувство, что Ализоном дело не ограничилось, – заметила она с нарочитым спокойствием.

– Так и есть, миледи, не ограничилось. Они нанесли удары по Ханкоку и Сифорду-девять. Что случилось у Ханкока, мне точно не известно, но судя по тому, что пленных оттуда я нигде не встречал, а хевы, хоть и орали о своей великой победе, официально о захвате системы не объявили, там им прищемили хвост. Но вот Сифорд они взяли, пикет истребили, орбитальные комплексы разрушили. Впрочем, это не самое худшее. Они... – Коммандер вздохнул, словно собираясь с силами. – Они добрались и до Василиска. Адмирал Маркхэм пытался преградить им путь, но был уничтожен вместе со всем своим пикетом. И всеми спутниками Медузы.

– Василиск? – прозвучал хриплый от волнения голос МакКеона. – Они ударили по Василиску?

– Боюсь, что да, сэр. В их официальных сообщениях говорится, будто мы потеряли шестьдесят один корабль стены и без счета кораблей прикрытия. Наверное, это преувеличение, но пленных с Занзибара, Ализона и Сифорда у них немало. Тут они не врут, так что и в этом известии, наверное, есть какая-то доля правды.

Хонор почувствовала, что названная коммандером цифра повергла Рамиреса и Бенсон в шок. Названия «Занзибар» или «Ализон» для них ничего не значили, но что такое потеря шести десятков тяжелых кораблей, понимал любой военный.

«Нет, – подумала Хонор с отстраненным ужасом, – в полной мере они этого не понимают. Потери, и технические, и людские, даже если они преувеличены процентов на тридцать-сорок, все равно являются самыми тяжкими за всю историю Королевского флота, но страшны не столько они, сколько невероятная, немыслимая дерзость этого нападения.

На Адмиралтейство, должно быть, катастрофа обрушилась как гром с ясного неба. Никому – да и мне в первую очередь – и в голову не приходило, что хевы способны совершить что-то подобное. Если они действительно разгромили и Занзибар, и Ализон, и Василиск...»

Конечно, даже полное уничтожение всего промышленного потенциала Занзибара и Ализона не подорвало бы экономику Альянса, а людские потери среди мирного населения вряд ли могли быть чрезмерно велики. Турвиль – если Айнспан не ошибся и рейдами действительно командовал он – воин, а не мясник, и истреблять безоружных гражданских людей не станет. Ну а с сугубо производственной точки зрения, одна лишь космическая верфь Королевского флота на станции «Грендельсбейн» давала продукции больше, чем Занзибар и Ализон, вместе взятые. Но вот политические и дипломатические последствия разрушительного удара по союзным системам внушали серьезные опасения. Не говоря уж о рейде на Василиск, внутреннюю систему Звездного Королевства, в пространстве которого ни один враг не дерзал появиться вот уже триста семьдесят лет. Экономические потери от этого вторжения могли превзойти урон от разрушения Занзибара и Ализона, вместе взятых. Еще сильнее пугали ее психологические и политические последствия. Вплоть до...

– Мы предоставлены самим себе... – пробормотала она, не осознавая, что произносит эти слова вслух.

– Что? – не расслышал МакКеон.

– Прошу прощения?

– Вы сказали: «Мы предоставлены самим себе». Это о ком и в каком смысле?

– О нас. В том смысле, что мы не вправе вызывать сюда спасательную экспедицию, – угрюмо пояснила Хонор.

МакКеон вскинул голову. Потом в его глазах появился намек на понимание, но она все равно заговорила, не столько для Алистера, сколько для других, включая Айнспана:

– Мы полагали, что, захватив корабль вроде «Крашнарка», сможем отправить его в пространство Альянса, после чего нам останется лишь дождаться присланного Адмиралтейством конвоя. Но теперь, после такого удара, у командования едва ли найдутся свободные силы для организации спасательного рейда. Даже если допустить, что Адмиралтейство сочтет это возможным, правительство не даст своего согласия на такую акцию, когда каждый избиратель и каждый посол каждой союзной системы требуют, чтобы все уцелевшие корабли охраняли именно их планеты.