Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков  Т. 3 - Андрей Болотов

 Наступившую непосредственно за сим святую неделю, случившуюся в сей год в половине апреля, провели мы нарочито весело. Это было еще в первый раз, что мы проводили оную будучи в городе. И как место сие было несравненно многолюднее всех прежних, где мне бывать случалось, и я собою представлял начальствующую особу, всеми почитаемую и всеми уважаемую, то и льстило все сие несколько моему самолюбию.

 Вскоре за сим с открывшеюся весною начались и все работы по строениям как тут, так и в Бобриках, и множество народа закипело во всех местах, как при самом производстве оных, так и при привозке и приготовлении всех материалов к тому потребных. Сие отвлекло меня от всех моих кабинетных занятий и упражнений и принудило меня быть почти всегда на дворе и разъезжать всюду и всюду, где только требовалось мое присутствие. Не один раз надобность принуждала меня ездить в Бобрики и пробывать иногда там по суткам и более. Не один раз отъезжал я также для обозрения волостных сел и деревень, а особливо лесных угодьев, а при работах находился почти безотлучно, и более потому, что тутошний архитекторский помощник не совсем был в своем деле исправен, а бобриковскому не можно было бывать у нас слишком часто; итак, принужден я был уже сам во многом ему помогать. Но для меня самого работы сии были совсем новые и до того никогда мною непроизводимые. Нашло к нам множество. плотников, штукатуров, каменщиков, кирпичников и других мастеровых. Все они занимались в разных местах и разными работами: иные делали в каменном доме и во флигелях полы и потолки и прочие деревянные внутри поделки; другие штукатурили церковь и флигеля и внутри и снаружи; иные оканчивали недоделанные еще кое–где кровли; иные клали еще кирпичные стены, и так далее, и я едва успевал везде их посещать и везде работы их осматривать и снабжать их всем нужным.

 Кроме сего, имел я немалый кусок работы по единой уже своей прихоти. Как при доме управительском не было нигде ни малейшего садика, а мне, по охоте своей к садам, без него было крайне скучно, то не успела вскрыться весна, как принялся я тотчас за основание и насаждение себе небольшого, однако нарочитого пространства за двором своим, садика. По господствующему тогда еще везде вкусу, сделал я и сей регулярным и разбив по рисунку, самим мною прожектированному, ибо сделанный по предложению моему архитекторским нашим помощником ни к чему не годился, и я принужден был сам приняться за циркуль и линейку, а потом за веревки, колья и шнуры, и мне удалось основать и тут хотя небольшой, но такой садик, который все хвалили и который доставлял мне во все время пребывания моего в Богородицке бесчисленное множество минут и часов приятных и веселых, и для меня был всегда утешнее и веселее самого большого сделанного мною потом там сада. Итак, между прочими работами, занимался я и сим садом, и как в работниках не имел я недостатка и мог столько их нарядить, сколько хотел, то и успел в немногие дни не только засадить его весь, но и все в нем привесть в такой порядок, что все не могли довольно надивиться, как я успел в такое короткое время и так многое сделать; но я и трудился над ним довольно.

 Словом, вся весна сего года была для меня прямо многодельная и хлопотливая, а особливо сначала, когда нужно было все дела и работы основывать и приводить в порядок, и я всему и сам должен был еще учиться. Но, по счастию, имел я во всем успех вожделенный и скоро мало–помалу ко всему привык, а тогда мне и не таково трудно уже было как сначала. Сим окончу я мое письмо, сказав вам, что я есмь ваш и проч.

(Генваря 28–го дня 1809 года).

НЕОЖИДАЕМОСТИ, ЗАБОТЫ И ХЛОПОТЫ

ПИСЬМО 189–е

 Любезный приятель! Препроводив всю весну, как я вам в последнем письме своем уже упоминал, в беспрерывных трудах и делах, относящихся как вообще до правления волостями, так в особливости и до производимых тогда разных строений, был я в месяце июне перетревожен. Уведомили меня, что в предбудущую зиму будет открываться таким же образом и Тульское наместничество, как в минувшую зиму открылось Калужское, и что будет открывать оное тот же самый наместник генерал Кречетников, Михайла Никитич. Далее уведомляли меня, что он уже приехал в Тулу и отправляется для осматривания всех городов и для изыскания удобнейших мест к основанию городов совсем новых, и что в скором времени прибудет для того же самого и к нам в Богородицк.

 Уведомление сие натурально озаботило меня чрезвычайно, ибо я предвидел, что необходимо надобно мне будет сего знаменитого вельможу у себя принимать и со всею его свитою угощать, почему и не преминул сделать все нужные к тому приуготовления. И как скоро получил о самом дне выезда его известие, то приказав изготовить добрый обед и выписав к сему случаю из Бобриков г.. Верещагина и архитектора, отправил их для встречи его на границе волости, в первую волостную деревню Крутое, а вслед за ними выехал и сам версты за три, чтоб его вместе с первейшими и лучшими купцами с подобающею честию встретить.

 Не успел наместник меня, вышедшого из кареты и стоявшого с толпою народа, на дороге усмотреть, как поровняясь с нами велел тотчас карете своей остановиться: и как подошед к нему но обыкновенном приветствии ему сказал, что я имею счастие управлять собственною ее императорского величества волостью, то приняв меня очень ласково, был так ко мне снисходителен, что пригласил меня сесть к себе в карету. Сей случай был первой, которой познакомил меня тогда с сею знаменитою особою, имевшею впоследствии времени со мною дела и которою я так много был доволен. Я имел счастие полюбиться ему как–то с самой первой минуты; ибо не успел он при продолжении пути вступить со мною в разговоры, как уже первые ответные ему слова приобрели уже его ко мне благоволение. Может быть помогло к тому много то, что он нашел во мне знающего и такого человека, который мог ему подать основательное понятие обо всей нашей волости и обо многом, а притом незастенчивого и не робкого пред ним характера. Ибо могу сказать, что я никогда не был пред всеми знатными особами робок и труслив, а обходился и говорил с ними с вольным духом и сие приобретало мне всегда от них скорое благоволение. С сим же непринужденнее и вольнее мог я обходиться, что я не состоял еще тогда в его команде и от него ни в чем не зависел. Коротко, мы приехали в Богородицк уже довольно и довольно с ним познакомившись, и он в разговорах со мною находил столько удовольствия, что проговорил беспрерывно и со всевозможною ко мне ласкою, вежливостию и снисхождением.

 Я препроводил его прямо к себе в дом, и как случилось тогда самое обеденное время, то нашел он уже стол для угощения его приготовленной. Для угощения же всей свиты его поставлен был другой, в разбитой на площади пред домом моим, большой палатке. Все сие было им неожидаемо, ему приятно и тем более побуждало его быть ко мне снисходительным. Я постарался угостить его и всех бывших с ним нескольких других чиновников, и даже самых канцелярских и собственных служителей его колико можно лучше и так, что все угощением моим крайне были довольны, что и послужило мне впоследствии времени в великую пользу: ибо все бывшие с ним секретари, губернской землемер Рыкачев и другие чиновники сделались мне с того времени знакомы и памятовали всегда сие мое угощение.