Корона мечей - Роберт Джордан

Однако, прежде чем Реанне успела открыть рот, чтобы сообщить Гарении о своем решении, в дверном проеме появилась Дерис и, присев в реверансе, доложила о приходе Сарейнии Востован. Как обычно, Сарейния ворвалась следом, не дожидаясь, пока Реанне через служанку передаст ей позволение войти. Эта поразительно красивая женщина формально соблюдала все правила до единого, и все же в ее поведении проглядывало нечто воспринимаемое Гаренией как гибкость. Реанне была уверена, что, если Сарейнии вздумается, она запросто украсит косы колокольчиками, даже не задумавшись, как они будут смотреться рядом с ее красным поясом. Взбреди ей такое в голову, она скорее откажется от своего пояса.

Войдя, Сарейния, конечно, присела и, преклонив колени, опустила голову, но даже спустя пятьдесят лет Реанне не забыла, насколько сильна эта женщина, раз она смогла заставить себя вернуться домой, в Арафел. Реверансы и все прочее – не больше чем уступка. Сарейния заговорила этим своим хрипловатым, сильным голосом, звучание которого еще больше убеждало, что эта женщина не сдастся никогда, и все проблемы Гарении тут же выскочили у Реанне из головы.

– Каллей умерла, Старшая Сестра. Ей перерезали горло и ограбили до чулок, но Сумеко говорит, что ее убили с помощью Единой Силы.

– Это невозможно! – вспыхнула Беровин. – Никто из Родни не способен на такое!

– Какая-нибудь Айз Седай? – спросила Гарения, и на этот раз голос ее прозвучал неуверенно. – Но как? Ведь существуют Три Клятвы. Сумеко, наверно, ошиблась.

Реанне подняла руку, призывая к молчанию. Сумеко никогда не ошибалась, во всяком случае не в этой области. Она принадлежала бы к Желтой Айя, если бы не сломалась, проходя испытание на шаль, и, хотя это было категорически запрещено, вопреки бесчисленным наказаниям усердно училась, стараясь развить свои способности, когда полагала, что за ней не следят. Айз Седай не могли совершить такое, и никто из Родни тоже, но... Эти настырные девицы, знающие то, чего им вовсе не следовало знать. Круг вынес так много и помог стольким женщинам, что никак нельзя допустить его уничтожение сейчас.

– Вот что нужно сделать, – сказала Реанне.

Страх снова затрепетал в ее душе, но, едва ли не впервые, она не поддалась ему.

Найнив, чувствуя себя оскорбленной, с высоко поднятой головой шагала прочь от маленького дома. Невероятно! У этих женщин есть община – она не сомневалась, что есть! И еще – что бы они ни говорили, она чувствовала: им известно, где Чаша. Она сделала все от нее зависящее, стараясь выведать у них правду. Но даже выполнять их нелепые требования в течение нескольких часов было легче, чем терпеть рядом Мэта Коутона Свет знает как долго.

Я могла быть покладистей, могла выказать больше покорности, с раздражением думала Найнив. Пусть бы они поверили, что я мягкая, как старые шлепанцы! Я могла бы... Она обманывала себя, но даже отвратительный, вызывающий в памяти крайне неприятные воспоминания привкус лжи ни в чем не убедил ее. Будь у нее хоть крошечный шанс – да что там, половина шанса! – она вытрясла бы из этих женщин все, что хотела знать. И посмотрела бы, как они запищат в руках Айз Седай!

Найнив искоса взглянула на Илэйн. Та тоже, казалось, глубоко погрузилась в раздумья. Найнив хотелось бы не знать, о чем думает подруга. Утро потеряно; их смешали с грязью. Найнив не любила ошибаться. В глубине души она по-прежнему считала, что в данном случае это вовсе не так. Но сейчас она понимала, что должна извиниться перед Илэйн; по правде говоря, Найнив терпеть не могла извиняться. И все-таки никуда не денешься, придется, как ни неприятно. Как только они окажутся в своих комнатах. Она надеялась, что Бергитте с Авиендой еще не вернулись. Не на улице же начинать этот разговор! Толпа стала гораздо плотнее, хотя, судя по положению солнца, почти скрытого множеством круживших над головой морских птиц, прошло не так уж много времени.

Найти обратную дорогу было нелегко, ведь они столько раз сворачивали то туда, то сюда. Найнив чуть не десять раз пришлось спрашивать прохожих; Илэйн в это время смотрела в сторону, изображая равнодушие. Найнив переходила мосты, уворачивалась от повозок и телег, отпрыгивала с дороги быстроногих носильщиков паланкинов, в глубине души желая одного – чтобы Илэйн произнесла хоть слово. Найнив отлично знала, что такое нянчить свою обиду. И понимала, что чем дольше сама хранит молчание, тем труднее ей будет, когда она наконец заговорит. Поэтому, чем дольше Илэйн шла, не произнося ни слова, тем более мрачная картина представала перед внутренним взором Найнив. Что будет, когда они доберутся до своих комнат? От всего этого ее просто трясло. Она признала, что была не права, пусть пока только перед собой. Илэйн не имела права причинять ей боль. У Найнив сделалось такое лицо, что даже люди, не замечавшие их колец, уступали им дорогу. Даже у тех, кто обычно ни на что не обращал внимания, возникала срочная необходимость свернуть в сторону. Некоторые носильщики паланкинов и те обходили девушку.

– Сколько, по-твоему, Реанне лет? – неожиданно спросила Илэйн.

Найнив чуть не подскочила. Девушки находились уже неподалеку от площади Мол Хара.

– Пятьдесят. Может, шестьдесят. Какая разница? – Найнив пробежала взглядом по лицам проходивших мимо людей, пытаясь понять, может ли кто-то услышать их разговор. Шедшая мимо лоточница с подносом, на котором были выставлены маленькие горькие фрукты, называемые лимонами, чуть не подавилась своим зазывным криком, когда взгляд Найнив на мгновение остановился на ней, потом раскашлялась, вцепившись в поднос. Найнив фыркнула. Эта женщина, может, и впрямь подслушивала – или собиралась срезать у кого-то из них кошелек. – У них есть община, Илэйн, и им известно, где Чаша. Я просто убеждена в этом.

Найнив собиралась сказать совсем не это. Если бы она сейчас, не сходя с места, извинилась за то, что втянула в это дело Илэйн, может, все обошлось бы малой кровью.

– Вполне допускаю, что они и вправду знают, – рассеянно промолвила Илэйн. – Или могут знать. Но почему она такая старая?

Найнив остановилась посреди улицы как вкопанная. После всех споров, после того как их вышвырнули оттуда, она допускает?

– Ну а я допускаю, что она просто стареет, как и все мы, – день за днем. Илэйн, если ты поверила в это, почему заявила, что чувствуешь себя как Рианнон в Башне? – Найнив нравилась эта история, в которой рассказывалось о королеве Рианнон, получившей вовсе не то, на что она рассчитывала.

Илэйн, несмотря на все свое воспитание, казалось, не слышала вопроса. Она оттолкнула Найнив в сторону, когда мимо прогромыхала зеленая карета с занавешенными окнами – здесь улица была не очень широка, – и девушки оказались перед входом в лавку белошвейки. Сквозь широко распахнутую дверь виднелись манекены в недошитых платьях.