Перекрестки сумерек - Роберт Джордан

– Мать, прошу меня извинить, могу я удалиться? – внезапно сказала Суан слегка смущенным голосом женщины, которая обнаружила, что ей срочно необходимо в уборную.

– Да, да, – ответила Эгвейн, настолько небрежно, насколько могла, и еле дождалась, пока та выскочит из палатки, прежде чем продолжить. – Передай Лорду Брину, что Айз Седай ходят там, где хотят и когда хотят, – она захлопнула рот, едва удержавшись, чтобы не назвать его по имени, Раган, но это только помогло ей казаться строже. Она надеялась, что помогло.

– Я передам ему, Мать, – отозвался он, снова отвешивая поклон. – Служу сердцем и душой.

Майган слегка улыбнулась, когда он ушел. Она резко осуждала солдат – Стражи были хороши и необходимы, а солдаты, по ее мнению, только и делали, что создавали беспорядок, который приходилось убирать другим. Но она благосклонно относилась ко всему, что могло вбить клин между Эгвейн и Гаретом Брином. Или лучше сказать, Лилейн благосклонно к этому относилась. В этом Майган принадлежала к лагерю Лилейн до кончиков ногтей. Мирелле просто выглядела озадаченной. Она знала, что Эгвейн в хороших отношениях с Лордом Гаретом.

Эгвейн встала и налила себе чашку чая. И взяла капельку меда Майган. Ее рука была тверда и не дрожала. Лодки уже на месте. Через пару часов Лиане заберет Боде, и они уедут из лагеря прежде, чем придется кому-либо объяснять, что они собираются делать. Ларин понесет заслуженное наказание, а Боде сделает то, что должно быть сделано. Когда Эгвейн отправили охотиться на Черных сестер, она была моложе Боде. Шайнарцы служили своей войне против Тени в Запустении, служили сердцем и душой. Айз Седай, также как и те, кто еще только станет Айз Седай, служили Башне. Оружие против Тени гораздо более мощное, чем любой клинок, и не менее опасное в неумелых руках.

Когда появилась Романда, сопровождаемая Теодрин, которая придержала для нее клапан палатки, эта Желтая сестра с седыми волосами сделала точно рассчитанный реверанс – ни на долю меньше, ни на долю больше, чем требовалось от Сестры перед Амерлин. Они сейчас были не в Зале Совета. Если там Амерлин была лишь первой среди равных, то в своем кабинете она значила немного больше, даже для Романды. Хотя, она не сделала попытки поцеловать кольцо Эгвейн. Всему есть предел. Она взглянула на Мирелле и Майган, словно раздумывая, попросить их уйти или нет. Или, возможно, взглядом приказывая им уйти. Это был острый момент. От Сестер ожидалось повиновение Восседающим, но ни одна из них не принадлежала к ее Айя. К тому же, это был кабинет Амерлин.

В конце концов, она не сделала ни того, ни другого, просто позволив Теодрин принять у нее плащ, расшитый по краям желтыми цветами, и налить себе чашку чая. Теодрин даже не нуждалась в указаниях, чтобы это сделать, и отступила в угол, запахнувшись в шаль и закрыв рот на замок, пока Романда садилась на свободный табурет. Несмотря на шатающиеся ножки табурета, когда она расправила шаль с желтой бахромой, которая была на ней надета под плащом, Романде удалось создать впечатление, что она, по меньшей мере, сидит в Зале Совета, или на королевском троне.

– Переговоры продвигаются плохо, – сказала она своим высоким музыкальным голосом. Она постаралась, чтобы это прозвучало официально. – Варилин в расстройстве кусает губы. Магла тоже расстроена из-за этого, и даже Саройя. Когда даже Саройя начнет скрипеть зубами, остальные Сестры просто завопят. – За исключением Джании, каждая Восседающая, которая занимала должность до раскола Башни, постепенно оказывалась вовлеченной в процесс переговоров. Они говорили с женщинами, которых давным-давно знали по Совету Башни. Беонин уже почти что бегала у них на посылках.

Романда коснулась губами чашки, а затем, не говоря ни слова, отставила ее на блюдце. Теодрин выскочила из своего угла, подхватила чашку и бросилась к подносу, где она добавила меда, после чего вернула чашку Сестре, а сама вернулась обратно в угол. Романда снова попробовала чай и утвердительно кивнула. Теодрин покраснела.

– Переговоры будут проходить так, как будут, – осторожно сказала Эгвейн. Романда противилась любым переговорам, даже ложным. И она знала, что должно произойти сегодня ночью. Держать Совет в неведении об этом казалось ненужной пощечиной.

Плотный узел волос на затылке Романды качнулся, когда она кивнула.

– Одно они нам уже дали понять. Элайда не позволит Сестрам, которые говорят от ее лица, отступить хоть на дюйм. Она вцепилась в Башню, как крыса в свою жертву. Единственный способ выкурить ее из норы – это отправить к ней хорьков. – Мирелле издала странный звук, заработав удивленный взгляд от Майган. Романда не отрывала взгляда от глаз Эгвейн.

– Так или иначе, но Элайда будет смещена, – спокойно сказала Эгвейн, опуская чашку на блюдце. Ее рука не дрожала. Что узнала эта женщина? И как?

Романда едва заметно скорчила гримасу над своим чаем, словно в нем по-прежнему было недостаточно меда. Или в знак разочарования, что Эгвейн не сказала больше. Она переменила позу, в которой сидела, словно наполнив воздух звоном мечей – женщина, собирающая силы для новой атаки, или поднимающийся вверх клинок.

– То, что вы сказали о Родне, Мать. Что их больше тысячи, вместо нескольких дюжин. Что некоторым по пятьсот или шестьсот лет. – Она недоверчиво покачала головой. – Как все это могло ускользнуть от внимания Башни? – Это был вызов, а не вопрос.

– Мы только недавно выяснили, сколько способных направлять среди Морского Народа, – мягко ответила Эгвейн. – И мы все еще не уверенны, сколько их на самом деле. – На сей раз, гримаса Романды была не столь незаметной. Желтые одними из первых подтвердили, что в одном только Иллиане сотни дичков из Морского Народа. Первый удар от Эгвейн. Однако, одним ударом нельзя было победить Романду. Или даже серьезно ранить ее.

– Как только наше дело здесь будет улажено, нам придется на них поохотиться, – угрюмо сказала она. – Позволить паре дюжин оставаться в Эбу Дар или Тар Валоне, чтобы помогать нам следить за беглянками, это одно, но мы не можем позволить тысяче дичков оставаться… организованными. – В последнее слово она вложила больше презрения, чем во всю остальную фразу – презрения к самой мысли о том, что дички могут организовать сообщество. Мирелле и Майган внимательно наблюдали и слушали. Майган даже подалась вперед, настолько она была сосредоточенна. Никто из них не знал больше, чем распространила Эгвейн через «глаза и уши» Суан.

– Примерно тысяча, – поправила Эгвейн, – и ни одна из них не является дичком. Все женщины были отосланы из Башни, кроме разве что нескольких беглянок, которым удалось сбежать. – Она не повышала голос, но она выделяла каждое слово, отвечая на пристальный взгляд Романды. – В любом случае, как ты собралась на них охотиться? Они рассеяны по всем странам, по всем поселениям. Эбу Дар был единственным местом, где они встречались более-менее регулярно, и все они оттуда бежали, когда город захватили Шончан. Со времен Троллоковых Войн Родня позволяла Башне знать только то, что они хотели, чтобы мы знали. Две тысячи лет они прятались под самым носом у Белой Башни. Их число росло, тогда как число Сестер в Башне уменьшалось. Как ты предлагаешь найти их сейчас, среди всех тех дичков, которых Башня считала слишком старыми, чтобы записывать Послушницами? Женщины Родни ничем не отличаются от них, Романда. Они пользуются Силой точно так же, как и Айз Седай, но они меняются с возрастом как все остальные, только медленнее. Если они захотят продолжать прятаться, мы никогда их не найдем. – Еще несколько ударов от Эгвейн, сама же она пока не получила ни одного. На лбу Романды выступили слабые признаки пота – верный знак отчаяния для Айз Седай. Мирелле сидела очень неподвижно, а вот Майган, казалось, готова была упасть носом вниз со своего табурета, каким бы устойчивым он ни был. Романда облизала губы.

– Если они будут направлять, они привлекут внимание. Если они стареют, они не могут направлять часто, если вообще направляют. И они никоим образом не могут жить по пятьсот или шестьсот лет! – кажется, больше никакого притворства.

– Есть только одно настоящее различие между Айз Седай и Родней, – тихо сказала Эгвейн. Но слова все равно вышли слишком громкими. Даже Романда задержала дыхание. – Они покинули Башню прежде, чем поклясться на Клятвенном Жезле, – ну вот, наконец, это было сказано.

Романда дернулась, словно получив смертельный удар.

– Вы еще не принесли Клятвы, – хрипло сказала она. – Вы хотите отказаться от них? Просить Сестер от них отказаться? – Мирелле или, возможно, это была Майган, но кто-то из них, задохнулась. Хотя, может быть, и обе.

– Нет! – резко сказала Эгвейн. – Три клятвы – это то, что делает нас Айз Седай, и я принесу их, как только Клятвенный Жезл окажется у нас! – глубоко вздохнув, она умерила тон. Но она также склонилась к собеседнице, пытаясь привлечь ее, вовлечь ее в свою мысль. Убедить ее. Она почти протянула ей руку. – Так, как происходит сейчас – Сестры просто удаляются на покой, чтобы прожить свои последние годы в тишине и покое, Романда. Разве не лучше было бы, если бы это были не последние годы их жизни? Если бы Сестры переходили в Родню, они привязали бы Родню к Башне. Тогда в бесполезной охоте не было бы нужды. – Раз она зашла так далеко, придется идти до конца. – Клятвенный Жезл может не только связывать клятвой, но и освобождать от клятвы.