Британия. Краткая история английского народа. Том I - Джон Ричард Грин

выбора вождя из среды семьи и предпочел младшего сына, более законного, — Шона О’Нейла. Суссекс поспешил на север, чтобы решить вопрос силой оружия; но прежде, чем он достиг Ольстера, деятельный Шон сумел успокоить своих соперников, О’Доннелей Донегэла, и привлек на свою сторону скоттов Антрима. «С прибытия моего сюда, — писал лорд Суссекс, — ни ирландец, ни скотт никогда не решались противиться англичанину — в поле или в лесу»; но Шон снова воодушевил своих воинов и, напав на войско наместника с отрядом вдвое меньшим, отбросил англичан в беспорядке к Армагу. Обещанное помилование побудило его посетить Лондон и выразить притворную покорность, но едва он вернулся домой, как отказался от ее условий и остался фактически властителем севера, расстроив в утомительной борьбе попытки лорда-наместника захватить или отравить его. Успех еще больше разжег его честолюбивые планы; он вторгся в Коннаут и захватил Клэнрикард, а на представление Дублинского совета отвечал смелым вызовом: «Мечом приобрел я эти земли и мечом же буду их защищать».

Но его смелость не устояла перед искусством и энергией сэра Генриха Сидни, преемника лорда Сассекса. В то время как английская армия продвигалась от «Палисада», Сидни вызвал восстание против О’Нейлов враждебных им кланов севера; Шон был разбит О’Доннелями, искал убежища в Антриме и в пьяной ссоре был изрублен в куски своими хозяевами. Победа Сидни (1567 г.) обеспечила несчастной стране десять лет мира; но папы Римские уже выбрали себе Ирландию полем, на котором им было удобно вести борьбу с Елизаветой. На деле религиозного вопроса здесь почти не существовало. Правда, со вступлением Елизаветы на престол церковная политика протестантов была восстановлена на словах: снова возобновили отречение от Рима, новым актом единообразия острову навязали английский служебник и вменили в обязанность присутствие на службе, в которой он применялся. Как и прежде, все, казалось, подчинились закону; ему последовали даже епископы ирландских округов, и единственные известные нам исключения оказывались на крайнем юге и на севере, где, ввиду отдаленности, сопротивление не представляло опасности.

Но настоящей причиной этого внешнего подчинения «Акту единообразия» было то, что фактически оно оставалось мертвой буквой. Не было возможности найти достаточного числа английских священников или ирландских, которые были бы знакомы с английским языком. Одной из самых образованных епархий была Мизская, но и там из ста священников едва ли десять знали какой-либо язык, кроме своего. Обещание перевести служебник на ирландский язык никогда не было исполнено, и заключительное постановление самого акта позволяло употребление латинского перевода впредь до дальнейшего приказа. Но, подобно другим постановлениям, и это не соблюдалось, и во все царствование Елизаветы дворянство «Палисада» спокойно посещало мессу. В сущности, религиозного преследования не было, и в множестве жалоб Шона О’Нейла мы не находим упоминания о религиозных притеснениях за веру.

Далеко не так смотрели на дело Рим и Испания, католические миссионеры и ирландские изгнанники. Они утверждали и, может быть, верили, что ирландский народ страдает от религиозного преследования и стремится от него избавиться. Когда в 1579 году папа Римский задумал самое крупное и широкое выступление против Елизаветы, он увидел в преданности ирландцев католицизму рычаг для низвержения еретической королевы. Стекли, ирландский изгнанник, давно внушал папе Римскому и Испании план высадки в Ирландии, и наконец его мысль была осуществлена высадкой небольшого отряда на берегах Керри. Несмотря на прибытие в следующем году 2 тысяч папских солдат в сопровождении легата, попытка закончилась жалкой неудачей. Новый наместник, лорд Грей, принудил к сдаче форт Смеруик, где укрепились пришельцы, и беспощадно истребил его гарнизон. После долгих колебаний на помощь им восстал граф Десмонд, но был разбит и подвергся преследованию в своей собственной области, которую доведенные до жестокости преследователи обратили в пустыню. Безжалостное наказание Менстера распространило в стране страх, принесший большую помощь Англии, когда борьба с католицизмом достигла высшей степени при отражении Армады. В тот памятный год вожди сохраняли спокойствие; они только избивали несчастных людей, потерпевших крушение у берегов Бентри и Сдиго.

С тех пор вся страна признавала власть правительства; но эта власть основывалась только на страхе. В годы, последовавшие за подчинением Менстера, насилие и вымогательство солдатчины, опьяненной грабежом и кровопролитием на юге, вызвали мятеж более грозный, чем те, с какими до того приходилось иметь дело Елизавете. Общая ненависть к притеснителям снова объединила племена Ольстера, разъединенные политикой Сидни, а в Хью О’Нейле они нашли вождя, даже искуснее Шона. Хью был воспитан при английском дворе и по манерам и обращению стал англичанином; за постоянную верность в годы прежних восстаний он был награжден пожалованием графства Тайрон, а в споре с соперником из своего клана он обеспечил себе помощь правительства, предложив ввести в свою новую область английские законы и разделение на графства. Но, едва он стал бесспорным хозяином севера, как постепенно его тон изменился. С заранее ли обдуманным намерением, или, подозревая в англичанах замыслы против себя, он занял наконец явно вызывающее положение. В то самое время как договор в Вервенсе и крушение второй Армады освободили Елизавету от войны с Испанией, восстание Хью О’Нейла нарушило спокойствие, господствовавшее со времени побед лорда Грея. Ирландский вопрос снова стал главной заботой королевы.

Сначала казалось, что прежнее счастье ей изменило. Поражение английских войск в Тайроне вызвало общее восстание кланов севера; а предпринятая в 1599 году настойчивая попытка подавить растущее восстание окончилась неудачей из-за тщеславия и непослушания, если не преступного соучастия, наместника королевы, молодого графа Эссекса. Его преемник, лорд Маунтджой, при своем прибытии нашел в своей власти только несколько миль вокруг Дублина; но за три года восстание было подавлено. Испанский отряд, высадившийся для его поддержки в Кинсейле, был вынужден сдаться. Овладев страной, англичане закрепили ее за собой линией крепостей. Энергия и беспощадность нового наместника сокрушили всякое открытое сопротивление, а голод, последовавший за опустошением страны, докончил разрушительное действие меча.

Хью О’Нейл с торжеством был доставлен в Дублин; граф Десмонд, снова поднявший восстание в Менстере, искал убежища в Испании, и наконец дело завоевания было закончено. В годы правления преемника Маунтджоя, сэра Чичестера, была сделана серьезная и ловкая попытка умиротворить завоеванную область введением всюду чисто английской системы управления, суда и землевладения. Все следы старого кельтского устройства страны были отвергнуты как «варварские». Закон отнял у вождей их власть над кланами и поставил их в положение крупных вельмож и землевладельцев; члены кланов из подданных превратились в арендаторов, плативших своим лордам только известные обычные оброки и повинности. Система кланового землевладения была уничтожена, и наделы членов клана были превращены в чиншевые участки (copyholds)