Операция «КЛОНдайк» - Неонилла Самухина

Узнав об этом по приезду на работу, Копытин струхнул – значит, действительно, рядом был кто-то еще, и этот кто-то вел свою игру. Чем эта игра обернется для него, видел ли этот таинственный свидетель Копытина и что он знает, и видел ли что-нибудь вообще? Поразмыслив, Копытин немного успокоился. Рассудив, что раз он не арестован и даже не снят с расследования, то «похититель голов» либо его не видел и не знает о его роли во взрыве, либо скоро выйдет не на начальство, а на него, чтобы выставить свои условия. Значит, не стоит паниковать – ничего страшного пока не произошло. Нужно теперь только придумать новую и правдоподобную версию в отношении Бурого.

Можно представить дело так, будто бы Бурый, на которого кому-то не удалось спихнуть вину за смерть Котова, скорее всего, знал действительного «заказчика» Котова, потому-то его и убрали вслед за приятелем. Версия была прямолинейной, без извилин. Но после того как ребята из «убойного отдела» чуть не приняли буровского сына прямо у себя в кабинете в присутствии головы его папаши и, отправляя Маргариту в больницу, пообещали ей найти того, кто убил ее мужа, настаивать на иных версиях было небезопасно, а версия трагической гибели бизнесмена всех бы устроила.

Нужно будет опросить его окружение, может, кто-то подскажет имена потенциальных и настоящих врагов Бурого, а потом это дело с поиском «заказчика» убийства традиционно и плавно перевести в разряд «глухарей».

Вот только, кто же передал голову Бурого его жене? В управлении между схватками, пока за ней не приехала «скорая», она сказала, что обнаружила сумку с останками мужа у входной двери, когда открыла на чей-то анонимный звонок. Врет она или говорит правду? Выяснить это можно было только встретившись с ней лично.

На следующий день с утра Копытин решил вызвать на допрос секретаршу Бурого, но с удивлением узнал, что та накануне погибла, перебегая улицу. Из запрошенного протокола явствовало, что это был банальный несчастный случай, хотя у Копытина и закрались некоторые сомнения. Он попытался найти Валеру, но тот тоже как в воду канул. Пришлось Копытину вечером, скрепя сердце, ехать в больницу к жене Бурого, которая лежала в отдельной палате.

Выражая соболезнование этой почерневшей от горя и мучительных родов женщине, Копытин даже предположить не мог, что разговаривает с будущей хозяйкой буровской «империи», которая не только жесткой рукой наведет в ней пошатнувшийся порядок, но и укрепит ее настолько, что с ней начнут считаться многие власть предержащие.

А Рита, отвечая Копытину на вопросы, связанные с «трагической гибелью» мужа, старалась не смотреть на фээсбешника, чтобы тот не заметил ненависти в ее взгляде.

«Погоди, милый… Родственничек твой, иуда-Валерочка, свое не сегодня-завтра получит! Будет и тебе по заслугам, дай вот только оклематься…» – думала она, сжимая посиневшей от бесчисленных капельниц рукой больничную простыню.

За что «Королеву Марго», как ее потом назовут, будут искренне уважать и политики, и бизнесмены, и криминальные авторитеты, так это за то, что она никогда не будет бросать слов на ветер, всегда выполняя данные ею обещания. Особенно те обещания, которые она будет давать самой себе, мысленно положив руку на череп своего мужа, хранящийся в сейфе ее офиса…

Глава пятая

Подъехав к аэропорту, Есения робко потянула Леонида за рукав и сказала ему на ухо, чуть краснея, что неплохо было бы купить что-нибудь из одежды, хотя бы нижнее белье, а то время идет, а переодеться не во что. Леонид, стоящий перед такой же проблемой, согласился. Попросив Федора подождать десять минут, они с Есенией зашли в небольшой галантерейный магазинчик, находящийся в аэровокзале, где купили все необходимое, положив покупки в также приобретенную сумку. Эта сумка пригодится в Благовещенске и на границе, а то вид челноков, едущих за товаром без «тары», может вызвать подозрение.

Посадка на самолет в Благовещенск прошла так же без осложнений, как и в Абакане. Встретив их в зале отправления в назначенное время, Филипп выглядел недовольным, но ничего не сказал, только все время дергал себя за ус, рискуя ненароком оборвать сие маскировочное изделие. А Леонид все время думал о том, что, может быть, нужно было либо уничтожить, либо отдать Виталию для передачи Сергею и жесткий диск тоже, ведь если их перехватят на границе, то попытка вывоза информации государственной важности может запросто подвести их под самую серьезную из статей. Тогда им, невзирая на всякие моратории на смертную казнь, просто устроят какой-нибудь несчастный случай… Но думать об этом было уже поздно – поезд ушел – диск лежал в рюкзаке Федора, прованиваясь свиным «конспиративным» салом, и теперь стоило только уповать на то, что его не обнаружат ни на границе, ни за ней, потому что Леонид не собирался передавать секреты, способные повредить покидаемой родине, никому из иностранцев, даже самых приветливым и гостеприимным.

Есения, поглаживая рукой свой, на сей раз набитый мятыми газетами, «живот»-пояс, поскольку двадцать тысяч долларов теперь официально лежали у Леонида в кармане, смотрела в иллюминатор, ожидая, когда от самолета отъедет трап и можно будет на время перевести дух. Но дух перевести удалось не надолго, поскольку Филипп на этот раз сел рядом с ними, и как только самолет взлетел, начал выговаривать Леониду:

– Послушайте, я хотел вас спросить: неужели вы не понимаете, как мы рискуем? Нас ищут, а вы тут самодеятельность устраиваете! Я бы просил впредь не преподносить мне никаких сюрпризов и подчиняться беспрекословно, иначе мне придется оставить вас здесь.

– Именно меня? – уточнил Леонид, искоса посмотрев на Филиппа. – Но без меня Есения Викторовна никуда не поедет.

– Я имел в виду вас всех, – окатив его в ответ недобрым взглядом, пояснил Филипп.

Леонид несколько секунд поразглядывал его, а потом сказал:

– Филипп, не надо кипятиться. У меня были дела в Красноярске, в конце концов, мы покидаем родину… Но дальше мы будем во всем следовать вашим указаниям. А насчет того, чтобы нас здесь оставить… Не блефуйте, мы оба с вами прекрасно отдаем отчет, почему вы так стремитесь доставить Есению Викторовну вашему руководству.

– Неужели? – криво усмехнулся Филипп.

Но Леонид оставил без внимания его реплику и, отвернувшись, закрыл глаза. Была уже глубокая ночь, самолет прилетал в Благовещенск рано утром и им, действительно, предстоял тяжелый день. Нужно было поспать хотя бы эти два часа отпущенного спокойного времени перед основным испытанием. Филиппу ничего не оставалось, как прекратить высказывать свои претензии.

Проснулся Леонид от какого-то странного ощущения. Открыв глаза, он увидел, что на месте Филиппа сидит Федор и смотрит на него своим характерным синим взглядом. Леонид оглянулся на иллюминатор, там было темно, а ровный гул моторов показывал, что они все еще в воздухе. Есения спала, откинувшись на спинку кресла.