Испытание адом - Дэвид Вебер

Нимиц издал тихое укоряющее мурчание, и Хонор, мысленно встряхнув себя за шкирку, молча извинилась перед котом.

«Я просто еще не проснулась, – сказала она себе. – Плохо вскакивать посреди ночи». Темнота за стенами командного пункта сделала ее более уязвимой и для тьмы, затаившейся в глубинах мозга, но ласковое прикосновение Нимица к ее сознанию, подобно солнечному лучику, разогнало мрачные тени. Конечно, кота трудно было назвать непредвзятым свидетелем, но он знал Хонор лучше, чем кто-либо другой. Собственно, он знал ее лучше, чем знала себя она сама, и его не отягощенная сложностями любовь эхом сопровождала озвученный мурчаньем упрек: ну нельзя же так плохо к себе относиться!

– Хонор?

Обеспокоенный голос Гарриет Бенсон вернул Харрингтон к реальности.

– Прошу прощения, – сказала она с почти естественной улыбкой. – Мы с Нимицем только-только заснули, когда позвонила коммандер Филипс. Боюсь, я спросонок плохо соображаю.

– Адмирал, вы еще слишком молоды, чтобы ссылаться на старческую немощь! – строго сказала Гарриет.

Хонор захихикала.

– Так-то лучше, – хмыкнула Бенсон и под притворно-сердитым взглядом Харрингтон тоже покатилась со смеху.

Смех, подобно свежему ветерку, разогнал остатки горечи. В конце концов, подумала Хонор, глупо сердиться на Гарриет за то, что, вырвавшись из «Геенны», она не предается скорби, а радуется жизни. К тому же душевный подъем Бенсон объяснялся не только тем, что костоломы из БГБ получили по заслугам, но и успехами Фрица Монтойи. Исследовав ее, Десуи и других узников, на которых сказались последствия питания «псевдокартофелем», Фриц определил нейротоксин, поразивший, как оказалось, не только речевые, но и другие жизненно важные центры. Еще не до конца разобравшись в его вредоносном действии, Фриц тем не менее сумел, используя медицинское оборудование базы, разработать методику удаления яда из организма. Бенсон посещала процедуры уже месяц, и речь ее стала гораздо более внятной.

«Если честно, – подумала Хонор, – теперь она говорит не менее четко, чем я. Но вот с моими мертвыми нервами Фрицу с таким устаревшим оборудованием не справиться».

– Что мы имеем? – спросила Хонор, и Бенсон кивнула на огромную голосферу системы Цербера.

Осознав происходящее внутри голосферы, Хонор резко вскинула голову.

Дисплей был сфокусирован на Цербере-Б, звезде класса G3, спутником которой являлся Аид, а не на Цербере-А, главном в тройной системе Цербера. Цербер-Б вращался вокруг более крупной звезды класса F4, средний радиус орбиты составлял сто восемьдесят световых минут, эксцентриситет двенадцать процентов. На данный момент он только что миновал апоастрий и находился от Цербера-А почти точно в десяти световых часах. Цербер-В, холодная, лишенная планет звезда класса М9, имел гораздо более эксцентрическую орбиту, средний радиус которой составлял примерно сорок восемь световых часов. Третья голова Цербера никогда не приближалась к Церберу-А меньше чем на тридцать три световых часа. К Аиду ему случалось оказываться и ближе, но такие сближения происходили раз в несколько столетий. Хонор надеялась, что ее пребывание в системе не затянется на столь долгий срок и ей не придется рассматривать угрюмую звезду с близкого расстояния.

Так или иначе, на данный момент значение имело не взаимное расположение звезд, а мигающая красная точка, обозначавшая импеллерный след. Протянувшаяся от красной бусинки проекция вектора пересекала орбиту Аида.

– Пока все идет, как должно, – сказала Бенсон, пока Хонор всматривалась в детали. – Они находятся в системе уже двадцать одну минуту и ответили на наш запрос, – (она сверилась с записью), – девять минут и двадцать одну секунду назад. Через пятнадцать секунд после этого они должны были получить наше подтверждение. Курс у них прежний, на пересечение с орбитой Аида. Если он не изменится, они достигнут точки разворота через сто тринадцать минут.

– Хорошо, – пробормотала Хонор, задержав взгляд на голосфере еще на долю секунды, после чего отвернулась и, перейдя к главной консоли поста связи, остановилась позади коммандера Филипс и Скотти Тремэйна. Горацио Харкнесс сидел сбоку, вместе с двумя помогавшими ему электронщиками. Глядя в два дисплея одновременно, Харкнесс, не поворачиваясь, разговаривал с Тремэйном.

– Думаю, сэр, для следующего сеанса связи можно запустить «гражданина коммандера Рагман», – сказал он, сосредоточившись настолько, что начисто позабыл привычный диалект «нижней палубы».

– Идея мне нравится, – ответил Тремэйн.

Харкнесс хмыкнул и повернулся к помощнику.

– Проверь, может ли компьютер заставить ее чуть-чуть улыбнуться. Главное, не перестарайся. И брось ее мне на «тройку», как только сделаешь.

– Уже делаю, главстаршина, – отозвался электронщик.

– Кто к нам прилетел? – спросила Хонор, снова повернувшись к Бенсон.

– Согласно первому докладу, это тяжелый крейсер БГБ «Крашнарк», прибыл с новой партией заключенных. Я выудила его характеристики из базы данных. Он относится к их новому классу – «Марс». Если я все поняла верно, это серьезный противник.

– Так и есть, – тихо подтвердила Хонор, вспомнив смертельную ловушку, и правый уголок ее рта приподнялся в почти незаметной улыбке.

К кораблям класса «Марс» у нее имелся свой счет, а принадлежность «Крашнарка» к флоту БГБ сулила ей еще большее удовольствие.

«Только не спеши, Хонор, – напоминала она себе. – Не торопись, а то все испортишь!»

– Коммандер Филипс, а раньше «Крашнарк» здесь бывал?

– Нет, мэм, – тут же ответила Филипс – Я прошерстила все файлы: корабль в систему не заходил. Гражданка капитан Пангборн и ее офицер связи к Церберу не летали. За весь экипаж не поручусь, но все, кто на вахте, прибывают сюда впервые.

– Превосходно, – пробормотала Хонор. – Быстро вы с этим разобрались, коммандер. Спасибо.

– Рада стараться, – искренне ответила Филипс.

Хонор улыбнулась ей и снова обратилась к Бенсон:

– Если они все новички, физиономия «коммандера Рагман» нам, пожалуй, не понадобится. Раз они все равно никого из здешнего персонала не знают, давайте вернем фантома Харкнесса обратно в компьютер и заменим живым человеком. Кто у нас мог бы притвориться хевом?

– Зачем притворяться, леди Хонор, если у вас есть я? – послышался чей-то тихий голос.

Харрингтон в удивлении обернулась. Кривовато улыбаясь, к ней шел Уорнер Кэслет, оторвавшийся, наконец, от стены, которую он все это время подпирал.

– Уверены, Уорнер? – спокойно спросила она еще тише, чувствуя, что все присутствующие напряглись, борясь с неистовым желанием обернуться и посмотреть на них с Кэслетом.