Невеста каторжника, или Тайны Бастилии - Георг Борн

Секретарь попросил его подождать и отправился докладывать своему господину. Вскоре он вернулся и велел прибывшему следовать за собой.

Кабинет дожа был просторен и богато убран. Кресло правителя республики находилось на возвышении. Пока оно пустовало.

Но вот из боковой двери показался сам дож. Это был высокий благообразный старик с длинной седой бородой. Он был в мантии, украшенной золотой цепью с гербом Генуи. Он уселся в кресло и подал знак сидевшему напротив писцу.

— Говори, Кассио, с чем ты явился, — обратился дож к вошедшему. — А ты записывай его слова.

Кассио был начальником тайной полиции.

— Мои люди облагодетельствовали Геную, ваша милость.

— Каким это образом? — Дож улыбнулся уголками губ. — Не преувеличиваешь ли ты, Кассио?

— Вовсе нет. Я никогда не был склонен к преувеличениям.

— Ну, тогда рассказывай.

— Во главе отряда сбиров я обследовал постоялый двор в Перувии. Дело в том, что до меня дошли слухи, будто туда наведываются французские купцы и скупают у матросов по дешевке разный товар. А это наносит прямой ущерб республике. Но французов там не оказалось. А в трактире бражничал подозрительный тип. Возле него стояли два увесистых мешка. Увидев нас, он вскочил и попытался бежать. Причем так неловко схватил свои мешки, что один из них развязался. И из него посыпались… — Кассио сделал многозначительную паузу и поглядел на дожа.

— Что же ты замолчал? Продолжай, — нетерпеливо сказал дож. — Что могло посыпаться из мешка? Наверное, орехи…

— И еще какие, ваша милость! Не простые, а золотые.

— Перестань шутить, Кассио, — сердито сказал дож. — Я вовсе не склонен выслушивать разные басни из твоих уст.

— Я не шучу, достопочтенный. Из мешка посыпались испанские дублоны — золотой поток. Мешок был наполнен ими, набит. И второй мешок тоже, Кроме дублонов там были пиастры…

— Надеюсь, ты схватил этого человека? — возбужденно произнес дож. От его важной уравновешенности не осталось и следа.

— Разумеется! — самодовольно подтвердил Кассио. — Благодаря моей бдительности казна республики по меньшей мере удвоилась.

— Ты будешь достойно вознагражден, Кассио. А куда ты дел золото?

— Доставил его прокуратору.

— А тот человек? Где он? Его надо допросить.

— Сейчас его приведут.

Через несколько минут появились сбиры и втолкнули Пьетро. Под глазом у него красовался огромный синяк, он с трудом держался на ногах.

Завидев правителя республики, он упал на колени и завопил:

— Ваша милость, явите справедливость! Меня ограбили, ободрали вчистую! Насильники, звери, бессовестные люди!

— Кто ты такой?

Пьетро вытаращил глаза, вопрос показался ему странным.

— Кто я? Пьетро, вот кто. Простой человек…

— Откуда у тебя золото?

— Заработал, ваша милость. Заработал честным трудом.

— Такой, как ты, не может заработать столько золота да еще честным трудом. — Дож уже понял, с кем имеет дело. — Мыслимое ли дело? Два мешка золотых монет. Ты украл их. Говори — где? Признавайся!

— Я честно заработал их, ваша милость, — запричитал Пьетро. — Помогал двум французам запрудить Тичино, отвести его русло…

— Что ты такое городишь? Зачем им понадобилось менять русло реки?

— Откуда я знаю. Меня наняли, вот я и работал. Нас много там копало землю.

— Где это было?

— Возле Павии, ваша милость.

— Хорошо. Я пошлю людей для того, чтобы они проверили, правду ли ты говоришь или лжешь. Если ты действительно работал там, то, так и быть, получишь несколько монет. Но сдается мне, что тут дело нечисто и пахнет преступлением.

Пьетро не ответил. Он наклонил голову, избегая глядеть на дожа.

— Все понятно. Кассио, пусть отведут этого человека в тюрьму и хорошенько караулят его… Снаряди в Павию двух человек. Пусть узнают, не случилось ли там чего.

В это время дверь отворилась и вошел секретарь, держа в руках бумагу с красной сургучной печатью.

— Письмо от судьи из Павии, ваша милость.

— Распечатай и прочитай вслух. Не удивлюсь, если оно имеет отношение к этому молодцу с двумя мешками золота…

Секретарь развернул письмо и стал читать:

«Доношу вашей милости, что на берегу Тичино обнаружены трупы двух человек, а также один тяжело раненный. Последний, придя в чувство, показал, что один из убитых — его товарищ, мушкетер короля Франции по имени Виктор Делаборд, а второй — итальянец по имени Луиджи, нанятый ими для землекопных работ. Этот итальянец со своим приятелем по имени Пьетро замыслил ограбить их под покровом ночи. Означенные итальянцы застигли французов врасплох и поразили их выстрелами из мушкета, который был брошен ими впопыхах. Судя по всему, при дележе награбленного золота Пьетро пристрелил своего приятеля и бежал с места преступления…»

— Все ясно! — подытожил дож. — Этот Пьетро — в наших руках и теперь не уйдет от возмездия за кровь. Я сразу понял, что это отъявленный злодей. Как у него бегали глаза, когда он отвечал на мои вопросы! Ты заметил, Кассио?

— Заметил, ваша милость. Сначала мы допросим этого Пьетро с пристрастием, а потом повесим.

— Да, веревки ему не избежать, — согласился дож. — Надеюсь, что в Павии тамошние лекари поставят этого француза на ноги, и он даст нам показания по этому делу.

И Пьетро оказался в каменном склепе, где с трудом можно было повернуться, — так распорядился Кассио. Его посадили на хлеб и воду, полагая, что это развяжет ему язык.

Пьетро метался, как зверь в клетке. Так прошло несколько дней. Он понял, что преступление его раскрыто, что запираться бесполезно и надежды на пощаду нет. Понял, что его ждет виселица. Несколько дней, что он провел в заточении, он бил себя в грудь, плакал и молился, призывая Мадонну даровать милосердие. Но все было напрасно. О нем, казалось, забыли.

Наконец он решил покаяться. Пьетро стал колотить кулаками в железную дверь. Очень долго никто не отзывался. Наконец окошечко приоткрылось и в него заглянул тюремщик, приносивший ему хлеб и воду.

— Ну, чего тебе? Зачем гремишь?

— Отведи меня к начальнику полиции. Я хочу говорить, хочу чистосердечно признаться.

— Жди. Я доложу ему. И если он захочет тебя выслушать, то сообщит нам.

Только спустя два дня его отвели к Кассио, предварительно сковав кандалами руки и ноги, так что он с трудом мог передвигаться. А уж о побеге нечего было и думать.

Кассио встретил его словами:

— Нам все известно. Ты убил двоих, один из которых был с тобой в паре. Ты решил избавиться от него, чтобы все золото досталось одному тебе. Меня интересуют подробности.

— Я все расскажу, все как было, — пробормотал Пьетро. — Меня подбил на это дело Луиджи. И еще то золото, которым расплачивались с нами французы, стало великим искушением. У них было полно этих золотых монет. Они знали, где закопан клад, и наняли нас, чтобы мы отвели Тичино. Клад каким‑то образом был спрятан на дне. Наверное, он был заколдован — его охранял чей‑то труп. Это обнаружилось, когда река потекла по руслу, которое мы для нее прорыли… Господь наказал меня, — вздохнул Пьетро.