Люциана. Трилогия - Алекс Джиллиан

— Это не твое дело, Карл. — прочитав его мысли, лениво произнесла она, потягиваясь, словно грациозная кошка. Джонатан поднял глаза и недружелюбно улыбнулся. — Что ты хочешь, Мартелл?

— Ты вернулась в Венецию неделю назад. — начал Анжуйский.

— И?

— Ровно столько Ричард содержится в подвале, заточенный в серебренную клетку. Наши друзья волнуются. Им интересно, когда состоится казнь.

— Понятно. Вы жаждете крови, как это гнусно. — фыркнула она. — Но еще не было суда. Джон изъявил желание защищать нашего пленника. Я понимаю, что тебе не терпится избавится от соперника, но прояви сдержанность и уважение. Ричард древнейший из нас и никогда не использовать свое преимущество, чтобы уничтожить личных врагов, за исключением Ланкастера.

— А что будет с девушкой? — спросил Карл. Мила усмехнулась.

— У тебя на нее планы? Должна тебя разочаровать, она разделит судьбу своего хозяина. Закон одинаков для всех.

— Милена, твои дети ждут объявления даты суда, если он, вообще, когда-нибудь, состоится. — холодно произнес Карл.

— Это требование? Не стоит волноваться. Суд состоится завтра. Вы кормили его?

— Нет. Он же пленник. С какой стати?

— Покормите. — приказала Милена. — Если ему суждено завтра погибнуть, то пусть он будет сытым.

— Будет исполнено. Еще один вопрос.

— Слушаю.

— Если закон один для всех, то для чего Ричарду защитник?

— Пусть будет. Послушаем, что он нам поведает. — Милена с улыбкой посмотрела на Джонатана. — Он очень убедителен. Вдруг вы сами передумаете и потребуете освободить Ричарда.

Карл рассмеялся.

— Это маловероятно, но я не против спектакля. Так даже интереснее…

— Девочку тоже не забудьте покормить. — прервала его Милена.

Анжуйский склонил голову и удалился.

Джон отложил рукопись в сторону.

— Ты и правда собираешься их убить? — спросил он. Мила пронзила его взглядом.

— Думаешь, что не стоит?

— Он пощадил тебя.

— И что?

— Это не гуманно с твоей стороны. Ты должна отпустить его.

— Да? И когда это я позволила тебе указывать мне, что я должна, а что нет? — Милена снисходительно улыбнулась. В голосе зазвучали стальные нотки. — И как по-твоему, это будет выглядеть? Я не имею права на такую роскошь, как гуманность. Я должна следовать закону, иначе наступит хаос.

— Ты можешь сказать, что прощаешь его, потому что он сохранил твою жизнь.

— Джон! — крикнула Милена, призывая его к молчанию — Он предал меня, он стрелял в меня, он собрал против меня целое войско вампиров.

— Но он не собирался тебя убивать.

— Он хотел забрать мою власть, но понимал, что сможет сделать это, только убив меня. Никто не виноват, что у него не хватило смелости сделать последний шаг. — яростно сказала Повелительница. — Джон, я не знаю, что он там тебе наговорил и знать не хочу, но Ричард всю свою жизнь играл только в свою пользу. Уверена, что он сейчас очень жалеет, что не вонзил меч в мое горло под самую рукоятку. Но второго шанса я ему не дам. Теперь меч не найдет ни смертный, ни вампир. Если бы он забрал мою силу, если бы ему это удалось, то в клетке в подвале сидела бы я. Неужели ты этого не понимаешь?

— Это ты ничего не понимаешь. — обреченно произнес Джон, разочарованно глядя на нее.

— Читай свою книгу. — раздраженно бросила Милена, откидывая простыни и поднимаясь. Луна заглянула в открытое окно, придав белоснежной коже Милены золотистый оттенок. Она долго смотрела не нее, словно прося совета, но луна продолжала молчаливо светить. Накинув на плечи пеньюар, Мила вышла на просторный балкон. Ее захлестнули воспоминания. Совсем недавно она прощалась здесь с Ричардом. Теперь ей предстоит убить его. Вместе с ним умрет все то человеческое, что осталось в ней. Она чувствовала смертельную усталость. Для чего все это? Чему она сможет научить бесчувственных и лживых детей тьмы, способных только на предательство и убийство? Они не перестанут нарушать законы, пока она не убьет их всех, или они не убьют ее. Это утопия, выхода из которой нет. Не это ли пытался объяснить ей Ричард? Теперь она никогда не узнает, зачем он пошел на это подлое предательство. Она видела отрешенность в его взгляде, когда он отбросил от себя меч. Почему? Почему он не убил ее? Разве не для этого он задумал такой хитроумный план? Зачем отказываться от победы, уже держа ее в руках. Что он хотел ей доказать? " Я хочу узнать, как далеко ты готова зайти" — вспомнились ей его слова. Что именно он имел в виду?

Она вернулась в спальню и застала Джонатан спящим. Нежная грустная улыбка тронула ее губы. Завтра и его участь будет решена. После казни, они отправятся к Вадиму, и все будет кончено.

Мила тихонько прошла мимо Джонатана и спустилась по лестнице к подвалу. Дом был пуст. Никто не видел, как она нерешительно застыла у железной толстой двери, прислушиваясь к тому, что происходит за ней. Семь ночей она спускалась сюда, но не решалась войти. Следующей ночью у нее не будет такого соблазна. Клетка опустеет, а сердце ее очерствеет окончательно. Как смог Ричард убить Люциану и сохранить свою душу? Почему он не превратился в бездушного монстра? Мила положила ладонь на холодную поверхность, вспомнив, как когда-то давно именно также стояла перед дверью в его склеп. Тогда она была Людмилой Лариной, смертной влюбленной женщиной, верившей в то, что любовь сможет преодолеть все преграды, но она не была способна преодолеть даже эту дверь. Она услышала, как звякнули цепи по бетонному полу и испуганно отшатнулась. Наверно, он знает, что она здесь. Мила посмотрела на свои дрожащие руки. Она не может вот так уйти, не сказав ему последнее прости. Она никогда потом себе этого не простит. Последний раз посмотреть в его глаза и сказать…. Что сказать?

Достав ключ из карманы пеньюара, она решительно отперла дверь и вошла. Рядом с клеткой на столе горела свеча, единственный источник света. В самом углу клетки, на бетонном полу сидел Ричард, руки и ноги которого были закованы в кандалы. Он не шевельнулся, почувствовав ее присутствие, показывая тем самым свое нежелание видеть ее. Мила тихо подошла к клетке и взявшись за прутья, посмотрела на него. Он не выглядел изможденным или испуганным. Он был все так же прекрасен и невыносимо спокоен, только в темно-синих усталых глазах мелькала тоска и обреченность. Мила отперла тяжелый замок клетки и оказалась внутри. Теперь их разделяло несколько шагов. Ричард поднял голову и взглянул на нее с холодным пренебрежением.

— Пришла проверить, не готов ли я валяться у твоих ног и молить о прощении? — спросил он. — Так я не готов. Ты можешь держать меня здесь хоть целую вечность, я не испытаю и грамма раскаянья. Почему ты выбрала такой способ заточения? Хотела еще больше ткнуть меня носом в свое величие. Когда-то мне уже удалось выбраться из такой же клетки, и я исполосовал шрамами Мириам, возомнившую себя моей хозяйкой.