История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008). Том III - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К 2005–2006 гг. Россия досрочно погасила большую часть своей задолженности западным кредиторам и стала полноправным членом «Большой восьмерки». Сотрудничество с ЕС получило новый импульс после Московской встречи на высшем уровне «Россия – ЕС» (2005 г.), принявшей программу создания «общих пространств» в областях внешней безопасности, экономики, науки и образования, а также свободы, национальной безопасности и правопорядка. С другой стороны, в 2005–2006 гг. между Россией и ЕС усилились противоречия в энергетической области. Европейские государства были озабочены ростом своей зависимости от поставок российских энергоносителей, а также активным продвижением российских компаний на внутренние энергетические рынки. ЕС потребовал от России взаимности в этом вопросе: то есть предоставления европейским фирмам доступа к российским трубопроводам. Это требование правительство России отвергло.
Кроме того, в это время стало заметным отличие внешней политики России для внешнего и для внутреннего потребления. Обращаясь к внутренней аудитории, российские официальные лица всё чаще начали прибегать к жесткой риторике по отношению к странам Запада, обвиняя их в военных приготовлениях, направленных против России, и в игнорировании «законных российских интересов». Вне границ своей страны российские политики и дипломаты делали подобные заявления существенно реже и звучали они много мягче.
В СНГ активизировался процесс создания общего экономического пространства вокруг учрежденного в 2000 г. Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС в составе России, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, Таджикистана и Узбекистана) и создания системы коллективной безопасности на базе Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Вместе с тем в середине первого десятилетия XXI в. ухудшились отношения России с некоторыми странами СНГ. Одной из главных причин этого ухудшения стало повышение экспортных цен на российские газ и нефть. Кроме того, некоторые страны обвиняли Россию во вмешательстве в свои внутренние дела (Украина), в поддержке сепаратистских образований на их территории (Грузия, Молдова).
На новый уровень стратегического партнерства поднялись отношения России с Китаем, закрепленные Договором о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве 2001 г., и Индией после подписания в 2000–2002 гг. российско-индийских Деклараций о стратегическом партнерстве и его упрочении. Заметно усилилась роль России в ближневосточном урегулировании и в решении северокорейской ядерной проблемы. Россия была принята в Диалог по сотрудничеству с Азией и стала наблюдателем в организации Исламская конференция.
Более 80 % российских граждан, судя по опросам 2005–2008 гг., одобряли в целом внешнюю политику Президента Путина. Успешная внешнеполитическая деятельность стала важным элементом образа Президента. Так называемая высокая геополитика, развиваемая политическими деятелями, дипломатами, экспертами, в России лишь отчасти соответствует геополитике «низкой», то есть складывающимся в сознании граждан представлениям о месте страны в мире, ее потенциальных и действительных союзниках и источниках внешних угроз (см. 6.1.25).
Фактически в первое десятилетие XXI в. российская внешняя политика колебалась между двумя привычными для нее стереотипами: тотальное противостояние Западу как духовно чуждому миру, что было характерно для СССР; и участие на равных в «концерте мировых держав», культурно и цивилизационно близких России, что было присуще внешней политике докоммунистического времени. К 2008 г. выбор между этими двумя вариантами еще не был сделан, хотя тенденция в сторону предпочтения советского пути стала ясно обозначаться в 2007–2008 гг. по мере роста авторитаризма и отказа от демократии во внутренней жизни страны.
Литература:Внешняя политика Российской Федерации / Отв. ред. А. В. Торкунов. М.: МГИМО (У) МИД РФ; РОССПЭН, 2000.
С. Г. Лузянин. Восточная политика Владимира Путина. Возвращение России на «Большой Восток» (2004–2006 гг.). М.: АСТ, Восток-Запад, 2007.
6.1.25. Россия и международный терроризм
Россия раньше других ведущих стран вплотную столкнулась с угрозой международного терроризма в виде исламского экстремизма, который проявился сначала в Чечне, а затем и в других районах Северного Кавказа. Однако попытки России привлечь внимание мировой общественности к этой угрозе не давали результата, пока не были совершены злодейские теракты «Аль-Каиды» в Нью-Йорке и Вашингтоне. Реакция Кремля на события 11 сентября 2001 г. была незамедлительной – Президент Владимир Путин первым из мировых лидеров позвонил в Белый дом и предложил Президенту США Джорджу Бушу-младшему всю возможную помощь. Решительно сделав свой выбор в пользу объединения сил всего цивилизованного мира для борьбы с новой глобальной угрозой, Россия сыграла важную роль в формировании международной антитеррористической коалиции и обеспечении успеха ее первой крупной военной операции осенью 2001 г. в Афганистане против талибов, служивших главной опорой «Аль-Каиды». При активном содействии российского руководства США получили доступ к военным базам в Центральной Азии и наладили взаимодействие с противниками талибов в самом Афганистане.
С самого начала Россия выступала за создание максимально широкого антитеррористического фронта и за комплексные усилия на самых разных международных уровнях по пресечению и предотвращению террактов. При активном участии русской дипломатии уже в сентябре 2001 г. Совет Безопасности ООН принял резолюцию о создании комитета по наблюдению за выполнением всеми государствами своих обязательств по борьбе с международным терроризмом. В рамках «Большой восьмерки» Россия стала участницей соглашения о принципах предотвращения доступа террористов к оружию массового уничтожения, радиоактивным материалам, а также о мерах по борьбе с финансированием терроризма и укреплению безопасности на транспорте.
Противодействие международному терроризму стало важной сферой сотрудничества России и НАТО: в октябре 2001 г. был принят первый план совместных действий, предусматривавший обмен информацией и проведение консультаций по вопросам, относящимся к террористическим угрозам, взаимодействие в чрезвычайных ситуациях, совместные учения по ликвидации последствий крупномасштабных катастроф и отработке задач обеспечения безопасности хранения ядерного оружия. Борьба с международным терроризмом и экстремизмом стала неотьемлемой частью сотрудничества России и ее соседей.
В этой борьбе в 2000-е гг. было еще немало нерешенных задач, что связано не только со сложностью самой проблемы, но и с различиями в подходах к ней разных стран. Сохранялись и разногласия по вопросам определения международного терроризма и отнесения к нему различных экстремистских сил и организаций. Поэтому, несмотря на активные усилия России, Индии и некоторых других стран, не удавалось выработать в рамках ООН единый международно-правовой антитеррористический режим, который бы стал правовой основой борьбы с этой угрозой.
Решительная поддержка Президентом В. Путиным США и их союзников после событий 11 сентября 2001 г. не сразу получила одобрение российского общественного мнения, хотя российские граждане практически единодушно сочувствовали горю жителей Нью-Йорка и Вашингтона. По всей видимости, застарелый антиамериканизм, внедрявшийся в советское время, и уязвленное самолюбие жителей рухнувшей сверхдержавы, вызывали у многих болезненное злорадство по поводу неожиданно открывшейся слабости США.
Обоснованием нового курса России в доминировавшем официальном дискурсе стал тезис о международном терроризме, опирающемся на экстремистские течения в исламе – варварской силе и общем враге всего «цивилизованного сообщества», в том числе и мусульман. Акции экстремистов против США, взрывы в российских городах и вооруженное сопротивление сепаратистов в Чечне были сразу же представлены как звенья одной цепи, что послужило важным аргументом как в оправдании внутри страны поддержки Россией США в их антитеррористической деятельности, так и действий вооруженных сил РФ в Чечне – за рубежом. Контролируемые правительством СМИ характеризовали международный терроризм как «Чечню в глобальном масштабе». Глобальная сеть «Аль-Каиды» и других международных террористических организаций, охватывавшая и Кавказ, рисовалась как общая угроза стабильности, управляемости мирового сообщества, силам порядка, национальному суверенитету как России, так и других стран.
Дискурс левых сил и «национал-патриотов», прежде всего – коммунистов, основывался на известных идеологических принципах марксизма и псевдонаучной геополитики, в которой международные события рассматриваются через призму извечной и неизбежной борьбы за прямой или косвенный контроль над территорией и сферами влияния. События 11 сентября лидеры этих сил интерпретировали как закономерный результат эксплуатации развивающихся стран Западом и особенно США, реакцию на нетерпимые контрасты в благосостоянии между странами «золотого миллиарда» и большей частью остального мира, гегемонию Америки, высокомерно пренебрегающей культурой и традициями других народов. Подчеркивалось, что американцы сами же и выпестовали талибов и других фундаменталистов, чтобы манипулировать ими в борьбе против СССР в годы войны в Афганистане.
